Страница 87 из 91
Планк и Тиций были ближайшими доверенными лицами Антония и свидетелями при составлении его завещания. Прибыв в Рим, они открыли Октавиану секрет этого завещания. Октавиан тотчас же понял, какую огромную пропагандистскую выгоду это ему даст. Он вопреки закону и обычаю добился от весталок, жриц богини Весты, которые хранили такие документы, выдачи ему завещания Антония, и оно было публично прочитано. В нем Антоний, в частности, просил утвердить все его распоряжения и похоронить в Александрии рядом с Клеопатрой. Завещание произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Большего оскорбления представить себе римляне не могли. В такой обстановке почти всеобщей антиегипетской экзальтации и была объявлена война Клеопатре. Антония как ее союзника лишили всех полномочий, в том числе и будущего консульства. Вся Италия, а затем и западные провинции были приведены к присяге Октавиану. Узнав об этом, Антоний привел к присяге себе не только солдат, но и всю восточную часть государства. Война стала фактом.
Каждая из сторон стремилась не допустить высадки противника на своей территории и, наоборот, связать его на собственной земле. Антоний, намереваясь переправиться в Италию, сосредоточил основную часть своего флота при выходе из Коринфского залива. Выход из этого залива закрывал мыс Акций, к востоку от которого в сушу вдавался Амбракийский залив, являвшийся ответвлением Коринфского. Там Антоний и сосредоточил основную часть своего флота, расположив рядом сухопутную армию под командованием Публия Канидия Красса, одного из немногих оставшихся в его распоряжении видных римских командиров. Греция за все это время была весьма основательно разорена, так что базами сообщения огромного войска Антония были Сирия и особенно Египет, связь с которыми осуществлялась в основном по морю. Поэтому Антонию было чрезвычайно важно сохранить контроль над морскими коммуникациями. Для обеспечения этого контроля он расположил эскадру у крайнего юго-запада Пелопоннеса, поручив командование ею мавританскому царю Богуду. Богуд был лишен царства своим соперником Бокхом, сторонником Октавиана, и бежал к Антонию. Другая эскадра и гарнизон заняли Киркиру, чтобы не допустить переправы армии Октавиана. Свою главную ставку Антоний расположил в городе Патры на южном побережье Коринфского залива.
Гарантировав, как ему казалось, себя от высадки войск Октавиана, Антоний сам стал готовиться к дальнейшим действиям. Но его опередил полководец и флотоводец Октавиана Агриппа, которые в свое время одержал решающую победу над флотом Секста Помпея. Выйдя в море в марте 31 г. до н. э., он первый удар нанес по эскадре Богуда и одержал полную победу, причем сам Богуд был убит. Эта неудача привела к потере Антонием контроля над морскими коммуникациями с Востоком. Но Агриппа этим не ограничился. Он вытеснил и морские, и сухопутные силы Антония с Коркиры, и с этого времени господство в Адриатическом море полностью перешло к Октавиану. Используя сложившуюся ситуацию, Октавиан с армией высадился на Балканском полуострове и двинулся к югу, к мысу Акций. Агриппа же разбил эскадру Квинта Насилия, защищавшую вход в Коринфский залив, и прорвался в него, захватив Патры, где еще недавно располагался сам Антоний. В это же время на суше произошло несколько стычек, которые ничего не решали, но неудачи в которых производили на солдат Антония удручающее впечатление.
Положение становилось критическим. Антоний созвал военный совет для обсуждения дальнейших действий. Канидий предложил вообще покинуть побережье и отступить к Дунаю, где, по его словам, царь гетов Диком обещал помощь. Клеопатра же, наоборот, настаивала на том, чтобы разместить в наиболее важных стратегических пунктах свои гарнизоны, а с основными силами армии и флота уйти в Египет, где можно организовать хорошую оборону. В конце концов Антоний склонился к мнению Клеопатры. Вскоре после этого совета один из его участников Квинт Деллий, который когда-то вместе с Клеопатрой составил искусный план обольщения Антония, перебежал к Октавиану и сообщил ему о намерениях Антония. Октавиан и Агриппа прекрасно понимали всю возможную опасность такого плана и решили уничтожить флот Антония и Клеопатры, не выпуская его из Коринфского залива.
Решив прорываться с флотом в Египет и тем самым фактически бросая на произвол судьбы большую часть своей сухопутной армии, Антоний, разумеется, самим солдатам об этом ничего не сказал. Напротив, он, как это было принято в то время в римской армии, обратился к ним с горячей речью.
