Стану тебе женой

– Какой? – хмурюсь, вспоминая наш последний разговор перед тем, как мы занялись сексом. – Ах да. Вспомнила.

– И?..

– Что "и", Радмир? Неужели неясно, что я люблю тебя потому, что ты есть, а не потому, что у тебя что-то есть. Богатого, бедного. Честного и не очень. Праведного и грешного. Я любого тебя люблю. Потому что любят не за что-то, а вопреки. Ты сам так говорил или забыл?

– Я ничего не забыл, Наташа. Каждая минута, прожитая с тобой, запечатлена вот здесь, – говорит Рад, прикладывая к виску указательный палец.

Вечером мы возвращаемся домой. Едем на автобусе пару часов, а затем пересаживаемся на машину, которую оставили на стоянке в одном небольшом городке.

Уставшая, заваливаюсь на сиденье. Спинку откидываю назад, а ноги закидываю на торпеду. Рад сосредоточенно крутит руль, следя за дорогой, и иногда кладёт руку на моё колено, чтобы погладить. Я и сама с удовольствием прикасаюсь к мужу, как только подворачивается удобный момент. Мы столько всего упустили за время развода, что сейчас пытаемся наверстать упущенное с максимальной скоростью.

Когда машина Рада тормозит напротив моего подъезда, на дворе уже ночь.

– Останешься сегодня у меня? – спрашиваю у мужа после того, как он заносит мои сумки в квартиру, его вещи так и остались в багажнике авто.

– А ты хочешь? – слегка прищуривается, сосредотачивая взгляд на моих губах.

– Конечно, хочу. Это же очевидно, иначе не спрашивала бы.

– Хорошо, только тогда мне нужно спуститься к машине и взять кое-какие вещи.

– Подожди, – останавливаю мужа, когда он, повернувшись ко мне спиной, собирается выйти за дверь. – Я хочу тебе кое-что дать.

Отыскиваю в тумбочке запасные ключи от квартиры и вкладываю их в ладонь Радмира.

– Я верну, – кивает на ключи.

– Не нужно. Это твои ключи, милый. Всё моё – это твоё.

– Наташ, мне неловко…

– Тс-с-с, – прикладываю к его поджатым губам палец. – Не надо сейчас. Мы поговорим на эту тему когда-нибудь потом.

Он смотрит на меня с тоскливым взглядом. Что-то хочет сказать, но молчит. И вместо возражений целует в щеку.

Воспользовавшись моментом, я обнимаю Рада за плечи и шепчу ему, чтобы поскорее возвращался. Я так привыкла к нему за последние два дня, что любая разлука, пусть хоть и на десять минут, подобна пытке. В такой момент мне кажется, что он никогда не вернётся и вообще, не было ничего, мол, всё приснилось.

Когда за Радмиром захлопывается дверь, я топаю в душ. Смываю с себя дорожную пыль и на влажное тело надеваю красивую ночную сорочку с кружевом. Возможно, этой ночью от сорочки останутся лишь бретельки, но мне плевать. Я слишком долго шла к Радмиру, борясь со своими внутренними демонами. И теперь, когда мои жирные тараканы в голове массово эвакуировались, я стала честной перед самой собой. Я не хочу ту жизнь, в которой не будет мужа, ведь он и Лиза – это и есть вся моя жизнь. Иначе никак!

***

Утром меня будит настойчивый телефонный звонок. Не глядя на экран, сбрасываю вызов. Отпихнув телефон куда подальше, поворачиваюсь на другой бок и крепко прижимаюсь к Радмиру.

Телефон снова оживает и на этот раз будит Рада.

– Наташ, телефон, – сонно бубнит Рад.

– Потом, – шепчу ему в ухо и обнимаю за талию.

– Ответь. Он не в первый раз звонит. Что-то срочное, наверное.

Недовольно вздыхаю и всё-таки заставляю себя оторвать голову от подушки. Приходится подняться с постели, потому что мобильник от моих манёвров закатился аж под кровать.

На экране светится три пропущенных вызова от неизвестного номера. Перезваниваю. Абонент отвечает практически сразу. Голос мужской, взволнованный. Я перебираю в голове всех своих знакомых мужчин, но голос так и не узнаю.

Через минуту, когда я узнаю, в чём дело и кладу трубку, сижу на кровати как прибитая. По спине тонкой струйкой стекает холодный пот.

