История древней Испании

Распад Тирской державы пришелся на время фокейской талассократии. В этих условиях финикийцы встретились со все более усиливающейся конкуренцией греков. Последние стали вытеснять финикийцев с тартессийских рынков, как показывают, в частности, раскопки в Онобе[497]. Еще большее значение имело «закрытие» тартессийской экономики, а немногим раньше уменьшение доходности серебряных рудников и, следовательно, уменьшение притока металлов в финикийские города испанского юга. По-видимому, торговля металлом стала невыгодной для финикийцев. А именно металлы, судя по библейским данным, поступали на Ближний Восток из Таршиша, т. е. Южной Испании. Все эти обстоятельства потребовали перестройки и экономики испано-финикийских городов, и самой их сети.

Финикийцы оставляют ряд поселений и концентрируются в сравнительно немногих из них, находящихся в более выгодной позиции. Так, они покидают Тосканос и некоторые другие поселения[498] и концентрируются в Малаке. Этот город имел гораздо более удобный порт, что представляло финикийцам возможность более легких связей с внешним миром. В римское время, по словам Страбона (III, 4, 2), Малака была тесно связана с противолежащим берегом Африки. Видимо, такая связь возникла задолго до римского завоевания. Сам город был основан, по-видимому, на рубеже VII—VI или, скорее, в начале VI в. до н. э., чтобы заменить поселение Серро дель Вийяр в связи с резким изменением природных условий[499]. Позже, возможно, в Малаку переселяются и жители других финикийских поселений средиземноморского побережья. В конце концов в этом регионе остаются три значительных финикийских города — Малака, Секси и Абдера. В середине VI в. до н. э. финикийцы покидают Абуль на атлантическом побережье Пиренейского полуострова[500] и другие небольшие финикийские поселения этого региона, видимо, из-за бессмысленности их существования ввиду прекращения связей с Эстремадурой. В то же время, как кажется, финикийцы оставили поселение Ла Фонтета на восточном побережье полуострова[501]. Позже такая же участь выпадет острову Могадор у атлантического побережья Северной Африки[502].

Возможно, новые условия существования заставили испанских финикийцев сплотиться. Уже говорилось, что во втором римско-карфагенском договоре испанские финикийцы, скорее всего все вместе, выступают под именем тирийцев. Это было возможно, если они представляли определенное единство. У Ливия (XXVIII, 2, 12) встречается выражение «Гадитанская провинция» (Gaditana provincia). Судя по контексту, это крайняя южная часть Испании, охватывающая как само побережье, так и прилегающие территории с туземными городами. Возможно, что «тирийцы» и «Гадитанская провинция» — одно и то же, хотя после баркидского завоевания в «провинцию» могли включить и часть захваченных земель[503].

Утрата положения основного поставщика металлов на Ближний Восток заставила, по-видимому, испанских финикийцев искать другую экономическую нишу. Еще раньше в финикийских колониях развивалась не только торговля, и теперь значительное место в хозяйстве испанских финикийцев стала занимать обработка продуктов рыболовства и торговля ими[504]. Возможно, что такая перестройка хозяйства началась уже несколько раньше, т. е. в VI в. до н. э. Тогда, однако, в этом направлении делались лишь первые шаги. Но то, что в условиях разрыва или, во всяком случае, резкого ослабления связей с туземным хинтерландом колонисты были вынуждены концентрироваться на использовании ресурсов непосредственного окружения, несомненно. Это, разумеется, не означает, что в финикийских городах Испании полностью исчезло ремесло. Так, Гадес оставался важным центром изготовления ювелирных изделий, но их потребителями становится в основном высший слой самого гадитанского населения, а не тартессийская знать. В том же Гадесе продолжало развиваться гончарное дело, но это преимущественно была уже тара для продуктов земледелия и рыболовства[505].

Конец Тартесса. Проблема пролива

Итак, в VI в. до н. э. Тартесс вступил в полосу кризиса. Но для исчезновения его с политической карты был необходим последний толчок.

Юстин (XLIII, 5,3) говорит, что массалиоты заключили с испанцами «дружбу», т. е. явно соглашение о союзе. В сохранившейся эпитоме нет никаких хронологических указаний. Ясно только, что это произошло после первой победоносной войны с карфагенянами и до нападения галльского вождя Катуманда на Массалию. Последнее имело место незадолго до нападения галлов на Рим (lust. XLIII, 5, 8), т. е. в начале IV в. до н. э. Так что для заключения массалиотско-испанского союза остается огромный промежуток времени более чем в полтора века. Однако V в. до н. э. считается временем определенного упадка Массалии[506], и едва ли массалиоты могли тогда свершить те славные дела, о которых говорил Трог и рассказ о которых Юстин сократил до нескольких предложений. Поэтому кажется предпочтительным отнести заключение этого союза ко времени до этого упадка, т. е. ко второй половине VI или самому началу V в. до н. э.

