Страница 6 из 30
Тут госпожа Козина ласково похлопала сестру по пухлой руке:
— Мы в этом с тобой не согласны, душенька. Так это и оставим. Господину Мурину от наших житейских воззрений толку нет. А что ему нужно — это вызволить свой сапог.
Госпожа Макарова испустила вздох, от которого ее обширный бюст приподнялся и опал. Кивнула. Госпожа Козина приняла капитуляцию. И продолжила деловито:
— Сапог остался возле рощи Юхновых, вот я и предлагаю спросить разрешения у Елены Юхновой… Невестки покойной барыни, — пояснила она Мурину. — Раз уж она там сейчас всему хозяйка.
— Пока Егор в армии, она там всем заправляет, это верно.
— Согласны, сударь?
Мурин вверил судьбу в руки двух старых дам.
— Ах-ах. Да вот еще, — показала госпожа Козина кивком. — Не босым же вам по городу разгуливать. Отыскали в сундуке, пока вы изволили почивать.
Мурин посмотрел за ее взглядом и подумал: лучше смерть.
Там стояла пара валенок. Толстых, нелепых.
Госпожа Козина предложила:
— Ежели великоваты, мы сенца в мысок набьем.
— Но я…
— Примерь, — мягко, но упорно предложила госпожа Макарова. — Босиком же ты не пойдешь.
С этим было не поспорить.
Мурин ступил в них поочередно, точно в ведра. Ступни и икры его сразу обхватило сухое тепло. Обе дамы напряженно внимали выражению его лица:
— Подходят?
Мурин задумчиво потопал валенками.
— Как будто бы…
Но едва он задал себе этот вопрос несколько шире, то тут же усомнился в положительном ответе:
— Но делать визиты в валенках…
— Фи-фи, — мягко попеняла ему опять госпожа Макарова. — Одеваться, сударь мой, надо так, чтобы себе угодить, а не другим.
Мурин не был до конца убежден, но…
— Доверюсь вам, сударыни. Вам видней.
Престарелые дамы глянули друг на друга. Мурин не успел прочесть этот взгляд, а сестры уже сказали им друг другу, что хотели. Госпожа Макарова подмигнула. Госпожа Козина кивнула — сперва ей, а потом Мурину:
— Конечно, нам видней. Еще благодарить потом будете.
Сестра мимолетным взглядом осадила ее. И ласково переняла бразды:
— Дружок мой. Нельзя ль попросить тебя сделать мне одолжение?
— Весь к вашим услугам! — искренне заверил Мурин. — Почту за удовольствие.
— Чудно. Не выполнишь ли ты для меня по дороге одно-другое небольшое поручение, раз уж ты все равно выходить собрался?
— О чем речь!
— А то в такую погоду не больно-то охота нос высовывать. Косточки так и ноют. Ревматизм, ох-ох.
— Буду рад избавить вас от трудов. Что я должен сделать?
— Сущий пустяк. Надо занести выкройку госпоже Коловратовой. Это вставочка для платья, ей крайне нужная. А отставному коллежскому асессору Соколову — рецепт настойки.
— Может, сначала к господину Соколову, а потом к госпоже Коловратовой?
Госпожа Козина сделала какое-то странное движение бровями, но госпожа Макарова повторила:
— Затем к господину Соколову, да… Оба живут в собственных домах. Как свернешь на главную улицу, друг мой, так и увидишь: у Коловратовых дом голубой. А уж у них спросишь, они тебе объяснят, как найти дом Соколовых. А уж мимо дома Юхновых и сам не пройдешь. Во всем Энске он самый большой и заметный.
— Все исполню, — заверил Мурин старых дам.
Перед уходом он зашел к себе. Чтобы скрасить валенки, попрыскал на волосы и галстук кельнской водой. Почувствовал себя уверенней.
Госпожа Козина удалилась в другую комнату. В проем двери Мурин видел только госпожу Макарову, она задумчиво сводила пасьянс. Брови ее были нахмурены. В руке она держала карту, которой никак не могла подыскать место.
Мурин улыбнулся. Тепло его улыбки точно коснулось ее лица, и госпожа Макарова подняла голову. Лицо ее казалось каким-то отсутствующим.
— Сложный пасьянс, сударыня?
— Совсем новый. Никак не приноровлюсь. «Могилою Наполеона» называется.
— Рановато Бонапарта хороните, сударыня. Он жив-здоров.
Госпожа Макарова не улыбнулась.
— Всякого в свой черед ожидает гроб.
От ее слов потянуло странным холодком. Мурин смущенно кашлянул.
