Страница 49 из 85
— А почему ты мне не сказала, что вы с Ветровым собирались пожениться? — спросил Мелентьев.
Мадам Ферри достала из пачки сигарету, щелкнула зажигалкой и лишь потом ответила вопросом на вопрос:
— Зачем?
— Ну, хотя бы затем, чтобы я мог предположить, что ты убила Олега из ревности.
Светлана, еле сдерживая ярость, нарочито расхохоталась.
— А потом Жаклин! — подсказала она.
— А потом Жаклин! — согласился детектив.
— Не ожидала, что ты можешь дойти до такой глупости, — выпуская тонкую струйку дыма, пробормотала она.
— Ну а все-таки, раз вы собирались пожениться, значит, планировали будущее. Как вы хотели его обустроить?
— Садист! — бросила мадам Ферри и, поднявшись с кресла, решительно двинулась к выходу.
— Постой! — попросил ее Мелентьев. — И поверь, я спрашиваю не из любопытства.
Голос его звучал искренне, рука задержала ее за талию.
Светлана запрокинула голову, но слезы все равно потекли из глаз.
— Ты считаешь, если мы занимаемся с тобой сексом, то я и думать перестала об Олеге? Нет! Я думаю и люблю! Он был большим актером! Пожалуй, самым большим из нынешних. И я мечтала спонсировать фильмы с его участием. Да, у нас были огромные планы!
— Что ж, тогда можно предположить, что Валуева убила его из ревности.
— Вот и предположи! — резко выкрикнула Светлана. — Да, ты угадал, она агрессивнее всех была настроена против Жаклин. Когда мы собрались в ресторане…
«Они еще и в ресторане собирались», — отметил детектив.
— … она вообще предлагала нанять киллера, чтобы избавиться от Рахманиной.
— А кто еще был в ресторане? — тут же спросил Кирилл, пока Светлана не очнулась от собственной неожиданной откровенности.
— Илона и Лера!
— А Марианна?
— Ее не было. Она утверждает, что ей абсолютно все равно, напишет о ней Жаклин или нет. Врет! — сделала вывод мадам Ферри.
«Ясно одно, они все были чрезвычайно обеспокоены мемуарами Жаклин, но более всех Валуева. Ладно, — задумчиво оглянулся Кирилл, — обстановка во время знаменательной встречи на даче для меня прояснилась. Думаю, в ресторане она была немногим лучше. В воздухе, которым дышали мои фигуранты, витала мысль об убийстве Рахманиной, и выдохнула ее Валуева. Что ж, займусь черновиками Жаклин!»
Кирилл предложил руку Светлане, и они вернулась к машинам.
Ехали молча, размышляя каждый о своем. Звонок по сотовому отвлек Мелентьева от увлекательного занятия выдвижения версий.
— Алло! Кирилл? — раздался голос, который сыщик сразу узнал. — Это Николай Лютаев!
— Очень приятно!
— Ну, как дела? Нашел бабу?
— Сложно, но, кажется, зацепка есть.
— Слушай, детектив, ищи скорее! Деньги нужны до зарезу!
Мелентьев взглянул на отрешенную Светлану, но разговор решил отложить.
— Я перезвоню, — сказал он.
— Ладно! — неохотно согласился Николай Степанович.
При въезде в Москву мадам Ферри пересела в «Мерседес».
— Приезжай завтра вечером, — шепнула она Кириллу.
— С удовольствием и непременно, — коснулся он губами ее бархатистой ручки.
Оставшись один, Мелентьев набрал номер Лютаева.
— Николай Степанович, мои поиски могут затянуться, — не успел Кирилл начать фразу, как сразу получил ответ.
— Так я и знал! Сам надумал денежки потянуть!
— Ну о чем вы? — холодно отразил натиск детектив. — Ведь вы свидетель! Но я не об этом. В любом случае через полгода у вас будут деньги.
— Что? — захрипел от удивления Лютаев. — Это откуда же?
— Как супруг, вы являетесь единственным наследником Жаклин Рахманиной.
— Ой! А что у нее наследовать? Сама побиралась у миллионерши.
— А квартира!
В трубке раздалось нечленораздельное мычание.
— Ах, я старый тупица! Даже не подумал! Залил глаза с утра — и баста. Ну, ты, детектив… молодчина!
— Всего доброго! — бросил ему Кирилл и хотел закончить разговор.
