Страница 52 из 59
Внутри что-то рушится. Ломается.
И я делаю шаг назад, привлекая внимание.
Булат поворачивается в мою сторону, откидывает голову назад, и на чувственных губах появляется греховная улыбка. Выпускает волосы девушки, профиль которой кажется мне смутно знакомым. Но я не могу ничего рассмотреть из-за того, что перед глазами всё плывёт от вдруг накативших слёз.
Он смотрит мне в глаза и позволяет какой-то девушке расстёгивать ему пуговицу на брюках. А сам, расслабленный, засовывая сигарету в рот, играет мышцами, вновь показывая свои красивые татуировки. За две недели я выучила каждую. Знаю, где какая.
А сейчас хочется забыть. Обо всём.
— Привет, — вдруг проговаривает.
А я не отвечаю. Делаю шаг назад. И вылетаю из квартиры, вытирая рукавом куртки струящиеся по щекам слёзы.
Ясно.
Стоило мне бросить его и сказать, чтобы никогда не появлялся в моей жизни, он теперь… ловит кайф от того, что какая-то баба будет делать ему минет?
Подонок.
Ублюдок.
Да чтобы он…
Осекаюсь, забегая в лифт.
Нет, я сама виновата. Я этого хотела.
Чего? Сделать ему больно? Тогда почему грудную клетку раздирает в клочья у меня, а не у него?
Сжимаю кулаки и проклинаю ту секунду, когда решилась выйти из машины и подняться к нему.
Зачем я вообще сюда приходила?..
Булат
— Зачем пришла? — отворачиваюсь от Сашковой, запуская в свою квартиру. Подхожу к своему мини-бару, который расставил на журнальном столике перед диваном.
Пей что хочешь! Вот тут виски, тут коньяк, здесь ром. Качественные, вкусные. Не паль!
Надо было мне пойти в рекламщики.
Хватаю бутылку со стола и падаю на диван. Рассматриваю пейзаж за окном. А что мне, на Ольгу смотреть?
Она, вон, и так весь обзор перекрыла своей фигурой в красном комплекте.
Не понял.
Чего эта она голая такая? В кружевном красном белье, бежевом пальто и… сапогах.
Невольно прослеживаю мокрую дорожку от её ног до двери.
— Мыть сама будешь, — грубо кидаю. Только вчера горничная приходила, всё здесь намывала! А сучка эта так труды чужие обесценивает.
Кстати, она чего вообще припёрлась?
Я дверь открыл, спросил, что она здесь делает, а она зашла.
— Булат, ты чё? — спрашивает с недоумением, скидывая пальто. Свинья какая-то.
— Я ничего, — хмыкаю, делая большой глоток вискаря. И тут же морщусь, ощущая привкус спирта во рту.
Невкусно, но так хорошо…
— Это ты, дура, зимой одежду забываешь надевать.
Вот моя Улечка в штанах тёплых ходит. И в куртке длинной, чтобы попу не заморозить. И шапка обязательно с шарфом. Всё же не малолетка уже.
Стоп. Уже не моя.
Не моя…
Делаю ещё один глоток.
С братом моим спелась. Аборт сделала. И меня на хрен послала.
Нет, заслужил. Херню за её спиной творил.
Но разве ребёнок виноват?
Уже нет. Нет его больше!
Дрянь.
Моя маленькая любимая дрянь.
Откидываю бутылку назад, прикрывая глаза на звук битого стекла.
— У-у-у-у, какой ты напряжённый, — незваная гостья вдруг садится передо мной на колени. Опускает ладони на мои бёдра, сжимая их. — Давай расслаблю. Мы так давно с тобой не виделись… Я соскучилась.
— Дура, что ли? Встань, — кидаю со сталью в голосе.
Я хоть и бухой, и трахаться хочу, но с кем попало делать это не буду.
М-да, Басманов, совсем с ума сошёл. Только недавно с ней спал.
До появления Сирениной же.
Ага, а теперь хватаю её за волосы, когда она тянет свои пальцы к пуговице моих штанов.
— Ты что делаешь? — спрашиваю снова.
— Я люблю, когда ты такой грубый…
В дымке от алкоголя хрен знает как различаю тихие шаги.
Поворачиваюсь в сторону незакрытой двери. Сашкова – дура. Даже закрываться разучилась, не то что одеваться.
