Шелест

— Лиза, ты чего прыгаешь как маленькая. Выпускница же как-никак, — воровато чмокнув сестру в ответ, расцепил я её руки у себя на шее.

— Ой ладно, можно подумать! Пусть завидуют молча!

— Да на учеников плевать, гляди как бы матроны ваши не приметили и не наказали за неподобающее поведение.

— Елизавета Анисимовна, я бы советовал вам прислушаться к словам вашего брата, — послышался сзади голос Иванова, поднявшегося из подвала следом за мной.

— Здравствуйте, Александр Владиславович, — тут же отстранилась и потупила взор Лиза.

— Здравствуйте, барышня, — поздоровался он и прошёл мимо нас.

— Петя, что скажу! Меня Ганина Лена в воскресенье пригласила на день рожденья, — с нескрываемым восторгом произнесла Лиза.

Вообще-то, подавляющее большинство подданных российской короны даже не помнит точную дату рождения. Зато все непременно отмечают именины, почитая святого в честь которого было дано имя. Но дворяне непременно отмечают восемнадцатилетие, так как именно в этот день проходит инициация. Масштабы торжества зависят от силы свечения знака стихии, по которому можно предположить насколько сильный одарённый явился в этот мир.

Ганины похоже не сомневаются в своих генах, и решили закатить пир горой. Как показывает статистика, они имеют все основания полагать, что Елена Гордеевна станет достаточно сильной одарённой. И то, что она первый ребёнок ей только в плюс.

— Лиза, не вязалась бы ты с боярышней. Не твоего поля ягода. Мало, что мы из посадских дворян, так ещё и дар у нас изначально слабый, а ты третий ребёнок. Матушку тебе не переплюнуть, хорошо хоть вровень выйдешь.

— Лена не такая, — обижено стрельнула в меня взглядом сестра.

— Сейчас не такая, после станет такой.

— Петя, ну вот зачем ты так? Думаешь, что если на тебя косятся…

— Лиза, а вот это вообще тут ни при чём. Я на своём даре уже давно поставил крест, поэтому рассчитываю не на Силу. И тебе советую, будь собой, не засматривайся на тех кто тебя никогда не примет ровней.

— Ты здоров? — вскинув головку, поинтересовалась она.

— Здоров, — со вздохом ответил я.

— Вот и слава Богу. Пойду готовиться к занятиям, — она резко обернулась взметнув юбку мундирного платья, и унеслась прочь.

Вот же егоза! Потом ведь сама плакать будет. Ладно, пусть набивает шишки. Это только гении способны учиться на чужих ошибках, остальные всё больше на собственном горьком опыте. И да, не смотри, что мне суммарно шестьдесят семь лет, я тоже порой такие коленца выделываю, что хоть стой, хоть падай. Ага. С учётом возраста я далеко-о-о не гений.

Миновав гимназистский двор, я вошёл в распахнутые ворота внутреннего дворика мужского корпуса. Пока пересекал его попутно здоровался со встречными гимназистами. Конечно среди них хватает тех кто относится ко мне предвзято, из-за заведомой никчёмности моего дара. Но, во-первых, подавляющее большинство дворян не могут похвастать большими достижениями на этом поприще, а дети зачастую идут по стопам своих родителей. И во-вторых, искра дара есть в каждом из нас, это установленный факт, но сейчас мы все самые обычные люди и можем рассчитывать лишь на собственные силы.

Я поднялся по лестнице на четвёртый этаж, где проживал наш класс и едва оказавшись в коридоре увидел боярича Ворохова нависшего над Смирновым, имение родителей которого находится по соседству с нашим. Иван постоянно зачитывается приключенческими романами неизменно ассоциируя себя с их героями, но по факту редкостный трус. Пару раз я пытался заставить этого хлюпика заниматься спортом и учить драться, что могло бы повысить его самооценку и вселить уверенность в себе. Однако, не преуспел в этом, Ванька очень быстро сбегал от меня, ну а я не готов тащить, тянуть и толкать в светлое будущее.

—…сударь, вас ведь никто не неволил, вы сами просили меня продать вам стилет, обязавшись выплатить его стоимость, — разведя руками, довольно нагло произнёс боярич Ворохов.

