Страница 63 из 96
Босой оглянулся на Синицина. Он осел на пол, на колени и снова держался за голову. Пронзенный догадкой, Босой посмотрел на место изначальной бойни. Ни крови, ни растерзанных дробью человеческих тел там не было.
— Того, кто заходит первым, мы называем медиатор.
Сыны сновали туда-сюда, подтаскивая ящики с патронами к выходу из тоннеля. Кремнев руководил процессом, показывая, откуда и какие боеприпасы брать. Цели утащить сразу все не стояло — такое количество ящиков просто негде было бы хранить. Да и расходовались пули всегда максимально экономно.
Со звеном ловчего остался только Березкин, которому Кремнев поручил ввести наконец-то новичков в курс дела.
— Задача медиатора — привлечь на себя внимание всех теневиков склада. Теневики залезают медиатору в мозги, достают оттуда его страхи и транслируют обратно, прямо ему в мозг. Медиатор пугается так сильно, что его парализует. И не ухмыляйтесь, не было еще ни одного человека, которого бы теневики не напугали до усрачки.
Рина задумчиво почесала лоб.
— Почему вы отправляете медиатора без оружия — понятно. Чтобы он не пустил себе пулю в лоб. Но почему одного?
— В этом и есть соль. Если войти группой, теневики разберут себе каждый по одному противнику. В итоге, они или парализуют всех, или создадут такую мешанину из страхов, что в неразберихе можно и друг друга пострелять. Да и, главное, твари эти несмотря на размер, весьма смертоносны. Доберутся до шеи или другой крупной артерии — пиши пропало.
Почему Сыны не могли точно сказать, как выглядят теневики, стало ясно, как только исчезли тела фантомов. Оказалось, что бойцы прекрасно знали куда стрелять, и хотя казалось, что попадают они в верхние части туловищ, вся дробь уходила в ноги, в пол, где и находились чудища. Тонкие покрытые прозрачной кожицей тела их разлетались от попаданий на мелкие обрывки.
Из останков понять можно было лишь, что размером они походили на плоские кусочки шерсти, имели короткие упругие лапки и хвост, а еще странные черные полоски на коже, которые не походили не на металл, ни на кость, но резали при этом как бритва. Вскрыть такой штукой венку на шее или даже перерезать сухожилие — раз плюнуть.
— А как себя чувствует медиатор после такого? — Босой поглядывал на работающего вместе со всеми Синицина.
Нельзя было сказать, что у парня все хорошо. Он выглядел пришибленным. Под глазами виднелись темные круги, что на лице молодого человека смотрелось странно и нелепо.
— Кто как. Бывало, люди и с ума сходили, особенно на складе леталок и бронетехники. Это большие залы. Там очень много тварей. Но чаще всего медиаторы отделываются легкой головной болью.
— А кто такие тормоза? — Босого особенно интересовало, почему после окончания основного боя тела «мертвых» подростков видел он один, — И почему тормоз плакал, а не сражался?
— Тут все просто. «Тормоз» опоздал к медиатору до начала нашей атаки, и выбрал в качестве жертвы не Синицина, а тебя. Они вообще-то не любят нападать все на одного, стараются атаковать каждый свою жертву. Если бы у «тормоза» было время, он бы вытащил из твоего подсознания твой индивидуальный страх, но бойня уже шла вовсю, и он воспользовался тем страхом, что транслировали его товарищи. Что было, так сказать, под рукой.
— Так почему он плакал?
— Теневики те еще трусишки. Поняв, что дело пахнет керосином, он «запросил» в голове медиатора-источника, что делать «страху», чтобы спастись. Подсознание Синицина ему и подсказало, что плачущего ребенка никто не тронет.
Босой слушал Березкина и не мог понять, что ему в его словах не нравится. Чем больше говорил сержант, тем сильнее росло ощущение, что не может быть все так просто. Множество раз он слышал, что оружейные склады — адское место, откуда непросто вернуться без потерь, и ни разу речь не шла о сошедших с ума.
— Так в чем подвох?
Березкин сразу уловил, о чем спрашивает ловчий. Он постучал пальцем себе по виску.
— Ты никогда не знаешь, чего на самом деле боишься. И смогут ли твои товарищи справиться с твоими страхами.
— А ты? — Босой решил не ходить вокруг да около. — Чего боишься ты?
Глаза сержанта блеснули сталью.
— В отличие от многих, я точно знаю, чего боюсь. Поэтому я никогда не был медиатором. И никогда не буду.
Вход во второй зал находился чуть дальше, напротив. Там складировалось стрелковое оружие: от плазменных винтовок, ныне бесполезных из-за сдохших питательных элементов, до тяжелых противотанковых ружей, способных стрелять патронами с сверхплотными радиоактивными наконечниками. Оружейки основного корпуса хранили достаточное количество ранее добытых винтовок и автоматов, но зал обязательно нужно было зачистить. Оставлять врага в тылу Сыны не любили.
Четверки поменялись местами. Передняя отправилась назад, штурмовая — вперед, прикрывающая встала у двери, готовиться к штурму. Задняя стала прикрывающей. Медиатора тоже сменили, так как Синицин ушел со своим звеном вперед.
Все повторилось. Медиатор вышел в центр склада. Постоял там, боязливо переминаясь с ноги на ногу. Босой сконцентрировался на слухе: учащенное дыхание, испуганный вздох, миг полной тишины и крик ужаса.
Штурмовики ворвались в зал.
Стеллажи усеивали рядовые кошмары. Раздались первые выстрелы. Фантомы бесшумно заметались по залу, мелькая как серые молнии.
Босой не был специалистом по чудищам подземелий Гранитного, но успел понять, что настоящие кошмары так себя не ведут. В реальности они до последнего прятались бы в углах и тенях, могли до последнего выжидать, подползать, переливаясь с места на место, но, решив атаковать, бросались на цель, не раздумывая и не маневрируя. Они были воинами засад.
Фантомы на складе вели себя по-иному. От мельтешения серых молний рябило в глазах. Дробовики били почти наугад. Если они и попадали, то заметить это не получалось. Из замысловатой паутины молниеносно перемещавшихся врагов исчезали один или два, но общая картина не менялась.
— Черт! — левый фланг штурмовой группы смялся.
Один из кошмаров подобрался со стороны ящиков и напал. Попавший под удар боец упал на спину. Из шеи рванул фонтан крови. Его сосед выстрелил в упор, разворотив товарищу плечо. Прилипший кошмар исчез, оставив на месте себя только жалкие ошметки.