Страница 22 из 55
— Хватит читать мне нравоучения, — буркнул Джин Хо. — Попытки наставить меня на путь истинный запоздали лет на девятьсот… девяносто пять. Я думал, ты будешь ругаться.
— Из-за того балагана, в который ты превратил охоту в Рошамбо? Или из-за моего друга, которого ты чуть не убил? У меня было большое желание вытряхнуть тебя из шкуры, но потом я подумал, что это мало, что изменит. Ты всё равно в следующий раз поступишь так же. Я только хотел кое-что спросить. Я понял, почему ты сорвал охоту, ты вообще против подобных вещей, но почему ты так наказал Ардена, если вроде как простил его.
— Я его не прощал. Я его наказал, забрав у него в качестве компенсации перстень с рубином, но ты отнял его у меня и, надо полагать, вернул владельцу. Значит, этот злодей, убивший лис, остался безнаказанным. Это неправильно. Вот я и заставил его ответить за его злодеяния, но я его не убил, чтоб не огорчать тебя. Он обязан тебе жизнью, которой не заслуживает.
— Ты не прав. Он усвоил урок, и обещал больше не охотиться на лис, поскольку уверен, что получил жестокое предупреждение от лисьего бога.
— Что ж, он не безнадёжен.
— Теперь о лесничем. Это точно не ты убил его?
— О каком лесничем, Марк? Я убиваю только чтоб защитить свою жизнь или жизнь тех, кто мне дорог. Или ради еды. Не думаю, что твой лесничий представлял для меня какую-либо опасность. Остаётся еда, но вчера я наелся груш. Зачем мне кого-то убивать?
— Это было в лесу. Ты должен был встретить его до того, как добрался до сада.
— Но не встретил. Если б я съел его, то стал бы я после этого набивать живот грушами? Где логика? Послушай, я действительно, как многие лисы, люблю человечину, но там, где я живу обычно, убивать людей нельзя, понимаешь? Наши старейшины наподписывали всяких хартий, запрещающих охоту на двуногих, леса утыканы камерами и сканерами, которые следят за каждым их шагом в целях их безопасности и наблюдения за нами. Разве там можно кого-то убить и съесть и не быть пойманным? А если поймают, то неприятности будут не только у меня, но и у всей моей семьи. Поэтому я уже не помню, когда последний раз лакомился человечиной.
— Здесь нет того, о чём ты говоришь.
— Знаешь, к хорошему лучше не привыкать, чтоб потом не отвыкать, поэтому я не ем человечину и не разрешаю её есть моим лисам. Иногда они нарушают запреты, но тогда я отправляю их домой. К тому же мы же не просто лисы, мы давно живём среди вас и понимаем, что вы не просто куски мяса. Среди моих друзей много людей, потому я уже давно не могу относиться к вашему роду как к добыче. Я сказал слишком много слов, но ты должен сделать из этого только один вывод: я не убивал твоего лесничего, потому что я не ем людей.
Марк задумчиво смотрел на него.
— Что ж, я тебе верю. Вот только тогда возникает другая проблема. Вернее, другое чудовище, которое хозяйничает на моей земле.
— Я не чудовище! — обиделся Джин Хо. — Я один из самых красивых лисов в нашей семье.
— Конечно, ты красавчик… Но что мне делать с моей проблемой?
— Ладно, я помогу тебе. В конце концов, ты — мой друг и твои проблемы — мои проблемы. Ну и вообще, я тоже не люблю злобных чудовищ. Они некрасивые, плохо пахнут, кусаются и никак не желают умирать, когда их убиваешь. Это так утомляет… Надеюсь, вы ещё не закопали того лесничего? Я хочу увидеть его труп. Это поможет мне понять, кто его убил.
Он скинул с плеч покрывало и сполз с кровати.
— Будь добр, верни свой облик к тому, в котором ты сюда явился, — попросил Марк, — иначе нам придётся объяснять, почему ты поседел за одну ночь.
— Я никому ничего не собираюсь объяснять! — возмутился Джин Хо, по привычке обиженно надув свои алые губы, но, взглянув на Марка, уныло пробормотал: — Как же всё достало…
Его волосы тут же подёрнулись золотистой дымкой и начали стремительно наливаться рыжиной, отрастая и завиваясь в мягкие крупные кудри, бледные щёки слегка порозовели и округлились, а глаза позеленели.