А там…
Улю вижу.
Совсем, что ли, свихнулся?
— Привет, — говорю в шутку.
Хватаю сигарету из пачки, лежащей на диване. Вставляю в зубы и отпускаю волосы Сашковой только для того, чтобы прикурить.
Мираж в виде Ульяны, выступающий сейчас в роли совести, почему-то плачет.
Странно…
«Интересно, она расстроится, если узнает об этом?» — спрашивает подсознание.
Конечно, расстроится…
Прямо как я, когда узнал, что ребёнка, к которому был готов, она вдруг убила.
Дура молодая…
Вон, у неё даже проекция глупенькая. Выбегает из квартиры. Молча. Играя на моих нервах.
А я затягиваюсь, снова хватая Ольгу за волосы и оттаскивая от своих трусов, куда уже намылились её пальчики. Откидывая от себя, переношу корпус вперёд, упираясь локтями в колени. И пыхчу, как паровоз, пока белобрысая дура ползает на коленях, как кошка в мартовский период, и пытается меня соблазнить.
Нельзя злиться на Улю. Она ещё маленькая дурочка, поспешившая со своим решением…
Это ведь не конец…
Можно ведь заделать ещё одного. Второго. Третьего.
Усмехаюсь, сам не понимая почему.
Можно. Но вот заслужить её доверие будет тяжело. Особенно после того, что я натворил...
Глава 63
Глава 63
Ульяна
Состояние, преследовавшее меня неделю назад, когда я узнала о родстве Бодрова и Басманова, вернулось. Только уже по другой причине.
Лучше бы я вчера никуда не ездила. Не видела того бреда.
Но эта картина стоит перед глазами уже второй день. Вчера я так и не смогла собраться с мыслями и поехать в клинику. Омрачить такой хороший день я не решилась.
И сегодня проснулась от стонов в своей же голове.
От чужих бабских стонов, вызванных Булатом.
Мотаю головой, натягиваю одеяло до подбородка и не желаю вылезать из своего укрытия весь день.
Я вчера так и не поговорила с отцом. Хотя он спрашивал, как дела.
Ничего не рассказала. Попросила время оправиться. Боялась расплакаться при нём.
А усугублять их и без того натянутые отношения не хотелось.
Бодров всё ещё злится. Но всё равно попытался нас помирить.
Как-то я спросила у него, как он отреагирует, если мы снова с Булатом сойдёмся…
И он сказал честно – что сначала разобьёт брату нос. А потом, вспомнив его характер, оставит нас в покое. Конечно, натянутые отношения и злость никуда не денутся. Но ему важно счастье дочери.
Я вообще заметила, что у него бзик на этом родстве. И он заботливо и хорошо со мной обходится. Когда я рассказала ему обо всём, первым делом поехали эту новость отпраздновать. И он сводил меня на картинг.
Я радовалась, как маленькая девочка…
А сейчас весь этот восторг пропал.
В дверь неожиданно стучат.
Поворачиваю голову на звук и сипло хриплю:
— Войдите.
Надеюсь, не видно, что я плакала всю ночь.
Дверь открывается, и на пороге появляется отец. С подносом в руках. Выглядит смешно с его суровой физиономией.
— Хватит спать, — строго чеканит, нахмурившись. — Всю жизнь проспишь.
— Я на это и рассчитываю.
Он ставит поднос рядом, на тумбочку, присаживаясь рядом со мной на постель.
— Не задался разговор с Булатом?
Отрицательно качаю головой.
— Он был с девушкой, — кто-то дёргает меня за язык, и я решаю пожаловаться. Глаза Мирона округляются, но в следующее мгновение опасно сужаются. А красивые пальцы собирают одеяло, сжимая его от злости.
Встаёт с кровати, но я быстро хватаю его за руку. И сама поднимаюсь, уже присаживаясь.
— Всё нормально. Меня это не задело.
— Да я вижу, — отчего-то огрызается, вырывая свою ладонь. И увидев моё замешательство от его гнева, гаснет и успокаивается на глазах.
Вздыхая, плюхается обратно на постель. Устало потирает переносицу.
— Извини. Когда обрёл дочь, а её кто-то обижает – хочется автоматом уеб… ударить.
Натягиваю улыбку и бью его по плечу.
— Я сама за себя могу постоять, не переживай. Но я запомню! Проблемы – бегу к папе.