Страница 49 из 60
Все замерли, не зная, как себя вести: гвардейцы окружили меня, но не пытались напасть, дворяне замолчали, Теуд и герцог Хормос сверлили друг друга взглядами.
— Ты мой старый друг, граф, — начал Хормос, — но я верю словам своего сына. Он не привык лгать.
— Я тоже верю его словам, — погладил широкую бороду Теуд, — но действительность может серьезно отличаться от его впечатлений. Ты знаешь, что император в курсе того, что происходит здесь. Он мог подослать своих людей. Или даже, — Теуд посмотрел на меня, — нулей. Тайно.
— Вы можете спорить об этом, сколько хотите, — посмотрел я на Теуда, — но я устал и хочу спать. И уйду отсюда. Если кто-то из гвардейцев попытается меня остановить, то умрет, — я жестко смотрел в глаза чужому богу, — если кто-то попытается напасть на ночёвку оскольщиков, то тоже умрет. Я все сказал.
После, я пошел на выход. Злобно уставился на гвардейца, что преграждал мне путь. Высокий и крепкий мужчина с квадратной челюстью и пушистыми баками, несколько мгновений смотрел на меня в ответ. Затем отвел взгляд своих карих глаз и отступил.
— Ты рискуешь, Хормос, — недобро сказал Теуд.
— Вся наша жизнь — риск, — начал герцог, — Даже сейчас, в этом осколке, мы рискуем. Я рискую своим сыном, а он рискует своим разумом. Но если этот человек спас его от убийцы, я скорее выражу ему благодарность, чем буду подозревать в чем-то. Постой, оскольщик!
Я обернулся.
- Я верю сыну. Если он говорит, — начал Хормос, — что ты спас его, то я тебе благодарен.
Не ответив, я кивнул, а потом все же сказал:
- Я вижу в вас благородство, герцог Хормос, но считаю, что вы связались не с теми людьми. Таково мое мнение. Лицо Хормоса было каменным, Теуд же, напротив, злобно посмотрел на меня.
Я вышел из шатра дворян нетронутым. Когда шел к выходу за периметр, что составляли вездеходы, постоянно ловил на себе неприязненные взгляды гвардейцев.
Заострил внимание на трупах, которые разложили на полиэтиленовом пологе у колес одной из машины. Это были двое гвардейцев и умерший Мальсон.
Проклятье… Он был подростком. Патрицин как-то научился делать мои зелья. Как? Я не знал. Никто не мог знать…
— Проклятье… — выругался я, когда ко мне пришло осознание случившегося, — Теранова… ублюдок…
Я вспомнил о склянках от эликсиров, что оставил в раздевалке в гильдии. Неужели этот козел нашел, как проникнуть в нее и забрал склянки? Поверить было сложно, однако это казалось единственным объяснением. Что ж… Наведаюсь к нему домой, когда закончу здесь…
Вернувшись к палаткам оскольщиков, Астарта тут же набросилась на меня с вопросами, что же произошло. Я кратко рассказал всем, что стал невольным участником покушения на Атрея Хармоса. Естественно, оскольщики подохерели, однако, восприняли эту историю, как «не их дело» и очередной повод для интересной байки.
С нулями же, мы обсудили случившееся наедине. Правду о том, что ноль-убийца был Мальсоном, я рассказал только Астарте, когда мы остались вдвоем.
— У гильдии уже будут проблемы из-за случившегося, — сказала мне тогда Астарта, — но если ты прав, и это правда Мальсон, да он еще и на Патрицина работает. Это значит…
— Секретное задание гильдии не такое и секретное, — сказал я, — и винить в этом следует только одного человека.
— Теранову, — вздохнула Астарта.
К полудню следующего дня мы прибыли на место источника маны земли. Огромное грязевое озеро бурлило, словно жирный суп-пюре. Густые испарения клубились над серо-желтой поверхностью грязевой жижи.
Вокруг озера не было ни травинки, только пустынный каменистый пляж. Воздух здесь был тяжелым и неприятно пах. Казалось, ни единого звука природы не было слышно. Весь фон заполонило собой бесконечное бурление горячей грязи.
Тем не менее, все прошло довольно неплохо. Машины остановились у берега, и процессия, из целой группы магов-усилителей из той же гвардии, сопроводила мальчишку Хормоса к бурлящей жиже.
Хормос старший, барон Ордосский и Теуд под личиной графа Землицкого, наблюдали за тем, как Атрей замер на берегу.
