Страница 69 из 71
Как только маг упомянул имя зелегены, Саир встрепенулся, глаза его заблестели.
— Лафрана… — пробормотал он, словно во сне, — да, да, мне надо к Лафране.
— Погоди, — отозвался Леонус, — сперва поможем кое-кому. Где твой Эдиффон?
Саир осмотрелся по сторонам, а потом громко свистнул. Уже через несколько мгновений раздалось конское ржание и огненный скакун вылетел откуда-то из-за валунов. Судя по всему волшебный конь тоже принимал участие в добивании противников. Эдиффон подбежал к хозяину и покорно склонил голову, украшенную огненной гривой.
— Думаю, двоих всадников он унесёт, — маг оценивающим взглядом изучал скакуна.
— Ты хочешь пустится на нём в путь? — спросил Саир. — Далеко?
— Да не то чтобы далеко… — улыбнулся маг, — скорее высоко…нам надо в Чёрный замок, ведь кое-кому может понадобится наша помощь.
Милена тем временем обнимала Ранарта и горячие слёзы радости лились неудержимым потоком из её глаз. Князь гладил её светлые волосы всё ещё ослабленной рукой и смущённо улыбался. Странно было наблюдать эту пару, полную нежности, среди крови и груды трупов. Меч Жало Справедливости лежал возле влюблённых и слабо мерцал, удовлетворив жажду вражеской крови.
— Ты мог погибнуть, — всхлипнула девушка, вспомнив об ужасных ранах обертлуга.
— Ты спасла меня, — пересохшими губами прошептал Ранарт, — твоя любовь спасла меня…наша любовь…
Эти слова поразили бы многих, кто хорошо знал Ранарта Рахта. Грахт, любуясь непривычным зрелищем, произнёс слабеющим голосом:
— Я рад, дружище, что хотя бы под конец жизни вижу тебя влюблённым…
Ранарт резко обернулся.
— Что ты такое говоришь, друг? — с тревогой спросил он и приблизился к рыжему обертлугу. Рохана же всё это время безуспешно пыталась остановить кровотечение. Лицо Грахта стало белее пушистых облаков, глаза лихорадочно вспыхивали.
— Я надеюсь, ты теперь будешь счастлив… — прохрипел Грахт.
— Молчи! — приказал Ранарт. — Тебе надо экономить силы. Всё будет хорошо, слышишь?
Рохана подняла на князя глаза, полные отчаяния.
— Рохана? — испуганно произнёс Ранарт. — С ним же всё будет в порядке, верно?
— Он угасает, князь! — воскликнула знахарка и всхлипнула. — Мой сын умирает!
— Нет! Нет! Грахт! — взмолился князь и схватил друга за руку, которая оказалась чудовищно холодной. — Ты не можешь умереть! Мы столько вместе прошли! Только не ты! Друг!
Слёзы заструились по чёрной щетине. Милена стояла позади и плакала. Опыт ухода за ранеными подсказывал ей, что рыжий обертлуг очень плох. Рохана туго перевязала повреждённую конечность сына, но это не спасало от сильнейшей кровопотери, а только отсрочивало неминуемую смерть героя и верного воина Вулквонса.
— Если бы Марус был здесь… — промямлил теряющий сознание Грахт, — он бы наверняка сочинил для меня какую-нибудь эпитафию…но, видно, тебе придётся самому её сочинить, дружище…
— Я не могу потерять и тебя! — Ранарт начал вслед за знахаркой приходить в отчаяние. — Юлкан погиб, но ты ещё потопчешь эту землю!
Грахт ничего не ответил. Дыхание его стало прерывистым. Рохана рыдала. Милена закрыла ладонями глаза, чтобы не видеть страшной минуты.
Пока князь тормошил переставшего дышать друга, Рохана вдруг навострила уши и замерла, перестав рыдать. Потом она потянула носом и глаза её вспыхнули желтизной.
— Сюда кто-то прибыл, — медленно проговорила знахарка.
— Если это очередной отряд гарпигов, то сейчас они познают мою месть! — выпалил Ранарт и схватил свой волшебный меч. Все трое замерли, ожидая дальнейшего развития событий. Вдруг тишину прорезал зычный голос:
— Ранарт! Ранарт Рахт! Князь Вулквонса! Отзовись!
— Кто ты, незнакомец? — громко спросил Ранарт, затаившись и приготовившись напасть на неизвестного.
В дверном проёме показались две фигуры: старец, убелённый сединами и могучий воин со шрамом на щеке. Как только старик увидел на полу бездыханное тело Грахта Хара, он тут же кинулся к нему. Ранарт метнулся ему наперерез, но спутник старика предостерегающе поднял руку.
— Погоди, Ранарт! — рявкнул он властно. — Не мешай, если не хочешь, чтобы твой друг умер.
— Назови своё имя, дерзкий воин! — потребовал Ранарт, взбешённый бесцеремонным к себе обращением.
— Меня зовут Саир, я уроженец Западного города, что находится в славном Эресвене.