— Ну, я пошел.
— С богом, дружок, — она снова склонилась над картами, подперла щеку.
Мурин надел тулуп. В передней было тихо и пусто. И опять чувство, что на тебя смотрят. Мурин поднял лицо. На лестнице, повиснув на перилах, глазел уже знакомый ему мальчик.
— Здорово, Михаил, — сказал Мурин.
Тот не ответил. Мурин отдал ему честь и вышел.
Глава 5
Воздух казался золотым, розовым. В окнах домов по обеим сторонам подрагивал оранжевый свет. Дымы стояли над крышами. Но на самой улице было безлюдно. Даже как-то нетронуто. Ни людей, ни экипажей. А ведь главная! Только сороки прыгали, как господа во фраках. За ночь приморозило, натрусило снежка. Валенки его выдавливали темные ямки на нетронутой поверхности. «Не рано ли я с визитами?» — забеспокоился Мурин. И тут же подбодрил себя: фи-фи, в гости ходят, когда хочется, а не когда часы показывают. Тем более что который час, он действительно не знал.
Раз госпожа Макарова сказала «время подходящее», значит, все в порядке.
А вот и дом в облупившейся голубой чешуе. Семейное гнездо Коловратовых. Мурин на всякий случай огляделся: нет ли еще на улице другого голубого? Не было. Значит, правильно пришел. Медная львиная голова, с небольшой кулак величиной, держала в пасти кольцо. Мурин поднялся на крыльцо. «Представляю, в какую истерику впала бы в Питере какая-нибудь графиня Вера, явись я к ней вот так, на пехотный манер». Мурин потопал, сбивая с валенок мокрый снег, постучал кольцом. На окне колыхнулась занавеска. Мурин учтиво показал физиономию. Попытался придать ей благонравный вид. Пусть видят, что не шантрапа. Занавеска встала на место. Мурин подождал еще. И уже было опять потянулся к кольцу, как оно отпрянуло от его руки — дверь отворилась.
На пороге стоял господин в халате. Большие пальцы он заложил за пояс-шнур, такой витой и толстый, что впору для гардин. Голова его, как бабочками-капустницами, была усажена папильотками. Совершенно ясно, что не лакей и не камердинер, а сам хозяин — господин Коловратов. И вид он имел самый утренний, приватный. «Твою мать, — уныло подумал Мурин. — Ну, госпожа Макарова!» Но господин в папильотках и не думал сердиться, что его застали неглиже. Расплылся в улыбке. Схватил Мурина за руку:
— Прошу-прошу! Я в окно вас увидал.
Радушно втянул в прихожую. Радостно представился:
— Андрей Петрович Коловратов!
Хозяин дома собственной персоной, тут Мурин не ошибся.
— Маша, Маша! Душенька! Смотри, кто к нам пожаловал!
Он оборотился на Мурина и уточнил:
— С кем имею честь?
Мурин представился и поспешил уточнить:
— Меня госпожа Макарова прислала…
— Ах! Душенька! Он от Агафьи Тихоновны!
Высунулась голова, в таких же точно папильотках, только женская.
— Бобо, кто там?
Прищурилась.
— Душенька! — заорал ей Коловратов. — Это Мурин!
— Я принес выкройку, — успел вставить тот.
— Аншанте! — крикнула Маша. — Вы вовремя, господин Мурин! Сейчас скажу кухарке, чтобы нажарила еще оладий!
И пропала. Пахло точно оладьями.
— Ну входите же, входите…
— Я только выкройку, — попробовал отбиться Мурин.
Но Коловратов уже принялся совлекать с гостя тулуп. В отдалении орали дети. Кто-то кого-то чем-то стучал. Раздался рев. И Машин голос: «Мезанфан! Сэ терибль!» — а потом утешающий лепет. На крик «Няня!» через коридор пробежала немолодая женщина в сарафане и платке.
Мурин поставил кивер на столик для визитных карточек, пригладил волосы и вошел.
В столовой гардины точно оказались подвязаны такими шнурами, как халат Коловратова. Очевидно, и то и другое было сшито ручками супруги. Не пропадать же обрезкам! Сама хозяйка уже была в столовой. Волосы в папильотках госпожа Коловратова успела покрыть косынкой. Видимо, опасалась, что Мурин поделится потом впечатлениями со своими петербургскими знакомыми. Фи-фи, уже понимал энский уклад Мурин: носить надо то, что хочешь, а не то, что угодит кому-то другому. Но в столице могли и не понять. Почти наверняка не поняли бы.