Не возвращайся

– Хреновая семья.

– Пиздец, – с отвращением выругался муж. – Мне добавить нечего, а в очередной раз рассказывать те же события я не стану. Хватит.

– Да, Паш, хватит. Так что насчет квартиры?

Муж встал, подошел к кофемашине, принялся готовить свой любимый американо.

– Кажется, я понял. Надоел я тебе, да? Нашла повод, решила не разбираться во всем, плюнула на прожитые вместе полжизни. Разлюбила, захотела уйти, и вот какой удобный повод – муж-мудак. Так, родная?

– Ты в своём уме? Смеешь меня винить? – сердце, успокоившееся было, застучало возмущенно. – Ты как себя весь год со мной вёл? С сыном как поступил? Трахался на стороне, так продолжал бы с той блондинкой отжигать, она хоть не была девушкой Глеба.

– Еще и блондинка, – хмыкнул Паша, и обернулся ко мне.

А я подлетела к стене и хлопнула ладонью по выключателю. Свет ослепил вспышкой.

– Тебя видели, Паша! – процедила, глядя мужу в глаза, вспоминая всё что мне Глеб рассказал. – Месяца полтора назад, в «Аполло» ты очень мило держался с красоткой-блондинкой за руки. Мне даже фото прислали, – пошла я ва-банк, устав от вранья. – Что, и тут ты невиновен?

Паша сцепил зубы, глаза отвел на секунду.

– Я ни с кем тебе не изменял. Никогда. В «Аполло» была встреча по работе, да, с женщиной, но ничего интимного, – отчеканил Паша.

– И за руки вы держались, скрепляя удачную сделку? – спросила, вглядываясь в лицо мужа.

Может, и правда по работе виделся, а то что за руки подержались пару секунд – ничего не значит? Паша так уверенно говорит обо всём. Может, он и доказать свои заявления в состоянии, если я попрошу.

Я так хочу зацепиться за что-то, поверить что мы с Пашей не в прошлом!

– Детский сад. Хватит! Достало оправдываться! Чёрт, – Пашина рука дрогнула, кофе выплеснулся на его ладонь, обжигая, и чашка с напитком полетела на пол.

И одновременно с дребезгом осколков Пашин смартфон, лежащий на столе, зазвонил.

Я вижу имя – Инна.

И фото – симпатичная блондинка.

– Как съедешь – сообщи, будь добр. А с меня хватит, – бросила, развернулась и вышла в коридор.

Глава 11

– Лика, в школу опоздаешь, – в очередной раз заглянула в комнату к дочке.

Лика сидит у зеркала, ноутбук открыт и там видео, дочка смотрит и пытается сделать такую же прическу.

– Помочь? – приблизилась. Закрыла ноутбук и взяла расческу. Волосы у дочери густые и шелковистые, возиться с ними одно удовольствие. В начале сентября Лика хотела сделать красные прядки, как у одноклассницы, но мы с Пашей против были. Зачем портить такую красоту? Достаточно Глеба, который челку выбелил.

– Класс, мам, – Лика подскочила со стула, когда я ее заплела. Покрутилась перед зеркалом. – Девчонки упадут.

– Марш завтракать, – подтолкнула дочь в коридор.

Лика убежала в кухню, а я сунулась в спальню к Глебу. Сын уже проснулся, собирается в институт. Здоровой рукой забрасывает в рюкзак учебники.

– Точно пойдешь? – заволновалась. – Голова не болит? Глеб, сотрясение, нужно лежать. И поменьше смотреть фильмы.

– Я как огурчик, – заверил сын.

– Иди завтракать, огурчик. И таблетки выпей, не забудь, – улыбнулась.

Наверху что-то упало, и я невольно подняла глаза к потолку.

Паша съехал, но недалеко – сейчас он живет прямо над нами. И за последнюю неделю мы сотню раз могли с ним столкнуться в лифте или у подъезда. Но муж уезжает рано, возвращается по темноте, в офисе он пропадает или где – меня это больше не должно тревожить.

Интересно, почему он до сих пор дома?

Сын тоже посмотрел в потолок. И скривился.

– Еще не хватало в подъезде с ним встретиться, – выдал Глеб и шагнул мимо меня в коридор. – Неужели нельзя было снять квартиру хотя бы в другом доме? А лучше на другой улице. В соседнем городе. Или в другой стране. Галактике, – сын злится.

Промолчала.