– Наташ, – зовёт меня Радмир, но я не реагирую до тех пор, пока муж не сгребает меня в объятия. – Что случилось? Кто звонил?

– Я не знаю… – пожимаю плечами.

– Всё хорошо?

– Нет, – качаю головой и, зажав ладонью рот, тихо всхлипываю. – Папа в реанимации.

– В какой больнице?

– Я не знаю.

Рад отбирает у меня мобильник. И перезванивает на последний номер. Зажав телефон плечом, ходит по комнате и на ходу одевается. Я не слышу, о чём он говорит с тем мужчиной. В голове будто вакуум.

– А ты чего сидишь? Собирайся, – командует Радмир.

Я с трудом поднимаюсь с кровати и под строгим руководством мужа надеваю джинсы и футболку.

Вскоре оказываемся в городской больнице, от вида которой у меня внутри всё холодеет. Слишком много болезненных воспоминаний связано с этим местом. А потому я жадно дышу ртом, ощущая лёгкое головокружение и тошноту.

Рад ведёт меня за собой, крепко держа за руку, как ребёнка. И я благодарна ему за то, что он сейчас делает – берёт всё под свой контроль. Без него я бы вряд ли смогла так оперативно оказаться в больнице.

– Наташа, – ко мне подходит высокий мужчина лет шестидесяти. – Это я вам звонил. Хорошо, что приехали.

В ответ я лишь киваю.

– Я друг Сергея, точнее, вашего отца, – поясняет незнакомец.

– Что с ним случилось?

– Сегодня ночью у Сергея отказали почки.

– Почему?

– Он очень болен. Раком. Разве не говорил вам?

– Кажется, говорил…

Обрывки воспоминаний всплывают в голове. Буквально недавно, когда отец приезжал ко мне в кофейню, я и подумать не могла, что это будет наша последняя встреча.

"Нет", – упрямо качаю головой. Это не последняя встреча. Всё не может закончиться вот так быстро. Мы же только-только нашли друг друга.

– Подождите, – мужчина кладёт ладонь на моё плечо, призывая остановиться и повернуться к нему лицом.

– Да?

– Я должен вам это сказать. Так Сергей хотел, – вздёргиваю бровью, не понимая, – ваш отец написал завещание и после его смерти всё имущество, все активы, абсолютно всё достанется вам, Наталья.

Мне хочется ответить этому "другу", что он слишком рано хоронит моего отца. Какое к чёрту завещание, когда человек жив и борется за свою жизнь каждую минуту.

Он ведь будет жить…

Будет?

Эпилог

– Детей спать уложил. Наконец-то, – вздыхает Рад, опускаясь рядом со мной на кровать. – Соне прочитал аж четыре сказки и спел пять колыбельных. Аня почему-то сразу вырубилась. Хм… Не понимаю. Как они могут быть такими абсолютно разными, они же близняшки.

– Потому что у каждой из девочек свой отдельный набор ДНК. Во всём мире нет абсолютно одинаковых людей. Близнецы похожи только внешне или ты не знал?

– Угу, – зевает, прикрываясь рукой. – Слушай, с Лизой тоже так было тяжело, когда она была маленькой?

– Она и сейчас маленькая. Ей только девять, – скашиваю взгляд в сторону Рад и, не удержавшись, широко улыбаюсь: – ты такой смешной с этими зелёными точками. На инопланетянина похож.

– Кто ж знал, что эти две проказницы притащат из детского сада “ветрянку”, – возмущается муж.

– А ты, конечно же, тоже не знал, что в детстве ею не болел.

– Почему же? Знал. Только думал, что когда тебе уже за тридцать и здоровье, как у быка, то подцепить эту детскую болячку априори невозможно.

– Ну вот, видишь? Всё бывает в первый раз.

Повернувшись на другой бок, открываю книгу и продолжаю читать:

“Её признания выливаются на меня ушатом ледяной воды. Но она плачет, дрожит и это режет сердце без ножа. Я охреневаю, но мы во всём разберёмся потом, когда Наташа успокоится и сможет нормально говорить, а не глотать слова вместе со слезами.

Обнимаю её как самое драгоценное. Она вяло сопротивляется первые минуты, но уже вскоре зарывается лицом в мою грудь и плачет уже гораздо тише. Мне больно от того, что я причина её слёз. И если всё, что она мне сказала это правда, то я с трудом представляю, как на самом деле она жила все эти два месяца”.