Страница 17 из 85
Илона имела все основания задаваться подобными вопросами. Она была яркой двадцатисемилетней шатенкой. После развода с мужем, неудавшимся художником, на которого она в свое время возлагала большие надежды, мечтая о его персональных выставках за рубежом и воображая себя хозяйкой художественного салона, Илона решила насладиться плотскими радостями жизни. Она меняла любовников, путала их имена, ни на ком не задерживая своего внимания.
Эдуард ей нравился, но она мечтала накинуть сеть на более крупную птицу. Журналист-международник — это очень заманчиво, однако, на фоне дипломатов, министров, знаменитых режиссеров и композиторов он выглядел довольно скромно.
В глазах Эдика загорался огонь, когда он смотрел на ее стройные с заманчивым извивом бедра, чего напрочь была лишена его супруга, на ее красиво вылепленную грудь и яркие губы. Часто за столом их взгляды встречались. Илона провоцирующе смотрела на Эдика, словно говоря: «Что же ты, я ведь рядом, я ведь позволю!» Но, случайно оставшись с ним наедине, она тут же отводила глаза и начинала болтать о постороннем.
Однажды, когда Галина уехала отдыхать, а Эдик задержался в Москве, он зашел к Илоне и предложил поехать к Галине вместе. Он с таким вожделением смотрел на нее, что, казалось, готов был схватить в объятия, но то, что она была подругой жены, странным образом сдерживало его. Он говорил о любви… вообще, о страсти… вообще… С холодным цинизмом определил, что на истинную страсть Илона не способна. Он так ей и заявил, пытаясь спровоцировать ее на один неосторожный жест, слово, улыбку, но Илону тоже удерживала мысль о подруге, и, главное, в тот момент Эдик ей был не нужен. За ней ухаживал атташе по культуре при французском посольстве, и она мысленно уже была в Париже.
Правда, в результате годом позже атташе уехал в Париж, Эдуард с Галиной — в Рим, а Илона осталась в Москве. Вот тогда она принялась безуспешно пытаться укусить свой локоть, такая ее обуяла обида на судьбу и собственную глупость. Но легче не стало.
К тридцати двум годам она уже устала брать интервью, получать задания, бегать по улицам, ездить по командировкам. Илона подсуетилась и устроилась на место заместителя главного редактора. «Великолепная карьера для работающей женщины! — говорила она сама себе, но каждый раз добавляла: — А вот для женщины… крах! Кроме работы у нее есть только работа…»
Суета с любовниками надоела. Молодые раздражали — кто наивностью, кто цинизмом. Ровесники — паническим страхом перед женами. Едва познакомившись, они начинали их расхваливать, давая понять, что ты, красивая женщина, даже и не мечтай занять место моей Наташи. Почему-то в основном встречались именно Наташи. Мужчин постарше она вообще не жаловала: «Пусть ваши морщины и отвислые животы любят жены!» Вот и оставалась только работа.
Казалось, жизнь уже сложилась. Но однажды, сверкающим яркими красками весенним днем, они — Эдуард, Галина и Илона с одним из тех, у кого жена Наташа, поехали за город. Они уже порядочно удалились от Москвы, как неожиданно в «Жигули», которыми управлял Крылов, врезался грузовик. Эдуарду удалось смягчить удар, пришедшийся в кабину со стороны Галины… Но спустя восемь часов она умерла в близлежащей сельской больнице.
