История древней Испании

Внутри лузитанского общества уже отмечается имущественное расслоение. Так, богатейшим человеком был некий Астолп, ставший тестем Вириата (Diod. XXXIII, 7). Привела ли имущественная дифференциация к социальной, мы не знаем. Но в любом случае лузитанские аристократы едва ли составляли такой же обособленный слой, как кельтиберские. Рассказы о лузитанских войнах говорят о довольно больших лузитанских армиях, что было бы невозможным, если основными военными силами были аристократические дружины. По словам Ливия (per. 52), Вириат был сначала пастухом, затем охотником, позже разбойником и, наконец, вождем[722]. Такая карьера в аристократическом обществе, подобном кельтиберскому, невозможна.

Лузитаны, по-видимому, переживали период так называемой военной демократии, и это объясняет особенно воинственный характер этого народа[723]. У лузитан существовал обычай, согласно которому молодые люди, не имеющие имущества, но обладающие смелостью и силой, уходили в недоступные места, где объединялись в банды, промышляющие разбоями далеко за пределами Лузитании (Diod. V, 34). Этот обычай, свойственный времени распада родовых отношений, напоминает италийскую «священную весну»[724], и он служил, видимо, одним из главных путей расселения лузитан. Молодые и, следовательно, наиболее динамичные элементы лузитанского общества и составляли, вероятно, те отряды, которые боролись с римлянами, не имея правильной родовой организации. Аппиан (Hisp. 68) упоминает об отрядах Курия и Апулея и называет их предводителей «главарями разбойников». По-видимому, такое противопоставление более или менее организованной армии Вириата отражало и разные принципы организации воинских сил.

Другие народы

Между лузитанами и кельтиберами в западной части Месеты жили различные кельтские племена, наиболее крупными среди которых были веттоны. В свое время через эту территорию проходил важный торговый путь из Тартесса на северо-запад Испании. Постепенное увеличение спроса и самих тартессиев, и финикийских колонистов, требовавших все больше товаров из северных районов, привело к интенсификации торговли, в которую во все большей мере вовлекалась местная аристократия. Археологические данные показывают, что в районе расселения веттонов и их соседей в западной части Месеты оседают в это время преимущественно различные предметы роскоши, а также ритуальные предметы. А это означает, что главными (если не единственными) потребителями южного импорта была племенная знать. Существовали ли в это время профессиональные торговцы, неизвестно, но, скорее всего, таких людей все же не было. Да и говорить о торговле в полном смысле слова, по-видимому, тоже невозможно. Южные вещи были, вероятно, в большой мере дарами, получаемыми местными аристократами, позволявшими за это пришельцам с юга проходить через их районы. В это время возникает ряд укрепленных поселений, расположенных на расстоянии 50—75 км друг от друга, и сеть более мелких, явно подчиненных крупным. Такие аристократические общины, видимо, и являлись реальными политическими единицами.

Кризис Тартесса и связанных с ним финикийских колоний, о котором говорилось выше, отразился и на обществе Западной Месеты. К этому надо добавить и начавшиеся в это же время передвижения соседних племен. По-видимому, существовали и какие-то внутренние причины, пока ускользающие от нашего знания. Все это привело и к кризису в местном кельтском обществе. Ряд старых поселений был оставлен. Но одновременно появляются новые, порой еще большего размера. Так, площадь поселения Лас Коготас составляет 14,2 га, а Месы де Миранда — 29,8 га. А позже появляются города (или, точнее, протогорода) площадью даже до 70 га. Совершенствуется оборонительная система, стены укрепляются башнями, а перед ними вырываются специальные рвы. Прекращение южной торговли было компенсировано установлением связей с иберами, через посредство которых к веттонам попадали и греческие изделия, в частности керамика. Расцвет этой торговли падает на IV в. до н. э., хотя она продолжалась и в более позднее время. Раскопки показали, что культура этой фазы является органическим продолжением предшествующей, так что речь идет не о смене культуры или этноса, а о развитии того же самого общества.

