Страница 46 из 96
Главный кошмар походил на туман, хотя и не был им в полном смысле этого слов. Множество мелких существ или даже клеток витали в воздухе черноватой пеленой и были бы хорошо видны при хорошем освещении. Кошмар растекался по полу, прилипал к стенам, старательно избегая контактов с Предвестниками.
Получалось не особенно хорошо. Взвешенные в воздухе частички гибли и от рывков «клинка», и от ударов и перекатов «шара», но эффективнее всего справлялся «зеленый», сжигавший частички защитника логовища и в воздухе, и на полу, и на стенах — всюду, куда попадал яд.
— Почему он не бьет в ответ?
— А зачем? — Погожин с садистским удовольствием наблюдал за битвой заклятых врагов. — Они уже мертвы. Просто еще не знают об этом.
Развязка наступила неожиданно. Все три Предвестника рухнули на пол, безвольно раскинув лапы, хвост и клешни.
— Как он убил их?
— Черт его знает. Могу лишь сказать, что никто не способен ступить на нижнюю площадку и выжить. Смерть наступает не сразу, но она неизбежна.
— А как убить его самого?
— Ты когда-нибудь сражался с ветром? Или с ручьем? С солнечным светом? Есть вещи, уничтожить которые можно лишь вместе с миром. Может быть, если сложить казарму взрывом, мы сможем избавиться от него. Но никак иначе.
— Но вы же разрушали «сердце» прежде?
— Один из нас спускался и делал это. Имена пожертвовавших собой героев навеки вписаны в историю гарнизона.
Погожин увел группу, оставив ловчему охраной двух рядовых стрелков. Босой сам попросил остаться. Он хотел подумать.Жертвовать жизнью одного из бойцов гарнизона только потому, что Сыны за столько лет не придумали, как обуздать главаря кошмаров, казалось ему неразумным. Практика показала, что ловчий обладает нужными навыками и опытом, чтобы эффективно ломать устоявшиеся в Гранитном практики боя с чудищами, и нужно было сделать это еще раз.
Майор без разговоров согласился отложить жертвоприношение. При выходе на зачистку логовищ, он был готов к потере половины группы и даже собственной смерти. Операция же прошла почти без жертв, да еще и за расстрел скорпионов один из корректировщиков получил навык управления боевой группой.
Босой остался. Внизу, прямо под его ногами, находился главарь логовища, и нужно было лишь придумать, как его убить.
«Ты когда-нибудь сражался с ветром? Есть вещи, уничтожить которые можно лишь вместе с миром» — сказал Погожин. И наверняка был прав.
Миллионы, а может быть и миллиарды плавающих в воздухе клеток несли неотвратимую смерть. Если бы Сыны Гранитного могли уничтожить это порождение гррахов, они бы обязательно это сделали. Тем более, что площадка внизу носила следы множества попыток. Чудище взрывали, секли осколочными снарядами, заливали кислотой, пытались сжечь и били электричеством. Майор подробно рассказал о каждой из попыток, но ловчий так и не нашел в его слова необходимых зацепок. Интуиция молчала, хотя была нужна как никогда.
Что-то необходимо было придумать. Устав пялиться в сумрачную пустоту атриума, Босой расстелил коврик на полу и уселся, скрестив ноги, у самого края площадки шестого этажа.
Один из мимохожих старцев называл это положение «позой лотоса». По его словами, именно в ней восточные святые достигают внутренней гармонии и постигают мировую мудрость. И ловчему сейчас не помешала бы хоть маленькая ее толика.
— Упадешь же, — Рина осторожно дотронулась до его плеча.
С отрядом она не ушла. Осталась с ним. А вот Зою отправили отдыхать, и девчонка ни секунды не возражала, хотя бы потому, что Сурков обещал научить ее стрелять из снайперской винтовки.
— Я не помешаю? — девушка уселась сзади, так, чтобы их спины удерживали друг друга.
Ее прикосновения согрели, и только сейчас Босой понял, как замерз.
— Может, костер разожжем? — предложил он.
Рина недоуменно повела плечами. Дровами нигде и не пахло.
— Мы надолго здесь? Может, пошлем одного бойца за едой?
— Не знаю. Мне надо подумать.
Они замолчали, согреваясь друг об друга.
Босой пытался представить смерть. Не свою, конечно, а смерть чудища. От чего она наступает? Как можно прервать жизнь? Как наниты этому могут помешать?
Существа с интерфейсом погибают почти также легко, как и остальные живые существа. Ловчему ли не знать? Но каждое чудище хорошо в чем-то своем. Крысы зарываются в мусор. Жабы прячутся в трясинах и имеют неуязвимость к первому урону. Слипики оживают, если не уничтожить мозг. Святители всегда со своим патриархом, в отличие от других чудищ, которые вступают в бой без предводителя.
В чем преимущество и слабость главного кошмара? Босой закрыл глаза и представил его. Живой туман клубился и переливался. Его жгли огнем, взрывали, били электричеством. Часть его погибала, но всегда оставалось хотя бы немного, и это немного было тем же кошмаром и сохраняло всю его силу.
Там же в воображении Босой поставил рядом с чудищем черную кляксу смерти. А рядом со смертью себя. Осталось чем-то все это связать.
Кошмар. Смерть. Ловчий. Ловчий. Смерть. Кошмар.
Внезапно картинка стала изменяться сама по себе. Вокруг каждой из представленных фигур возникли кружки наподобие тех, что интерфейс использовал в числовом калькуляторе, а под ними заполненная на десятую часть шкала выносливости.
Босой мысленно согласился, еще не зная, что хочет от него интерфейс.
Активирован навык *неизвестно*
Выносливость 90%
Босого накрыло видением.
Он спускался вниз к кошмару. Ступенька за ступенькой. Шаг за шагом. Душу заполняла сосредоточенная готовность к бою. Страх был отринут. Сомнения побеждены. Он ступил на площадку, почувствовал легкий укол в сердце, но смело вступил в бой. И умер.
Видение отступило. Сколько ни силился, Босой не смог вспомнить, как именно планировал сражаться с кошмаром, но это уже не имело значение. Интерфейс четко дал понять: что бы он ни делал, какое оружие бы не выбрал — впереди его ждала смерть.
— Посылай за едой, — согласился он с предложением Рины, — Похоже, мы здесь задержимся.
Единственный до сих пор нерасшифрованный параметр Босой смело наименовал «Интуицией», а подаренный им третий навык — калькулятором вероятностей.