В лагере уже пошли слухи о том, что минувшей ночью Хормос и Землицкий серьезно повздорили. Повздорили из-за произошедшего нападения.
Хормос настаивал на том, что главным сейчас является безопасное открытие ульты сыном. Теуд обвинял герцога в легкомыслии, в том, что он обрекает сына на серьезный риск, решив не арестовывать оскольщиков.
Теуд мог бы открыто выступить против Хормоса, но, кажется, он не стремился к тому, чтобы окончательно испортить отношения, и в особенности, совместный бизнес. Учитывая гордыню Чужих Богов, я понимал, какие муки Теуд сейчас испытывал. Ему пришлось считаться со смертным, с простым человеком, каких он давил тысячами в прошлом мире. Раньше слово «аристократ» ничего не значило для Чужих Богов. Теперь же им пришлось учитывать их интересы. И это точно злило горделивых божеств.
Сегодня Хормос и Землицкий стояли не плечом к плечу, как раньше, а держались на дистанции.
Нули, в свою очередь, несли сегодня вахту. Нас теперь трое, и с остальными оскольщиками, под видом удерживания периметра и охранения, мы рассредоточились на своих местах.
Каждый был готов в любую минуту активировать нуль-ауру, чтобы попытаться предотвратить безумие парня. В то же время, мы быстро могли атаковать его, если что-то пойдет не так.
Я занял позицию на краю пляжа, в тени большого полукруглого валуна. Стал так, чтобы и до Атрея Хормоса, и до Теуда было примерно равное расстояние. При этом я постоянно ждал, что Чужой Бог заставит парня сойти с ума. Но, к моему удивлению, этого не произошло.
Атрей открыл свою ульту — землетрясение, довольно быстро и легко.
Он использовал заклинание на площадь примерно в квадратный километр, на том берегу озера. Огромная лужа забурлила еще сильнее, а там, с той стороны, задрожало, и вдали земля пошла трещинами. Огромные булыжники полезли вверх, из гигантских трещин.
Отец, и гвардейцы бросились поздравлять паренька, а тот просто сиял от радости. Рад был и я, что все прошло хорошо. Однако, хмурая харя Теуда не давала мне покоя. Он смотрел на веселящихся людей так, что, казалось, мечтает испепелить их взглядом.
Процессия направилась обратно, прочь от источника маны земли. К вечеру снова решили стать на ночь. Но в этот раз это была не просто стоянка, а настоящий праздник. Герцог Хормос праздновал удачное открытие ульты своим сыном. Оскольщиков, ожидаемо, не пригласили.
Я же, наблюдая за пиром у костра лагеря оскольщиков, что стоял на некотором отдалении от кольца машин, твердо решил, что этой ночью Теуд умрет. Как? Я не знаю. Но он не выйдет отсюда, из осколка, живым.
— Вы свободны, — услышал я примерно через полчаса громкий голос Теуда.
— Но господин! Здесь может быть опасно!
— Ты что⁈ — Крикнул Теуд злобно, — хочешь посмотреть, как я ссать буду⁈
— Нет… Что вы⁈
— Тогда пошел прочь! Возвращайся к лагерю!
Я встал, оглянулся. Оскольщики травили какие-то байки у костра. Я увидел, как блеснули в свете пламени глаза Астарты. Она посмотрела на меня.
Я прислонил к губам палец, тихо мол, а потом пошел туда, где маячила тень Теуда. В руке материализовался нож.
— Я знал, что ты придешь, — сказал Теуд полушепотом, когда застегнул ширинку, обернулся ко мне, — не удивлен, что я знаю, кто ты?
— Нет, — проговорил холодно.
Теуд молчал некоторое время, а потом, наконец, заговорил, кивнув на Уроборос:
— Им ты убил меня в прошлый раз?
— Да.
— Я чувствую это, Бич Арканы. И тебя тоже чувствую. Признаться, мы не думал, что вы с Арканой появитесь здесь, в этом новом мире. Надеялись, что канете в небытие в старом. Однако, эта Аркана, эта сука, — злобно скривился он, — слишком хитра.
— Ты не уйдешь отсюда живым, Чужой Бог.
— Ох, — он хмыкнул, — неужели ты убьешь меня? Неужели прикончишь? И что тогда будет? Ведь начнется переполох. Какой-то оскольщик убил графа.
— Я что-нибудь придумаю, — ответил я.