Илона выключила телевизор. «Что может написать про меня и Эдика Жаклин? — пытаясь взглянуть со стороны, сформулировала она вопрос. — Наша жизнь просвечена рентгеновскими лучами КГБ! Мы столько раз выезжали за рубеж. Три года жили в Париже, год в Риме. Кроме вынужденного сотрудничества с КГБ нам нечего страшиться, хотя и КГБ в наше время выполняло свои прямые функции, ну, за малым исключением, — следило за безопасностью страны. У нас причин бояться новых глав романа Жаклин нет! — стукнула она ладонью по подлокотнику кресла и решительно поднялась. Но тут словно столб воздуха ударил ее по голове, все закружилось… — Да, конечно, можно уцепиться за эту аварию. Эдик был за рулем… Все испугались, растерялись, когда расследованием причин катастрофы занялась милиция. И только благодаря мне все стало по своим местам. Эдик был признан невиновным. Шофер грузовика получил по заслугам. Да, я не пустила все на самотек! — обстоятельно разговорилась сама с собой Илона. — Приватно побеседовала с одним милицейским чиновником, дочку другого устроила в театральное училище через Леру, упросившую посодействовать Петра Арсентьевича. Неважно, что из этой дочки актрисы не получилось, зато в крови водителя обнаружили алкоголь. Эдик тогда был таким растерянным. Во-первых, смерть Галины, а во-вторых, его карьера держалась на честном слове. И это честное слово было моим! Враги блестящего журналиста-зарубежника засуетились, стремясь выбить его из обоймы. Я написала нужные статьи. Я организовала общественное мнение в поддержку журналиста Крылова. Я организовала похороны Галины с необходимыми, так сказать, нюансами. Я бесконечно долго разговаривала со следователем. Я выступала в суде. Я упросила начальство Эдика немедленно отправить его в командировку в Италию. И что же удивительного в том, что спустя год мы поженились?.. Я давно нравилась Эдику, и он был мне не безразличен. Между нами никогда не угасала искра обоюдного интереса, и только долг и порядочность по отношению к Галине сдерживали нас. Когда ее не стало, мы, что совершенно естественно, потянулись друг к другу… За что тут можно уцепиться? — пытаясь поставить себя на место Жаклин, сосредоточенно думала Илона и после мучительных размышлений вздохнула: — О Господи, да разве возможно предугадать, что еще надумает эта извращенно мыслящая особа. Лера права, ее надо остановить!.. Связываться с ней в публичной полемике — глупо. Только всех насмешим!.. Ох, и стерва эта Жаклин!.. Решила отомстить нам за наше благополучие. За то, что, когда уже стало ясно, кто чего достиг, она оказалась не у дел, попросту — неудачницей. Нужно будет унять ее!» — поставила точку в своих размышлениях Илона.
Подошла к зеркалу и постаралась взглянуть на себя со стороны, чужим, трезвым взглядом. Темные шелковистые волосы, слегка касавшиеся плеч, обрамляли ухоженное, немного бесстрастное лицо, не разукрашенное сеточкой морщин и задумчивыми складками благодаря дорогим кремам. В сорок четыре года Илона сохранила овал лица, не отягощенный даже намеком на второй подбородок. Фигура была гибкой, движения легкими, дыхание, даже после подъема по лестнице — ровным. Рядом с собой она мысленно поставила Эдика, высокого, стройного, с пышными, седеющими волосами. Они великолепно смотрелись вместе. Друзья и враги в шутку называли их идеальной парой. Излучающая энергию Илона и задумчивый, слегка рассеянный Эдуард.
«И чтобы я позволила разрушить наш брак?! — тихо обратилась она к своему отражению, высокомерно поморщившемуся в ответ: — Ты преувеличиваешь опасность!.. Впрочем, держи руку на пульсе событий!.. И если потребуется… можешь прибегнуть даже к крайнему способу защиты!..» — Илона чуть наклонила голову, благодаря за дельный совет.
_____
ГЛАВА 6
На панихиду Валерия Бахарева и Крыловы приехали почти одновременно. Они вместе вошли в театр, где проходило прощание с телом Олега Ветрова.
— Гаррик уже здесь? — спросила подругу Илона.
Та кивнула.
— С самого утра!.. Репертуар нужно менять! Да и вообще…
— Как отец? — поинтересовался Эдуард.
— Никак! — вздохнула она. — Лежит совершенно безучастный. Его попросту убила безграничная неблагодарность бывшей невестки, для которой он сделал больше, чем для любой другой родной отец!.. Ну, что-то было не так, но ведь непреднамеренно, — махнула Лера рукой и замолчала.
Они прошли в широко открытые двери зрительного зала, где печальным пятном светилась середина сцены с установленным на ней гробом.
— Родственников жалко!.. — вздохнула Илона. — Такой молодой!..
Мимо них провели бьющуюся в истерике одну из поклонниц актера.
— Господи, Гаррик в траурном карауле! — шепнула Лера подруге. — С его нервами только этого не хватало!.. Пойду, скажу, что он плохо себя чувствует, пусть сейчас же заменят.