Страница 103 из 124
Артиллерия добровольцев лупит метко и часто. В цепях врага замешательство.
К программеру подполз Симановский.
— Воронцов, немедленно на будке возьмите лошадь. Скачите к начальнику участка…
Рядом грохнул взрыв, накрыв полковника и попаданца комьями земли.
Офицеры подняли головы. С виска полковника стекает тонкая багровая струйка.
— А-а, чёрт! — выругался Симановский, стирая кровь рукой.
— Вы ранены?
— Пустяки, царапина. Скачите к начальнику участка, доложите, что на нас наступают два полка пехоты, охватывают фланги отряда, кроме того, с флангов кавалерия. Спросите дальнейших приказаний, и не будет ли подкреплений.
— Но, господин полковник, я не умею на лошадях…
— Воронцов, голубчик, не до шуток. Давайте. Рысью. Аллюр три креста.
— Есть!
Тоха развернулся и пополз назад. Вскочил и, подхватив винтовку, побежал, насколько возможно, по глубокому снегу. Хорошо, хоть под горку. Хорошо, но недолго. Дыхание быстро сбилось. Начал подниматься на вторую горку. Ноги с трудом вытаскиваются из снега. Программер тихо материться, иногда опираясь на «мосинку», и хрипит:
— На лошадь… значит… ага. Им тут… хорошо… с детства… на лошадях… а вот мне бы… какой-нить… завалящий… мать его… «уазик»… ни фига бы… не помешал. А то как ламер… на лошади… ага.
Тоха рухнул лицом в снег.
— Мать…
Опёрся на винтовку, встал и, поправив шашку, проложил путь.
— Не, а чё мелочиться… граф… вашему сиятельству… «уазик» не кошерно… вам… граф… как минимум… «хаммер»… ага… с пулемётом… на крыше… «браунинг» там… или «гатлинг»… уф…
Программер поднялся на пригорок и оглянулся. Большевики смешались в кучу, но всё ещё наступают. Посмотрел прямо. Ага. Вон будка. За ней привязаны три лошади.
Шаг вперёд. Тупой удар в спину. Темнота.
Тоха медленно поднимается над белой степью. Внизу, метрах в трёх на животе лежит солдат. Очень знакомый солдат, точнее офицер. Рядом в снегу — винтовка. Тоха облетел фигуру спереди. В чине подпоручика. Просвет на погонах… синий. Такой просвет в отряде только… у него. На спине медленно темнеет кровавое пятно.
Стало жутко. Голова офицера повёрнута вправо. Тоха с ужасом облетел убитого. Голова в снегу. Лица не видно. Программер наклонился и хотел приподнять голову офицера. Руки прошли сквозь тело погибшего.
В голове раздался твёрдый мужской голос:
— Попытка номер два.
Пространство дёрнулось.
Тоха поднялся на пригорок и оглянулся. Большевики смешались в кучу, но упорно лезут вперёд. Посмотрел прямо. Вон будка. За ней три лошади.
Шаг вперёд. Тупой удар в спину. Темнота.
Попаданец снова поднимается над степью и вновь видит себя. Накатывает паника.
«Так. Что происходит? Меня… убили? Но я воскрес? „Кино“ отмоталось назад. И меня снова убили? А что за голос в голове? Так. Спокойно. Соберись».
И снова в голове прозвучало:
— Попытка номер три…
Пространство снова подёрнулось.
Тоха поднялся на пригорок и оглянулся. Большевики смешались в кучу, но всё так же лезут вперёд. Посмотрел прямо. Будка. За ней привязаны три лошади.
Шаг вперёд. Тупой удар в спину. Темнота.
Попаданец снова воспаряет над заснеженной степью.
«Так, Тоха, не тупи, — говорит он себе. — Что происходит? Я поднимаюсь на пригорок, оглядываюсь…»
Опять голос:
— Попытка последняя…
Пространство дёрнулось.
Тоха поднимается на пригорок и оглядывается.
«Ну на фиг!» — решает он, отворачивается, падает вперёд и чуть проскальзывает по снегу, зарываясь с головой в белую, пушистую и приятно холодную массу.
— Чёрт! А с какого перепугу время меня сейчас не спасло, а? — приподнимаясь и отплёвываясь, бормочет программер.
Поднимается.
— Ладно, вперёд. А круто я проскочил⁈
Тоха оборачивается. Время будто замирает. Тело пронизывает миллиарды острых иголочек.
Всё жарче.
Под ноги ме-е-е-едленно падает снаряд.
«Писец!» — только и успел подумать попаданец.
Вокруг разливается ровный молочно-белый туман.
Тоха оглядывается.
Точно. Опять то же самое место.
Он сжал в руках винтовку. Винтовку? Оглядел себя. В шинели, на голове башлык, в руках «мосинка», на левом боку — шашка, на правом — наган в кобуре.
Попаданец стянул с головы башлык и поправил фуражку.
Прошлые разы он здесь оказывался в одежде, в какой попал в это проклятое время или, как скажет Прилуцкий, хроносрез.
Тоха медленно обернулся, поводя стволом из стороны в сторону.
Странно, но в шинели не жарко. Хоть он и был весь взмыленный, когда уходил от своих цепей, сейчас вполне комфортно.
— Эй! Есть тут кто?
Крик потонул, будто в вате.
— Здравствуй, путник, — раздался со всех сторон спокойный, глубокий баритон.
Тоха вскинул винтовку и медленно покрутился на месте.
— Ты кто? Выходи!
— Здравствуй, путник, — повторил невидимый собеседник.
— Выходи, мля, или буду стрелять!
Со всех сторон раздался грустный вздох.
— И куда ты будешь стрелять? Убери оружие, путник, и поговорим. Присядь.
Из воздуха соткался комфортный офисный диван, как в кабинете генерального, Кирилла Наврозова. Точная копия.
Тоха медленно опустил винтовку и подошёл к дивану. Потрогал дорогую кожу. Опустился на диван, поправив шашку и поставив «мосинку» меж колен.
— Вот и правильно. Начнём заново. Здравствуй, путник.
— Здравствуй, — ответил Тоха. — Как к тебе обращаться?
— Называй меня Хранитель.
— Круто — хмыкнул Тоха, — а хранитель чего?
— Времени.
Ухмыляться почему-то расхотелось. Нужно что-то делать. Что-то спросить. Мысли путаются.
— Сколько тебе лет, Хранитель?
— Я существую с начала времён.
— Круто. Извини, Хранитель, может у тебя есть что пожевать?
— А тебе хочется есть?
Программер прислушался к себе. Голод и жажда отступили. Даже сил прибавилось.
— Кажется… нет. Где я?
— А что видишь вокруг?
Тоха огляделся и пожал плечами.
— Туман. Густой молочно-белый туман. А что?
— Это место — точка остановки времени. Нуль-пространство. Место отдохновения для путников, странников и… агентов времён. Здесь они набираются сил, отдыхают, излечиваются при необходимости.
— Кто это такие?
Голос вздохнул.
— Полагаю, путник, ты задаёшь не те вопросы, что тебя волнуют.
— Ты можешь отправить меня домой? — выпалил Тоха.
— Могу.