— Ну, так лучше? — проворчал он. — Идём! И отдай мне свою накидку, я замёрз. Скажи слугам, чтоб тут прибрали и затопили камин. И ещё пусть поставят третий прибор на стол для завтрака. Может быть, запах вашего лесничего вернёт мне аппетит.
Марк покачал головой и, набросив ему на плечи свою накидку, пошёл к двери.
Спустя какое-то время они стояли в холодном погребе и при свете факела смотрели на труп лесничего. Джин Хо тщательно осмотрел его раны, а потом взял его руку, всё ещё покрытую запёкшейся кровью.
— Ну, что скажешь? — спросил Марк, следивший за его действиями.
— Я не стал бы его есть, — сообщил Джин Хо. — Он старый и жилистый. И пахнет невкусно. И у него, должно быть, был цирроз печени, а, значит, она непригодна в пищу.
— Но кто-то её съел.
— Наверно был слишком голоден, бедняга…
— И кто же это был?
— Не кумихо точно! И вообще, не демон. Я чувствую сильный звериный запах, но не узнаю его. К тому же, посмотри! — он снял с руки лесничего какие-то нити и протянул Марку. — Шерсть, рыжая, по виду похожа на медвежью, но не медведь. Обрати внимание, она очень длинная. Я бы сказал, что это орангутанг…
— Кто это?
— У вас они не водятся, живут в основном на Борнео и Суматре, и людей принципиально не едят, предпочитают фрукты. Они вообще довольно добродушны и пахнут иначе. Кто же это? — Джин Хо посмотрел на своды потолка и вздохнул. — Мин Со наверняка подсказал бы мне, он хорошо разбирается в космозоологии, а вот меня такие инопланетные твари интересовали только постольку, поскольку они могут быть съедобны или опасны. Я таких, как этот, не встречал. И мне интересно, что же это такое.
— То есть, это животное?
— Или какой-нибудь примитивный лесной дух. Тут ведь встречаются такие?
— Говорят…
— Ладно, — Джин Хо окинул взглядом покойника и вдруг нагнулся к его поясу. — А это что за петли? Тут что-то было?
— Это немного странная история. У него был подсумок со всякой всячиной, и кто-то его срезал, причём, возможно, это случилось в замке.
— Правда? — встревожился Джин Хо. — Кто-то забрал у него вещь, с которой он не расставался? И она не имела ценности для других? Тебе ничего не приходит в голову?
— Ну… — Марк задумался, а потом встрепенулся. — Думаешь, подсумок забрали, чтоб навести на него чары? У меня как-то именно с такой целью украли перчатку.
— Ты что-нибудь слышал о бритве Оккама? Хотя, откуда! Давай не будем усложнять. Зачем ещё могут взять вещь, которую кто-то носил при себе, и потому она впитала его запах?
— Чтоб направить по следу собаку? Или?.. — Марк тревожно взглянул на Джин Хо. — Ты думаешь, что кто-то натравил зверя на лесничего, дав понюхать подсумок? И это ты называешь: не усложнять? Это значит, зверем кто-то управляет?
— Это всего лишь рабочая гипотеза, — успокоил его Джин Хо.
— Но это значит, что кто-то хотел убить с помощью чудовища именно этого старого пьяницу? Кому он мешал?
— Откуда я знаю? Может, кто-то хотел от него избавиться, потому что он что-то видел или слышал, может, он кого-то оскорбил, а, может, кому-то просто надоело, что он шляется неподалёку. Включи воображение!
— Тогда зачем такие сложности?
Джин Хо посмотрел на него и вздохнул.
— Мы всё узнаем в своё время, друг мой, а пока пойдём завтракать. Особого желания у меня нет, и эта старая туша не добавила мне аппетита, но чтоб выздороветь, нужно хорошо питаться. Утром поедем, посмотрим на место, где его загрызли. Может, что-то найдём там.
— Да, я уже отдал распоряжения. Управляющий проводит нас до хижины старика, который его нашёл, а тот покажет, где это случилось.
— Если этот старик ещё жив, — заметил Джин Хо и направился к лестнице.
Марк проводил его мрачным взглядом и, закинув труп лесничего дерюгой, направился следом.
К счастью, со стариком ничего плохого не приключилось. Когда рано утром отряд графа де Лорма подъехал к покосившейся хижине возле слегка дымящейся угольной ямы, он сидел на потрескавшейся колоде и задумчиво смотрел в небо. Впрочем, увидев выезжающего из лесной чащи господина де Невиля, а потом и его благородных спутников, он поспешно вскочил и согнулся в глубоком поклоне, явно потрясённый тем, что его удостоили такой чести.