Страница 82 из 98
Затем, в настоящее время чувствуется настоятельная надобность в более детальном экспериментальном дроблении центральной нервной системы при уяснении индивидуализировании действия различных нервных веществ. Очевидно, что данное нормальное, физиологическое состояние центральной нервной системы есть равнодействующая разнообразнейших явлений раздражения и угнетения в разных отделах ее. Поэтому всякое нервное средство, независимо от специального рода действия, прежде всего нарушает это подвижное равновесие. Вот почему даже противоположные группы веществ, как группа возбуждающих и парализующих нервную систему средств, дают вначале весьма спутанную и неопределенную картину общего действия.
Является часто в высшей степени трудным составить точное представление о пунктах приложения действия, роде действия и развитии, распространении его. Только систематическое и подробное дробление центральной нервной системы даст возможность подойти к решению указанных вопросов и рассеет густой туман, окутывающий в настоящее время фармакологию, а с нею и терапию центральной нервной системы.
Капитальнейшим же недостатком современного физиологического анализа, взятого во всей его целости, бесспорно должно быть признано следующее обстоятельство. Настоящая физиология есть почти исключительно физиология разрушения ткани, так как занимается функционированием тканей и его условиями. Процесс восстановления ткани после работы очень мало подвергается изучению. Понятно, что те вещества, которые имеют отношение к этому процессу (а такие вещества не могут не быть), должны оставаться до сих пор непонятными их терапевтическом действии. Есть значительная вероятность в том, что мышьяк, ртуть, железо и т. д. принадлежат сюда. В сторону процесса восстановления тканей должна направиться энергичная фармакологическая работа, и, мне кажется, нельзя сомневаться в больших шансах на успех этих усилий. В особенности различные представители железистой ткани, работа которой такко отражается на микроскопической картине и точно выражается в продуктах и составе органа, могли бы служить объектом для таких исследований. В настоящее время подобные исследования относятся почти исключительно к мышечной ткани, и здесь занимаются главным образом условиями исчезания чувства усталости, бессилия, а не самым процессом восстановления издержанных материалов работавшей мышцы.
О смерти животных вследствие перерезки блуждающих нервов
[214]
Милостивые государи! Давно уже было известно, что животное, испытавшее перерезку блуждающих нервов, обязательно умирает. Если отбросить мифический период этой операции, когда не было гарантии, что все было сделано как следует, то мы не найдем ни одного описания, где бы собака осталась жить после этой операции. Казалось бы, что оснований для такой смерти было даже очень много. Как известно, бродячий нерв называется бродячим недаром, так как нет почти ни одного органа в брюшной или грудной полости, который бы им не иннервировался. Поэтому скорее было бы удивительно, если бы мы встретили обратное, т. е. если бы такой огромный разгром функций в теле происходил бесследно, если бы была возможность жизни. Тем не менее это не мешало физиологии на протяжении нескольких десятков лет добиваться истинных причин происходящей смерти. Мивотных, умиравших от этой операции, подвергали патологоанатомическому исследованию, причем убедились в следующих изменениях: 1) констатировано было поражение сердца, выражающееся в жировом его перерождении; 2) найдена была пневмония и 3) ряд атрофических явлений в кишечном канале. Особенно много внимания было обращено на второй момент - на процесс в легких. Так, в скорости описана была так называемая SchluckPneumonie немецких авторов, которую объясняли попаданием в гортань различных остатков пищи или вообще содержимого полости рта вследствие нарушения зевно-гортанного прибора. Этот вопрос был разработан подробно, и признано несомненным, что в этом попадании кроется причина пневмонии, так как, раз попадание устранялось, и пневмонии не было. Тем не менее животные, у которых пневмония была устранена, все-таки умирали при перерезке блуждающих нервов; следовательно, этот процесс участвовал в смерти лишь отчасти или вовсе не участвовал, а смерть имела другое основание. Тогда обратили внимание на сердце. Правда, в сердце было жировое перерождение, но, во-первых, незначительное, а затем для него было то основание, что умирающее животное значительно худела, так что жировое перерождение сердца было выражением общего процесса в теле. Прямые исследования сердца показали, что с ним ничего особенного не происходит, давление крови в артериях не изменялось, ритм оставался регулярным, одним словом, не было основания искать причину смерти животных в поражении сердечной функции. Затем, хотя в области пищеварительных органов были найдены атрофические явления, но объяснить ими причину смерти нельзя, так как животное умирало, далеко не доходя до пределов голодной смерти, и, таким образом, вопрос оставался все еще нерешенным. Два года назад ныне чествуемый нами физиолог Карл Людвиг, будучи 77 лет, обратил свое внимание на этот предмет, и из его лаборатории под непосредственным его руководством и содействии вышла работа Крейля.
Крейль и Людвиг начали с того, что стали резать блуждающие нервы на различных высотах, чтобы постепенно дойти до тех ветвей n. vagus, перерезка которых обусловливает смертельный исход операции. Они сделали прежде всего перерезку блуждающего нерва тотчас под диафрагмой и, согласно с прежними исследованиями, убедились, что это ничегособенного за собой не влечет - животное продолжает жить нормальной жизнью. Теперь было интересно подняться на один шаг вверх, вследствие чего Людвигом была предложена новая операция перерезки обоих блуждающих нервов в грудной полости. Людвиг отказался от старого метода Клода Бернара оперировать втемную при помощи пальца; он устраивал искусственное дыхание и вскрывал грудную полость, после чего перерезывал блуждающие нервы под отходом легочных ветвей. Операцию животное перенесло хорошо и осталось живо. Следовательно, было ясно, что при перерезке волокон блуждающего нерва, идущих к брюшным органам, опасности нет.
Затем авторы поднялись еще выше, именно, они устроили перерезку правого нерва под n. laryngeus inferior, а левого - на шее. Таким образом при этой перерезке были сохранены сердечные ветви с одной стороны, на другой же - все перерезано. При такой операции все животные умирали. Отсюда ясно, что граница необходимых ветвей блуждающего нерва находится ниже отхода n. laryngeus inferior и выше легочных ветвей. Анализируя подробно этот результат, Крейль и Людвиг говорят, что он мог обусловиться или обезнервливанием легких, или параличом пищевода, потому что при данной перерезке страдают пищеводные ветви, или, наконец, возможно, что перерезываются известные желудочные ветви, которые из п. vagus поступают в стенки пищевода выше уровня легочных ветвей. Сопоставляя эти предположения с картиной смерти, Крейль и Людвиг приходят к заключению, что с огромной вероятностью причина смертельного исхода такой операции лежит не в легких, а в повреждении функции пищеварительного канала вследствие перерезки пищеводных ветвей и высоко отходящих от n. vagus секреторных нервов пищеварительного канала. К этому расположило авторов тщательное исследование пищеварения желудке таких собак, причем была сделана огромная фистула, позволявшая смотреть, как долго пища остается в желудке, как изменяется перистальтика, реакция содержимого и т. д. Все это вело к убеждению, что причина смерти лежит в огромном нарушении деятельности пищеварительного канала. Ни разу не удалось констатировать присутствие соляной кислоты; в пищевых массах желудка замечалось гниение, так что в конце концов Крейль и Людвиг решают, что, по всей вероятности, смерть при перерезке блуждающих нервов зависит от отравления продуктами гнилостного распада пищи.