Кем были эти испанцы, из текста Юстина тоже не ясно. Но уже говорилось, что интересы массалиотов (в отличие от эмпоритов) концентрировались на юге Испании, т. е. в Тартессиде. Это позволяет говорить, что контрагентами массалиотов были именно тартессии. В 40-х гг. VI в. до н. э. союз с тартессиями не был возможен: ведь даже фокейцы, бежавшие из родного города, были вынуждены поселиться на Корсике, а не в Тартессиде из-за недружелюбной позиции Тартесса. Это сокращает хронологический промежуток.

Юстин (XLIV, 5, 2—3) рассказывает, что на Гадес напали соседи, завидовавшие росту города. Этими соседями могли быть только тартессии. Гадитане были вынуждены просить помощи у карфагенян, которые и гадитан от обиды защитили, и большую часть страны (провинции, как пишет латинский автор) подчинили своей власти. Совершенно ясно, что Юстин жестоко сокращает здесь оригинальный текст Трога, сводя к двум фразам повествование об основании Гадеса, куда были перенесены святыни Геркулеса (т. е. тирского Мелькарта), о росте города и о зависти к нему соседей, наконец, о нападении соседей на Гадес и обращении гадитан к единокровным карфагенянам, результатом чего стала военная экспедиция Карфагена. Здесь нет ни одного слова о вмешательстве божества, его явно не было и в оригинальном повествовании, ибо в противном случае Юстин не преминул бы рассказать о нем, так как он достаточно подробно излагает имевшиеся у Трога рассказы о всяческих чудесах и божественном вмешательстве, сводя к краткому конспекту собственно историческое повествование[507]. Весь контекст настолько благоприятен для карфагенян, что можно полагать, что конечный источник Трога был карфагенский.

К другому направлению традиции принадлежат почти совпадающие (различия имеются только в некоторых деталях) рассказы Витрувия (X, 13, 1—2) и Афинея Полиоркета (9) о штурме карфагенянами Гадеса. Из этих рассказов следует, что события развивались не столь ясно и прямолинейно, как повествует Трог.

Как представляется, в конце VI или в начале V в. до н. э. был заключен союз между Массалией и Тартессом. Он был основан на общих интересах. Массалиоты, вероятно, стремились вернуть себе позиции, завоеванные ими во время талассократии, атартессии — выйти из кризиса, изгнав финикийцев с побережья[508]. Хотя к этому времени восточная часть державы ускользнула из-под власти Тартесса, правители «княжеств» этой части тоже могли принять участие в общем предприятии. С этим согласуется упоминание Секси (Сикса) как города мастиенов (Fr. Gr. Hist I, Нес. fr. 43). Возможно, когда Гекатей писал свое «Землеописание», этот город действительно находился под властью мастиенов. Археологические и нумизматические данные недвусмысленно свидетельствуют о финикийском характере города[509]. Так что либо Гекатей просто локализует Секси в земле мастиенов, либо отмечает фактическую принадлежность города ко времени написания его труда. Отсутствие контекста не позволяет сделать окончательный вывод. Но во всяком случае исключить последнюю возможность нельзя.

497

Fernandez-Miranda М. Huelva. P. 256—258; Ruiz Mata D. El periodo cartagines... P. 111.

498

Aubet M. E. Tiro... P. 295; Lopez Castro J. L. Hispania Poena... P. 56-58: Martin Ruiz J. A. Los Fenicios... P. 70.

499

Aubet M. E. Tiro... P. 278, 295; Martin Ruiz J. A. Los Fenicios... P. 63-66; Schubart H. Asemamientos... P. 77-79; Gran Aymerich J. M. J. Malaga fenicia у punica // Los Fenicios en la Peninsula Iberica. Т. I. P. 137; Lopez Castro J. L., Mora Serrano B. Malaca у las ciudades fenicias en el occidente mediterraneo// Mainake. 2002. Vol. XXIV. P. 182-191.

500

Aubet М. Ј. Tiro... Р. 294.

501

Aubet М. Е., Gonzalez Prats A., Arruda А. М. Nuove scoperte... P. 1137.

502

Charles-Picard G. et C. The Life and Death of Carthage. London. 1968. P. 92,95.

503

Ср.: Lopez Castro J. L. Hispania Poena... P. 77.

504

Ibid. P. 63-66; Martin Ruiz J. A. Los Fenicios... P. 39; Molina Fajardo F., Ba

505

Comportamientos de mercado en la produccion orfebre del taller de Cadiz // Intercambio. P. 284—291; Niveau de Villedary A. M., Vallejo J. I. Evolucion у estructura del comercio gaditano en epoca punica // Ibid. P. 319-322.

506

Villard F. La ceramique grecque de Marseille. P. 131; Clavel-Leveque M. Marseille grecque. P. 129.

507

Ferrero L. Struttura е metodo dell'Epitoma di Giustino. Torino, 1957. Passim.

508

Ср.: Lopez Castro J. L. Hispania Poena... P. 60.

509

Martin Ruiz J. A. Los Fenicios... P. 84-91.