Он убеждал воинов в превосходстве своей армии и в тяжелом положении войск противника, восхвалял себя как опытного полководца в противоположность Октавиану, не одержавшему лично ни одной победы и даже под Филиппами обязанному общей победой ему, Антонию. Антоний утверждал, что он находится в самом расцвете сил и ему не свойственно ни безрассудство юности, ни бессилие старости, в то время как его противник — неопытный юнец. В то же время Антоний признавал, что на суше силы Октавиана слишком значительны и поэтому необходимо перенести войну на море, где более мощные и сильные его корабли превосходят флот Октавиана; а в случае победы на море, в каковой он, разумеется, не сомневается, войну вообще можно будет решить без нового сражения, ибо после захвата господства на море враг будет сломлен голодом. Обращаясь к своим союзникам, Антоний напоминал, что война объявлена не ему, а именно им, а обращаясь к римлянам, утверждал, что он борется за свободу против единовластия. Но при этом нельзя, говорил полководец, делать каких-либо различий между воинами, ибо в случае разделения они обречены на поражение, а при единении несомненно одержат победу. А чтобы его воины держались до последнего, Антоний напомнил о судьбе сторонников Секста Помпея и Лепида и уверил, что в случае поражения или тем более капитуляции их всех ждет в лучшем случае рабство.
Планируя предстоящее сражение, Антоний рассчитывал заманить флот Октавиана в сравнительно узкий Амбракийский пролив, где его более мощные корабли имели бы преимущество. Агриппа же, фактически командовавший октавиановским флотом, наоборот, хотел выманить корабли противника на оперативный простор Коринфского залива и там их уничтожить, но не дать из этого залива вырваться. 2 сентября 31 г. до н. э., когда утих дувший четыре дня неблагоприятный ветер, переходящий в бурю, развернулась морская битва. Бой долгое время проходил с переменным успехом. Корабли шли на таран друг друга, временами бои напоминали сухопутные. В разгар сражения Клеопатра, увидев подходящую брешь в строе вражеских судов, подала египетским кораблям сигнал к прорыву и уходу из залива, и сама бросилась в эту брешь. Клеопатра явно выполняла план, принятый на недавнем военном совете, но при этом совершенно не подумала об остальных судах, сражавшихся с октавиановским флотом. А Антоний, увидев этот маневр царицы, понял, что, лишившись сильной египетской эскадры, он обречен на поражение, и на своем корабле бросился вслед за Клеопатрой[6]. Попутный северный ветер дал им возможность уйти от преследования противника. Несмотря на фактическое бегство своего командующего, моряки и находившиеся на кораблях солдаты продолжали упорно сражаться, но лишенный общего руководства флот потерпел в конце концов полное поражение.
Добравшись до мыса Тенар на самом юге Греции, Антоний узнал о гибели своего флота. Туда же собрались уцелевшие соратники Антония. Впав в очередной раз в меланхолию, Антоний раздал свои сокровища друзьям и посоветовал им самим спасаться и не разделять с ним его судьбу. Но в то же время он еще надеялся на сухопутную армию и приказал Канидию отступить через Македонию в Азию. Но в армии уже вовсю действовали агенты Октавиана. Целую неделю армия дожидалась своего главнокомандующего, но, убедившись, что никаких надежд на прибытие Антония нет, сдалась на приемлемых условиях. Канидий, еще до капитуляции покинув армию, направился в Александрию, где и сообщил Антонию об исчезновении его сухопутного войска. Тем временем победитель начал по своему усмотрению решать восточные дела. Вассальные царьки, еще недавно раболепствовавшие перед Антонием, как можно быстрее переходили на сторону Октавиана. И вскоре в распоряжении Антония и Клеопатры остался только Египет.
6
Внезапный уход Клеопатры со своим флотом и последовавшее за ним бегство Антония были предметом размышлений еще в древности. Тогда полагали, что-либо царица просто изменила Антонию, либо женщина не смогла выдержать напряжение боя, а Антоний был настолько захвачен страстью к ней, что позорно бежал, предпочитая обладание любимой женщиной победе в войне. Эта версия очень нравится поэтам и художникам всех последующих веков. Но в ней слишком явно видны следы октавиановской пропаганды. Современные исследователи считают, что действительность была более сложной и что Клеопатра, видимо, выполняла ранее принятые решения. Думают даже, что первым сигнал к выходу из боя дал именно Антоний, а Клеопатра лишь его продублировала. Но такое мнение не находит никакого подтверждения в источниках. Кажется, более вероятным, что царица воспользовалась создавшимся положением и, не дожидаясь общего сигнала, сама приступила к выполнению плана. А Антонию, обреченному на поражение, уже ничего не оставалось, как попытаться спастись самому. Если бы первым сигнал дал Антоний, а не Клеопатра, то непонятно, почему ни один неегипетский корабль не последовал за Клеопатрой и Антонием.