Та квартира тоже наша, и она должна была достаться Глебу. Через пару лет. На его двадцатилетие. И вспоминать об этом сейчас странно, за одну лишь проклятую ночь рухнуло столько планов, вся наша жизнь к чертям полетела, и я просто стою на распутье. Я делаю все то же самое, встаю и готовлю завтрак, везу детей на учебу, возвращаюсь домой.

А здесь повсюду его вещи. Паша лишь пару костюмов с собой прихватил, ноутбук, документы. Он словно на работе, и вечером вернется домой.

– Из школы меня забирать не надо, мы с Катькой идем к ней, – заявила Лика, когда я высадила ее у ворот. – А потом ее папа меня отвезет.

Кивнула. Катю я знаю, они с Ликой с первого класса дружат, и тут я спокойна. Помахала дочке и порулила к институту Глеба.

– Точно пойдешь на пары? – спросила на всякий случай. И дело не только в его сломанной руке и сотрясении.

Тамила.

Они ведь учатся в одном институте, и как сын переживет встречу с бывшей девушкой – я не знаю. Глеб лишь с виду спокоен, но на душе у него не то, что кошки скребут – там волки воют.

– Мне с пацанами надо встретиться, – сын уткнулся в сотовый. – У нас же концерт скоро. После пар рванем репетировать.

– Глеб…

– Ну что? – сын поднял голову. – Мам, это важно. Если мы хорошо выступим, и нас заметят – я начну на своих треках зарабатывать. И смогу обеспечивать вас с Ликой. Я же мужчина. Я должен.

Он говорит это, и глаза горят, сын, правда, верит в свою музыку. Думает о нас. Отца он уже вычеркнул из жизни, и мне нечего возразить. Паша сам должен стараться, не я его отношения с детьми разрушила.

Но Паша работает. Ему некогда.

Вернулась домой и начала собирать его вещи. От рубашек, футболок и даже боксеров им пахнет, парфюмом, телом. Я этот запах вдыхаю и смириться не могу. Девятнадцать лет брака, и все по чемоданам сложить, разойтись, словно не было ничего. Любви не было.

«Ты не юная девочка, чтобы рубить с плеча, Ася» – сказал он мне, когда я уходила. А я ушла, отпустила его, кажется, вот только легче не стало.

Уборка. На два раза перемыла ванную и кухню, приготовила ужин детям. Лика вернулась сытая и сразу убежала к себе. Глеб приехал с репетиции поздно вечером измученный и бледный.

– Ребенок, нельзя громкую музыку при сотрясении, – высказала. – О чем ты думаешь, Глеб? Подождет твой концерт.

– Другого шанса не будет. И, кстати, надо что-то с моим гипсом придумать, чтобы я не смотрелся на сцене, как инвалид, – сын скрылся в комнате.

– Ты ведь болеешь, – не отстала, шагнула за ним. – Месяц хотя бы подожди.

– Все у меня нормально, – отмахнулся сын. У него телефон затрезвонил, Глеб бросил взгляд на экран и поморщился. Принял вызов и процедил. – Лиза, ты тупая? Просто отвали от меня.

– Ты как с девочкой разговариваешь? – ахнула.

– А чего? – сын поднял на меня взгляд. Он раздражен, из него рвется что-то, чего не было раньше. – Все они шлюхи, мам. Одно только и надо им. Мороженкой угостить и в парке погулять – не хотят они такого. Они деньги любят считать в чужих кошельках. Ладно, я спать лягу. Устал.

Глеб отвернулся и стянул футболку, я тихонько вышла и прикрыла дверь. Прислонилась к стене и потерла переносицу.

Вот что тут ответить? Бедный мой мальчик. Он обозлен, вокруг видит одних лишь предателей, он болеет, ему может стать хуже после этого концерта. А как запретить, что тогда ему останется?

Паша, будь ты проклят.

Двинулась к нему в кабинет с желанием покидать в чемодан все, что от него осталось, чтобы и духу его тут не было. И за Пашином столом застала Лику.

Дочка читает учебник, качается на его стуле. И вытирает глаза.

– Лика… – позвала. – Что такое, доченька?

Она вытерла мокрые ресницы, захлопнула учебник и поднялась. Воинственно на меня уставилась.

– Из этого кабинета надо сделать библиотеку, – выдала. Ударила ладошкой по антикварной тушечнице, что стоит на Пашином столе. – И надо выкинуть все эти штуки. Место занимают. Я пошла делать уроки, – дочка приблизилась, поцеловала меня в щеку и выскочила в коридор.