— А это кто? — Ранарт указал на старика, осматривающего Грахта.
— Скоро сам догадаешься, — снисходительно улыбнулся Саир.
Тем временем старец закрыл глаза и возложил морщинистые руки на рыжую шевелюру, перепачканную чёрной гарпигской кровью. Рохана и Милена, почуяв своими сердцами добро, исходившее от старика, замерли и с надеждой наблюдали за дальнейшими событиями. Ранарт с недоумением разглядывал посох незнакомца и его походное одеяние. Он заметил, что за пояс, подпоясывающий грязный балахон старика, заткнута остроконечная голубая шляпа с изображением золотистых звёзд.
— Ты что тоже колдун? — с недоверием спросил князь.
— Тише! — потребовал маг, продолжая непонятные Ранарту манипуляции.
Волшебник что-то шептал, похлопывая Грахта по всему телу.
— Повезло, — наконец сказал он, — этот рыжий обертлуг-полукровка ещё не прошёл свой путь на этой земле. Сейчас я помогу ему вернуться.
И к несказанной радости всех присутствующих Грахт Хар вдруг задышал, а потом и вовсе открыл глаза.
— Сынок! — закричала Рохана и кинулась к раненому, но старик потребовал не мешать ему. Он то и дело водил ладонями над почти оторванной ступнёй Грахта, тот морщился от боли, но молчал, стиснув зубы. Потом волшебник ослабил перевязь на искалеченной ноге. Рохана ахнула, боясь, что из раны вновь потечёт кровь, однако этого не произошло. Маг приставил ступню Грахта на место и она тут же приросла к ноге, будто и не было никакой раны. Присутствующие теперь во все глаза смотрели на старца и даже Грахт не смог сдержать слёз радости.
— Сынок мой! — Рохана, наконец поверив, что сын её спасён, бросилась обнимать рыжего обертлуга.
— Ну чего ты, мам, опять со мной, как с маленьким, — стесняясь пробубнил Грахт.
— Ох, ну напугал мать! Больше так не делай! — ответила старушка.
— Хорошо, не буду… — заулыбался обертлуг, — а если я буду себя хорошо вести, шоколадку дашь?
Этот вопрос вызвал взрыв хохота, даже суровый Саир и тот засмеялся.
— Так всё-таки кто ты? — вновь спросил Ранарт, когда смех отзвучал.
— Ты мог бы догадаться сам, — маг лукаво улыбнулся, — ведь именно обертлугам я ближе всего.
— Погодите-ка, — ошарашенно сказала Рохана, до которой быстрее всех дошло, кто перед ними,- не хотите ли вы сказать, что имя ваше…
— Леонус Мудрый, — важно отозвался старик, устав от церемоний.
— Леонус Мудрый! — вскричали Ранарт, Милена, Рохана и Грахт. Саир же широко улыбался.
— Да, дорогие мои, — маг погладил свою длинную бороду, — явился я к вам, как видите, в самый подходящий час.
— В подходящий час! — гневно вскричал Ранарт. — Да какой же это подходящий час, если столько народу погибло! Ты! — он невежливо ткнул указательным пальцем в грудь волшебника, — ты бросил нас, когда мы в тебе больше всего нуждались! Мой отец погиб! Мои друзья! Многие великие воины и воительницы пали! Моя любимая чуть не погибла! Где ты был столько веков? Почему не пришёл раньше⁈
Ранарт гневно взирал на волшебника, остальные испуганно переглядывались, напрягся даже Саир. Казалось, что тишина давит собой, а застывший Леонус вот-вот разразится каким-нибудь смертоносным проклятием. Ранарт ждал ответов, которые давно его мучили. Он никогда не мог понять, почему волшебник, воспеваемый его народом, всё-таки покинул обертлугов, бросил их на произвол судьбы. Но как ни был груб князь, Леонус не стал предаваться гневу, а спокойно ответил, устало опустившись на каменный пол:
— Я, достопочтенный Ранарт Рахт, никого не предавал. Я взрастил твой народ, князь. В те дремучие века, когда обертлуги даже не умели строить домов, а жили, точно волки, в логовах, я узрел в них великих воинов будущего. Мне было открыто, что обертлуги никогда не склонятся на сторону зла. Я занимался вашим воспитанием и образованием. Я научил вас многому и уже за это, смею надеяться, достоин иных речей. Да, путь мой разошелся с вашими путями, не вечно же мне было с вами нянчиться. Если дитё постоянно носить на руках, оно никогда не станет самостоятельным, а будет всегда беспомощным. Не этого я жаждал для своих любимчиков-обертлугов. И потом, Ранарт Рахт, с чего ты решил, что только ваш мир нуждается в моей помощи, что только народы Свободных Земель в опасности? Знай же, есть и другие дела у меня уже в иных измерениях. Твои речи дерзки, князь, но я прощаю тебя, ибо вижу твоё сердце, полное любви. Любви к своей родине, к великому Вулквонсу! Горячность твоя, конечно, требует некоторой сдержанности, но я готов списать твою дерзость на бурную юную кровь.