Когда волнуются боги

Ирина Калитина

Когда волнуются боги

Испорченный завтрак

Даже такие продукты, как нектар и амброзия – гаранты вечной молодости и бессмертия, могут наскучить, если питаться ими каждый день. С недавних пор, точнее, последние триста лет, завтрак достойнейших обитателей Олимпа не обходится без чашечки кофе, рецепт приготовления которого, боги позаимствовали у людей.

Мимо проплывают белые облака, лёгкие, как сахарная вата, а далеко внизу среди невысоких холмов и небоскрёбов застряли тучи, переполненные токсичным смрадом городов.

На горе воздух свеж и прозрачен. Скрипит под Главным Олимпийцем трон, отделанный золотом и драгоценными камнями. Зевс погружает в облако опустевшую волшебную чашечку. Он надеется, что после ночи наслаждений, напиток взбодрит его. Гере не скрыть румянца обиды, проступающего сквозь персиковую кожу, муж вернулся домой под утро. С богиней он провёл ночь или со смертной женщиной, в быка, в золотой дождь или в лебедя превращался на этот раз, остаётся догадываться, фантазия у супруга хоть куда. Не одну тысячу лет она страдает от ревности.

Близнецы Аполлон и Артемида обмениваются новостями у ног Громовержца. Любимая умная дочь Афина ждёт от отца совета, стоя перед ним. Златокудрая Афродита стотысячный раз изображает, что всего минуту назад вышла из пены морской в благоухании свежести.

Ловкий Гермес, размахивая золотым жезлом-кадуцеем, готов исполнять поручения повелителя.

Лёгкая богиня Ника, вспарив над троном, вещает о победе, недоумённо хлопая крыльями. Над кем? Все уже побеждены.

Покончив с прошлыми обидами из-за «шалостей» с Афродитой, ведут задушевную беседу искусный мастер Гефест и воинственный Арес, к ним присоединились любитель застолий Дионис и шаловливый мальчик Эрот с опасной игрушкой в руках – луком и стрелами любви.

В прошлом остались битва с титанами, приключения Одиссея, подвиги Геракла, Троянская война.

Для греческих божеств наступило время расслабиться.

«Более не существует силы, способной противостоять нам», – уверены они.

И напрасно.

Неожиданно, особое достоинство их лиц, многократно воплощённое в картинах и скульптурах, сменяется удивлением: второй Гелиос восстаёт над землёй! Откуда он появился?! Давно уже погиб сын бога Солнца, Фаэтон, неосторожный лихач на огненной колеснице....

Новое светило превращается в облако, по форме напоминающее гриб, а пепел, принесённый поднявшимся ветром, оседает на плечах Зевса и других Олимпийцев. В кольца сизого дыма превращаются кудри Афродиты, серый оттенок приобретает платье, она чихает и выглядит, чумазая, как героиня сказки Перо.

Дата: шестое августа 1945-го года. Атомная бомба с издевательским названием «Малыш», выскользнув из «брюха» американского бомбардировщика, вспыхнула огненным шаром над японским городом.

Простые смертные произвели оружие, способное уничтожить на планете всё, а, значит, и самих богов! Если исчезнет паства, зачем небожителям пища бессмертия?

Победитель Титанов первым пришёл в себя после шока. Поднявшись с скрипучего трона, грозно сдвинув брови, он обратился к пророкам различных конфессий:

– Неужели, не волею Высших сил, а по глупости человека будет нарушен порядок на земле? Какое наказание назначим создателям бомбы невиданной силы?

Сверкнула стрела-молния в руке гиганта.

– Ты опоздал, повелитель молний, этих субъектов не испугаешь грозой, – грустный ответ седовласого Моисея, – нужно было принимать меры, когда предчувствие войны тяготило землю, когда люди умерщвляли себе подобных в газовых камерах. Мы позволяли им всё изощреннее убивать друг друга, и ситуация вышла из-под контроля.

– Среди моих приверженцев ядерщиков нет, – мрачно отметил Мухаммед, чётко определивший законы жизни для своих последователей.

Согласно правилам ислама лицо его выглядело размытым, но в нём угадывался недоброжелательный взгляд в сторону иудейского пророка, именно, от его народа он предчувствовал неприятности в будущем.

