Стеклянное сердце

Сирена стояла, нахмурив брови и кусая покрасневшие губы.

- Наверное, всем было бы легче, если бы я испытала на себе весь ад плена, но этого, увы, не случилось.

- Да нет, я... - слабо запротестовала Сири.

- Не отпирайся. Я знаю. Я и сама чувствую вину перед теми, кто остался. Но я пока не знаю, как могу им помочь. Просто не знаю... - на глаза Эми тоже навернулись слезы. - Там, где-то вдалеке остались и Тина, и Бригита, и многие другие. Я даже не знаю, живы ли они.. Я помогала им чем могла, залечивала раны... но все это не то.

- А свои не стала? - треснувшим голосом спросила Сири, дотронувшись до шрамов Эмеральд на руках.

На Эми была точно такая же ночная рубашка воспитанницы монастыря, открывающая руки. Она отстраненно наблюдала за пальцами подруги.

- Хочу помнить, что ОН сделал со мной. Сильной боли не было. Было жгучее унижение.

- Почему ты не выбрала брак? Король Аскон предлагал, ты говорила. Если бы ты успела хотя бы заключить помолвку до совершеннолетия, тебя бы не тронули.

- Да кому я там нужна? Не смотря на свое положение я оставалась бедной сиротой из Валиарии. Кто в здравом уме захочет такую партию? К тому же, я хочу заниматься только целительством. Наверное, я не создана для брака.

- Какая чушь. Ты не можешь знать этого наверняка.

- Я просто смотрю на вещи реально, Сири. Я никому не нужна, моя фамилия Стоун. Я с этим смирилась уже давно.

- Хочешь сказать я тоже никому не нужна? - шепотом спросила Сирена.

Столько боли было в ее словах и надломленном голосе, что Эми задержала дыхание. Порывисто обняла ее за плечи.

- Нет, что ты! Я не так выразилась.

- Я тоже Стоун...

- Ты совсем не такая как я! Я... всегда была немного другой. Не приспособленной для всего, о чем ты говоришь. Жестче, чем другие, хоть и раньше думала по-другому. Наверное, поэтому Аспра выбрала меня для Королевской школы. Но ты совершенно другая. Подожди... Ты поэтому плакала?

Сирена многозначительно промолчала.

- Из-за того, что хочешь замуж? - не поверила своим ушам Эми.

- Да нет. Не прямо из-за этого. Но... Хм, это просто смешно, - спонтанно резюмировала Сири, разведя руками. - Я такая глупая.

- Не говори так.

- Я просто хотела, чтобы моя жизнь изменилась. Как у тебя, понимаешь? Наверное, я поэтому злюсь на тебя. И на себя тоже. Потому что твоя жизнь не стоит на месте. Знаю, что говорю несправедливые вещи, ведь в школе тебя обижали, а в Кальдерране ты находилась не по своей воле. Но все же... Для меня это звучит все намного прекраснее, чем моя жизнь тут.

- Сири...

- Вечно серые холодные стены. Сестры и монахини. Мое детство, юность и унылая взрослая жизнь, а потом и старость пройдут в этих стенах. Ничего не поменяется, понимаешь? Никогда!

- Но разве...

- Мне разрешили остаться и преподавать здесь грамматику. Я согласилась, ведь мне совсем некуда идти. И мне так страшно, Эми. - Снова сбивчивый шепот.

- Сири, милая.

Эмеральд обняла ее еще крепче, прижалась к ней, почувствовав, как слезы подруги обжигают ее щеки.

- Не плачь, пожалуйста. Я даже и не думала никогда в таком ключе. Мне так жаль...

- Это мне жаль. Прости, я веду себя совершенно несправедливо по отношению к тебе. Ведь у тебя в итоге тоже есть только эти стены.

- Я скоро уйду, - покачала головой Эми. - Я накликаю беду на всех, если тут останусь.

Всхлипнув в последний раз, Сирена отодвинулась от Эми, взглянув на подругу с горечью.

- У тебя даже здесь места, как выясняется, нету. Прости меня, пожалуйста. Я не имею права злиться.

- Ну что ты, перестань. Я рада, что ты выговорилась, и мы все выяснили. Я так переживала, что больше не нужна тебе.

- Ах, что ты. Я просто завидовала. Глупо, правда?