Находки в некрополях показывают большое богатство, но распределено оно очень неравномерно. Наряду с богатыми могилами имеются и бедные. Но и там и там встречается оружие (естественно, в мужских могилах), хотя в богатых могилах оно более роскошное. Веттонское общество явно было в большой степени иерархическим с господством аристократии, но и рядовое население полностью от военной деятельности отстранено не было. Веттоны отличались воинственностью. Страбон (III, 4, 16) рассказывает, как веттоны поражались римским воинам, в свободное время прогуливавшимся по лагерю, ибо, с их точки зрения, мужчины должны либо сражаться, либо отдыхать от сражений. Тот же Страбон (III, 1, 6) отмечает, что эта страна не очень плодородная. Здесь больше было развито скотоводство, чем земледелие, и веттоны славились как пастухи и всадники (Sil. It. III, 378). Они разводили свиней, быков и коров, а также коней, игравших огромную роль в военном деле. Всем этим занимались мужчины, а женщины собирали в обширных лесах каштаны и желуди, активно используемые в пище: их размалывали в муку и выпекали из этой муки хлеб (Strabo III, 3, 7). Владельцами стад были аристократы, и можно думать, что именно этот вид собственности и обеспечивал их богатство.

На территории веттонов и их соседей также, как и на землях кельтиберов, были широко распространены гентилиции, и все, что говорилось о кельтиберских гентилициях, приложимо и к гентилициям веттонским. Они также были родовыми единицами и являлись естественными рамками жизни определенного человеческого сообщества. Гентилиции играли довольно значительную роль в обществе; раскопки показывают, что каждая такая гентилиция занимала свое отдельное место в некрополе, и нет сомнения, что и в жизни именно гентилиция объединяла людей. В относительно крупном поселении обитало несколько гентилиций, хотя, как кажется, могли существовать и сравнительно небольшие родовые поселки. Никаких сведений об организации управления у веттонов до нас не дошло. На основании археологических находок можно только предполагать, что во главе каждой гентилиции стояла своя родовая знать, и в тех поселениях, где жили несколько гентилиций, какой-то орган, объединяющий аристократов отдельных родовых единиц, управлял данным сообществом. Никакие объединения более высокого уровня не засвидетельствованы[725].

Народы северо-запада Пиренейского полуострова — галлаики, астуры, кантабры — жили в условиях родового строя. Начавшийся было в IX в. до н. э. процесс иерархизации общества и выделения местной элиты был прерван; общество вернулось к более эгалитарной модели[726]. Вполне возможно, что огромное влияние на это явление оказало прекращение связей с Южной Испанией[727]. В результате социальное развитие началось заново и протекало довольно медленно[728]. Все авторы говорят о наличии здесь большого количества мелких племен, которых Мела (III, 15) называет «народами», а Плиний (III, 28) — и «народами», и «общинами». По Плинию, Астурия насчитывала 22 народа, Кантабрия — 9 общин, а Галлеция — 40. В состав астурийских и кантабрийских племен, как и кельтиберских, веттонских и лузитанских, входили гентилиции[729]. И так же как в Кельтиберии, принадлежность к этим коллективам была важнее семейной связи. Судя по договорам, которые уже в римское время заключали между собой гентилиции, например, дензонкоры и тридавы (CIL II, 2633), они были автономны и вели независимую политику. Впрочем, гентилиции признавали авторитет более высокого объединения — племени. Так, упомянутые дезонкоры и тридавы отмечают свою принадлежность к племени зелов. И Страбон (III, 3, 8), и Плиний (III, 27), и Птолемей (II, 6) говорят именно о племенах. После римского завоевания именно племена были приняты римлянами за административные единицы.

722

Существует мнение, что это и другие сообщения античных авторов о низком происхождении Вириата — литературный топос и не отражают действительность (Gundel И. Viriatus. Sp. 206). Однако никаких фактов, противоречащих единогласной античной традиции, мы не имеем.

723

Ср.: Montenegro A. La conquista de Hispania роr Roma // HE. Т. II, I. P. 61.

724

Eisenhut W. Ver sacrum // RE. Hbd. I5A. Sp. 911-923.

725

Lomas F. J. Origen у desarrollo... P. 26-28, 30-40; idem. Pueblos celtas... P. 91-94; Salinas M. Los pueblos... // HE. Т. 11. P. 460-472; Sanchez Moreno E. De ganados, movimientos у contactos // SHHA. 1998. Vol. 16. P. 72-74; Alvarez-Sanchis J. La Edad del Hierro en la Meseta Occidental // MM. 2003. Bd. 44. P. 349-371.

726

Cozalez-Rubial A. Facing two seas. P. 291.

727

Coelho Ferrereira da Silva A. Expressoes guerreiras da sociedade castreja // MM. 2003. Bd. 44. P. 41.

728

Ср.: Calo Lourido F. El icono guerrero galaico en su ambiente cultural // ibid. P. 37.

729

Albertos Firmat M. L. Organizaciones.... P. 10-13.