Просветленный Будда, не изменив привычной позы лотоса, признал серьёзность ситуации, но счёл, что её можно исправить, если учить людей медитации и самосовершенствованию.

С ним согласился Конфуций, облачённый в тёмно-зелёный бархатный длиннополый халат с широкими рукавами. Мудрец задумчиво поглаживал бороду, прищурив, и без того, узкие глаза.

Многочисленные боги индейских племен растерялись и не знали кого поддержать.

Молчание воцарилось на небесах, и, вдруг, всемогущие лики повернулись в сторону одинокой фигуры на камне.

В знаменитой картине «Христос в пустыне» Крамской угадал позу Сына Божьего в часы, когда тревога о судьбе человечества не допускает сна. Ночь близится к концу, занимается заря. Положив руки на колени, сцепив пальцы, сидит он босой на неудобном валуне. Ядерные программы ведутся в странах, где доминирует христианство, грешники – среди его паствы.

– Чтобы не допустить катастрофы, должен появиться человек, который сделает применение нового оружия невозможным, – произносит он еле слышно.

– Человек?! Не этот ли эксперимент уже проводился около двух тысяч лет назад?! Не ты ли на себе испытал его результаты? Давай обойдёмся без потомков Адама, – загремел хозяин Олимпа.

– Не существует волшебства, способного повлиять на ядерную реакцию, только, учёному по силам спасти землю.

– В какой стране появится новый пророк? – растерянно пожимают плечами боги, – Штатам нет доверия, Европа и Япония деморализованы войной, во многих странах Азии и Африки не поймут, даже, о чём идёт речь, остаётся страна-победитель…».

Было ли порочным зачатие?

– Если бы боги существовали, то не допустили бы такой войны, – сердито произнесла особа в коммунальной кухне, пробуя суп из старой кастрюли на примусе. Волосы над лбом она уложила кольцами, как актриса в трофейном фильме про любовь, но вместо букета цветов держала в руке алюминиевую ложку, а от любви осталась лишь фотография на стене.

Сорок пятый год. Ноябрь – промозглый, серый месяц в Ленинграде. Низкие тучи сеют мокрый колючий снег, здания, не отапливаемые в годы блокады, отсырели, потеряли цвет, в стенах выщерблины от снарядов.

Вторая соседка, не старая, но зажатая и сморщенная от страха, поджав губы, засеменила в свою комнатку, шаркая тапочками по паркету. После ареста сестры в тридцать седьмом году она не участвовала ни в каких обсуждениях.

Третья женщина в алой кофте с ярко накрашенными губами – два красных пятна на фоне серой сырости, с папиросой в углу рта, бесстрашная после боёв под Смоленском, заметила хриплым голосом, что от знакомых лётчиков не слышала, чтобы они встречали в небе кого-нибудь, похожего на богов.

Худенькая, почти, прозрачная старушка, дворянка польских кровей, в блузе с высоким воротничком, державшая спину «в обществе» прямо, а голову высоко, мыла посуду. Розоватая кожа просвечивала сквозь седой пушок на голове. Она тоже высказалась:

– Маркс и Энгельс вскрыли социальную сущность религии….

Голос оказался удивительно громким для такого тщедушного создания, фразы составлялись безупречно, чётко выговаривалась каждая буква. В манере доносить до слушателей «материал», угадывался преподавательский стаж. Совсем недавно она вела уроки математики в школе, жила тихо, далеко от этой квартиры, скрывая непролетарское происхождение. Вторая женитьба сына нарушила спокойное бытие. Не вступая в «разборки» с «ребёнком», по желанию невестки мать уехала в другой район, оставив работу и учеников.

Беседа замерла, в кухне появился мужчина лет сорока пяти, худой, смуглый, с припухшими глазами и коротким ежиком волос. Одет он был в халат неопределённого цвета на тёплой подкладке с шалевым воротником, оставшийся от отца и того далёкого времени, когда вся квартира принадлежала его семье.

Молодые женщины заволновались, одна предложила соседу тарелку супа, вторая – послушать пластинку с записью песен Шульженко.