Страница 3 из 124
2. Программер Тоха
«…письмоводитель 3-ей канцелярiи У. К. Ж. Д. М. П. С. Россiйской республики губернскiй секретарь А. Д. Воронцовъ» подписал докладную Тоха и, обмакнув перо в чернильницу, вывел дату «16 октября 1917 г.».
Очередной состав застрял на семьсот восемьдесят девятой версте Московско-Киево-Воронежской железной дороги. Далеко не первый случай. Драпающие с войны солдаты гроздьями висят на вагонах, сталкивают друг друга с крыш. Мест на всех не хватает. Бегущие разбирают пути, чтоб вынудить взять их на поезд, избивают и даже убивают начальников станций…
Через неделю после прибытия в Петроград, двадцать первого июля по старому стилю, Тоха утроился письмоводителем в Управление казённых железных дорог Министерства путей сообщения. Василий Фёдорович Голицын посодействовал. По его же протекции программеру присвоили чин губернского секретаря.
Служба, в общем-то, непыльная — получать донесения о прохождении составов по Московско-Киево-Воронежской железной дороге и готовить справку столоначальнику, надворному советнику(3) Архипу Семёновичу Тугушеву.
(3) Надворный советник — гражданский чин 7-го класса в Табели о рангах в Российской империи. Соответствовал чину подполковника в армии (
В рабочем кабинете кроме самого Тохи ещё трое. Начальник отделения, титулярный советник(4) Игнатий Игнатьевич Фостиковский — невысокого роста, сорокатрёхлетний упитанный мужчина с пышными рыжими усами и длинными бакенбардами. Когда-то голубые, навыкате глаза, поблекли, а густая, в далёкие времена юности, шевелюра исчезла с большей части головы.
(4) Титулярный советник – гражданский чин 9 класса в табеле рангах Российской империи. Соответствовал пехотному штабс-капитану, но петлица по виду похожа на капитанский погон, т. е. без звёздочек, лишь эмблема ведомства (
Двое — ровесники программера, как и Тоха, в чине губернского секретаря. Одного, что чуть выше попаданца, худого и чернявого зовут Александр Францович Вайсенгоф. Второй, Яков Петрович Шишко, блондин, ростом с Тоху, с нахальными голубыми глазами и чуть заметным брюшком.
Каждому работнику полагается свой стол. У начальника отделения, естественно, самый большой. Вдобавок, Игнатий Игнатьевич — счастливый обладатель телефона. Древний аппарат «Сименс и Гальске» с индукционной ручкой и без номеронабирателя горделиво возвышается на столе титулярного советника. Чтоб позвонить, нужно поднять трубку, крутануть рукоятку и сообщить девчонке, пардон, барышне-оператору, с кем соединить. Но… лишь в пределах здания. Телефоны с выходом в «город» положены лишь столоначальникам и выше.
Программеру пришлось вызубрить табель о рангах рухнувшей империи и если с военными чинами худо-бедно освоился ещё в Галиции (Роман научил), в гражданских поначалу путался. На первый взгляд — ничего сложного. Вот у него самого на петлицах по две звёздочки вдоль зелёного просвета, что соответствует армейскому подпоручику, у которого те же две звёздочки, но на погонах. У Тугушева на петлицах три звезды и два просвета. Аналогично, только на погонах, у армейского «подпола». Да, всё просто. Вот только названия… асессоры, регистраторы, советники. Взрыв мозга.
Тохе назначили месячное жалование в тридцать пять рублей. В сентябре увеличили до пятидесяти, в октябре обещают ещё увеличить, но рост зарплаты не поспевает за ростом цен. Прошлую получку выдали странно: десять рублей царскими деньгами, сорок — «керенками».
Питерцы уже привыкли расплачиваться этими фантиками, а также различными казначейскими обязательствами, коих развелось немеряно. Имперские же деньги обыватели предпочитают копить. Неужели надеются, что вернётся старая власть?
Наивные…
В спокойные июльские и августовские дни Тоха щеголял по Питеру уже в новой, чёрной форме МПС. Но… военная нравится больше. К армейскому мундиру можно и шашку прицепить, и кобуру со стволом, а к этому — нет.
Странно, но программеру понравилось носить форму. В «армейке» её терпеть не мог.
В середине августа, с началом корниловского похода на Петроград, на улицах снова появилась Красная гвардия. По слухам, Керенский просто испугался, что Корнилов сместит его и станет единоличным диктатором. Человеческий фактор, фигли!
В итоге Керенский выпустил из тюрем большевиков. Те, не будь идиотами, тут же направили агитаторов в наступающие на Питер части. И всё. Эпик фэйл. Войска до Петрограда не дошли. Корнилов арестован.
А Тоха всё голову ломал: «Как так? В июле Временное правительство загнало большевиков, образно выражаясь, под „шконку“, народ возненавидел Ленина и его кодлу, считая германскими шпионами, и тут на тебе! Через три месяца революция».
Всё оказалось просто, как два пальца об асфальт. Предал Керенский генерала. На работе так многие считают. Тоха вспомнил, как в двадцатых числах августа его вызвал к себе столоначальник…
— Разрешите, ваше высокоблагородие? — программер вошёл в кабинет шефа.
С титулованием уже не путается.
На попаданце чёрный форменный мундир железнодорожного ведомства.
Столоначальник, грузный мужчина сорока пяти лет с пышными бакенбардами, усами и бородкой клинышком, где уже пробивается седина, оглядел молодого письмоводителя глубоко посаженными серыми глазами и пригласил сесть.
Тоха опустился на стул за Т-образным столом чёрного дерева поближе к шефу.
— Титулование официально отменено, — поморщившись, проворчал Тугушев, — обращайтесь ко мне либо «господин надворный советник», либо по имени-отчеству.
— Хорошо, Архип Семёнович.
Тугушев расспросил о службе, о быте. Программер поблагодарил и сказал, что всё устраивает. Не говорить же шефу, что хоть привык к новой (или старой?) орфографии, читать может бегло, а вот писать… С грамматикой полный туган. На столе у новоиспечённого письмоводителя лежит толстый орфографический словарь, рядом грамматический справочник.
— Антон Дмитриевич, голубчик, — вздохнул шеф, неловко пригладив редкие русые волосы, — вы — человек взрослый, вам решать, но… позвольте дать совет.
— Конечно, Архип Семёнович.