Вместо ответа, Эмеральд снова сжала руки подруги, а потом вытерла ладонями дорожки слез. Она могла бы пообещать ей, что все обязательно изменится, что Сири выйдет удачно замуж и родит славных детишек. Но она не хотела врать. Вряд ли у Сирены будет другая жизнь. Они обе знали какова судьба любой воспитанницы с фамилией Стоун.

И все же, не смотря на заплаканное лицо и удрученное состояние, Эми радовалась, что они, наконец-то, все выяснили. Все оказалось куда проще. И совсем не стоило того, чтобы ссориться.

Когда девушки вернулись в спальню и улеглись по кроватям, Эми по привычке проверила зеркало. Но оно показывало лишь ее бледное отражение. Сардан уже ушел обратно, но не стал забирать у нее магический предмет. Сказал, чтобы она его сохранила и, если вдруг приключится беда, обратилась к нему.

Щеки ее порозовели, стали горячими. Поспешно спрятав зеркало под подушку, девушка посмотрела на витраж на окне. Лунная ночь подсвечивала разноцветное стекло, оно бросало мистические цвета на лица девушек.

Почему он так поступил?

Сири на соседней кровати хмыкнула, заметив вспыхнувшее лицо подруги.

- Ты ему нравишься.

- Нет, что ты! - остервенелый взмах руками.

- Да? А что же это тогда? - лукаво улыбалась подруга.

- Эээ, может он чувствует вину за прошлое? Он издевался больше всех...

- Он пытался привлечь твое внимание.

- Да нет. Он точно презирал меня.

- И явно испытывал какие-то чувства, - парировала Сири. - И, кстати. Твой Сардан Маро приходил сюда в первые дни после твоего уезда.

- Что? - удивилась Эми, приподнявшись на кровати.

- Искал тебя. Зачем ему это делать? Он явно беспокоился о тебе, расспрашивал все в подробностях.

- Да нет, - пуще прежнего покраснела Эмеральд. - Я уверена, что причина была другой. Может, что-то о патрулировании или школе...

- Ага, конечно, - усмехнулась подруга, укладываясь поудобнее.

- Сири, но я совершенно точно помню, как он относился ко мне. Это домыслы.

- Ладно, не буду тебя доставать этим. Просто подумай сама на досуге, - посоветовала Сирена, и, взбив подушку и зевнув, улеглась спать.

А Эми, к своему неудовольствию, еще долго вертелась на жестком матрасе, уснуть никак не получалось. Ладонь то и дело нащупывала ручку зеркала, но тут же бросала ее, словно обжегшись.

В голове появилось еще больше вопросов.

**

Глава 22

На рассвете, когда облачка пара еще окутывали охлажденную землю, Фрэнсис запрягал лошадь. Не стал будить для этого Бофара. Не потому, что пожалел бедного слугу, а просто не хотел никому говорить куда собирается. Да и вообще. В последнее время младший принц остро чувствовал свое одиночество и непонятную тоску.

Хотя это в корне неверно. Он знал отчего тоска. Его планы разрушились в один миг, и теперь он просто не понимал, что делать. Было так странно ощущать себя пустым сосудом, без капли магии. Это сводило с ума.

Теперь он просто человек. Как Бофар, или обычные крестьяне с окрестных деревень. И голубая кровь наследника течет в нем теперь словно в насмешку, а осознание того, что он никто, вызывает тупую ярость и бесконечное разочарование. И страх.

Он поежился от пронизывающей прохлады, рассеянно погладив фыркнувшую лошадь. Горячая морда уткнулась ему в шею, и юноша рефлекторно обхватил ее рукой.

- Тшш.

А что, если Дар не удастся вернуть? Что, если он не в НЕЙ? Вдруг он просто исчез навсегда?

От этих угрюмых мыслей он пытался избавиться, но они то и дело возвращались в его голову, словно захватившие разум паразиты. В душе творился полный хаос. И Фрэнсис больше не знал за что ухватиться и что считать новой точкой опоры. Он как будто сорвался с тонкого края и полетел в пропасть, но поделать с этим ничего не мог.

Отца больше нет.

Они так много не успели сказать друг другу. Фрэнсис все равно надеялся услышать однажды... А что он, собственно, хотел? И сам толком не осознавал. Аскон ведь ясно давал понять, что ненавидит сыновей. Но вот парадокс - чем больше каждый из наследников ощущал это неприятное чувство на себе, тем больше тянулся к черствому родителю в поисках хоть капли тепла.