Глеб в свои семнадцать уже здоровый верзила, но вскоре обещает и вовсе вымахать в косую сажень в плечах. Во всяком случае, он весь в отца, а тот настоящий богатырь. При нём всё время ошиваются четверо подпевал, и эта пятёрка держит в кулаке весь наш класс.

Исключениям являюсь только я. Мы просто делаем вид, что не замечаем друг друга. У меня ещё со школьной скамьи сложилась определённая репутация. Пока не пришла пора почувствовать Силу, приходится рассчитывать лишь на свои силы и ловкость, а тут я могу удивить и не таких здоровяков. Вот с момента инициации всё серьёзно изменится, и я превращусь в аутсайдера.

— Да, но я не думал, что окажусь столь стеснён в средствах, — возразил Смирнов.

М-да Похоже соседу втюхали клинок и вот теперь настал час расплаты. Того и гляди, ещё и на счётчик поставят. Это насколько же нужно головой заболеть, чтобы вязаться с Вороховым и компанией. Неужели двух лет недостаточно, чтобы понять кем является боярич.

— Здравствуйте господа, — не смог я пройти мимо.

— Чем-то можем быть полезны? — полуобернулся ко мне Ворохов.

— Просто хотел уточнить о каком стилете идёт речь.

— Вас это не касается, сударь, — достаточно вежливо, но с нажимом произнёс боярич.

— Конечно же касается. Мы с Иваном с пелёнок знакомы и являемся соседями. Ваня, что за клинок?

— Пётр, право… — начал было Смирнов.

— Покажи, — оборвал его я.

Паренёк расстегнул пуговицы кафтана на уровне пояса и извлёк из под его полы стилет в ножнах. Нарядная вещица, ножны, рукоять и крестообразная гарда украшены цветным стеклом, ну чисто самоцветы. Я извлёк клинок из ножен, осмотрел сталь, попробовал на изгиб, после чего глянул на Ивана.

— И сколько?

— Послушайте сударь… — снова начал было Ворохов.

— Во сколько вы оценили сию вещицу? — переадресовал я вопрос бояричу.

— Это касается только нас.

— Я уже сказал, что это не так. И потом, разве я не могу прийти на помощь моему соседу в затруднительной ситуации? — я остановил дёрнувшегося было Ивана, положив ладонь ему на грудь.

— Пять рублей, — слегка задрав подбородок наконец ответил Глеб.

— За это? — искренне удивился я. — Иван, сколько ты ему уже отдал? Ваня, вперехлёст твою в колено, отвечай.

— Рубль пятьдесят, — со вздохом ответил Смирнов.

— М-да. Ты уже переплатил, дружище. Глеб Егорович, позвольте вернуть вам вашу вещицу, выплаченное же вам, прошу считать неустойкой.

— Я не принимаю возврат.

— Конечно принимаешь, — теперь уже наплевав на вежливость, произнёс я.

Сунул клинок в ножнах за полу его кафтана, и слегка оттолкнув, освободил нам с Иваном дорогу. Понимая, что тот проявит нерешительность, я ухватил соседа за плечо и увлёк за собой.

Боярич даже не пытался нас остановить. То ли дело в сновавших по коридору гимназистах, и возможности появления учителей-воспитателей. То ли в том, что он был один, а за мной закрепилась определённая репутация. Не суть важно. Не стал лезть в бутылку, вот и ладно. Мне обратно в карцер как-то не хочется. Мало ли, что я там завсегдатай, это вовсе не означает, что от нахождения там я получаю удовольствие.

Глава 4

Дортуар*, встретил нас суетой, толкотнёй и беготнёй. Одноклассники носились как наскипидаренные, чтобы успеть закончить утренний туалет. Далее по распорядку завтрак и занятия.

*Дортуар — общая спальня для учащихся в закрытых учебных заведениях.

Я прошёл к своей аккуратно застеленной постели. К слову, не мной. Меня тут не было уже шесть дней, а за это время на ней непременно кто-то успел поваляться, и кому-то из моих одноклассников приходилось приводить её в порядок, дабы выглядело все пристойно.

Выдвинул из под кровати свой сундук, где хранились личные вещи, и откинув крышку, уложил листы с чертежами в один из её парусиновых карманов. Я сам его мастерил из тонких берёзовых планок. Получилось куда менее массивно чем у других, так как мне не приходилось заботиться о сохранности моего имущества. А благодаря множеству отделений и карманов каждый предмет лежал на своём месте.