— Постой, браток! А как я того… докажу, что муж? У меня ведь никаких документов…
— Наверняка свидетельство о браке изъяла при обыске милиция. А если оно утеряно, обратитесь в ЗАГС, вам выдадут дубликат.
— Ну, спасибо! — захлебывался в волнах радости Лютаев. — Ну, я в тебе не ошибся, детектив! Но бабу ищи все равно! И помни уговор!
— Все помню, ищу, желаю удачи!
«Вот так! — отбросил он на сиденье трубку. — Погибла некогда красивая женщина. И что? Горькая слеза затуманила взор ее бывшего мужа? Несказанная, не вмещающаяся в рамки бытия радость от получения наследства лишила его дара речи. Гадко! Но зато искренне! Впитывающий в неограниченном количестве истину вместе с вином Лютаев не скрывает притворными вздохами своих чувств, как другие. На это неприятно смотреть. Но, увы, только в этом и разница!»
_____
ГЛАВА 16
Вечером Кирилл удобно устроился на диване и принялся просматривать черновики Рахманиной. Скорей всего, это были первоначальные наброски. Жаклин записывала приходившие воспоминания, в целях конспирации не указывая имен.
Мелентьев не рассчитывал на многое, но все же… Листы были не пронумерованы и сложены как попало. Получались какие-то выхваченные сцены, причем написанные с претензией на художественность.
«… Я стояла перед ней в длинном вечернем платье цвета рубина и не узнавала ее. Она узнала меня, и испуг, отразившийся на ее лице, привлек мое внимание. Каким образом она оказалась здесь? Неужели? Впрочем, сомнения излишни! Я сделала движение к ней, она отпрянула, глаза молили: «Ты меня не знаешь!»
«Очень интересно, какого цвета у нее было платье!» — с раздражением отбросил листок Кирилл и взял другой… ничуть не лучше.
«Красив, утонченно воспитан и утонченно порочен. Беспринципен и ловок, как Талейран. Она онемела, увидев меня, признаюсь, я тоже. Она не стушевалась и кивнула мне… как будто все в порядке. Да где уж там! Такая потеха будет! Теперь понятно, кто его сын!»
«Зато мне вообще ничего не понятно! Может, это вовсе не те черновики? — засомневался сыщик. — Может, Рахманина думала написать роман? Тогда как понять, что все персонажи при виде ее немеют и шарахаются!» — детектив тяжело вздохнул и продолжил чтение.
«… Он бы простил ей кого угодно, но только не Г. Отца родного простил бы. А тут, зависть и страх оказаться хуже. Она это знает и боится меня!»
«Ну, теперь все понятно, — почти развеселился Мелентьев. — Ее уже боятся! Отлично! Прогресс налицо!»
«… Вообще, мужчины не любят лесбиянок, а тем более Он. Не сомневаюсь, она раскаивается. Потому что надеется, несмотря на все обстоятельства неблагоприятные на нынешний момент для нее, быть с ним. Она его любит… Его же ждут сюрпризы…»
«… Обаятельный, умный, а она его провела! Она убила! И с какой изобретательностью и хладнокровием, тот же Талейран позавидовал бы…»
«… В моей власти их казнить или помиловать… нужно подумать! Нет, помиловать не смогу! Уничтожу! Слово неверное! Всем воздам по заслугам, не более и не менее…»
«… Она знает, что такое тюрьма!»
«… Сколько лет прошло, а документы в сохранности! Слава бюрократии! Она не дает бесследно исчезнуть людской подлости. Мои руки дрожали, когда я взяла этот пожелтевший лист. Ее лицо встало передо мною… и ее лицо тоже…»
«… Любила больше всех только его. Мужественно красив… Но за обиду отомщу! У нас все могло быть! Случись так, я сейчас была бы самой счастливой женщиной!»
Кирилл недовольно поморщился. Кипа листов была внушительной, чтобы хоть как-то разобраться, придется потратить много времени. Сопоставлять, отбрасывать художественные изыски пера Жаклин, искать факты, размышлять над рисунками, восстанавливать вычеркнутое.
«Даже если здесь двадцать процентов правды, все равно стоит поработать!» — решил детектив и принялся раскладывать листы на прозрачной крышке журнального столика, пытаясь рассортировать их по определенным признакам.
Его кропотливая работа была прервана телефонным звонком.
— Добрый вечер! Я говорю с Кириллом Мелентьевым? — уточнил густой мужской голос.