Страница 6 из 15
— Ничего. Я подожду, — ответил я, глядя ему прямо в глаза.
Ему ничего не оставалось, как принести деньги и отслюнявить мне пять тысяч полтинниками и четвертаками.
Пересчитал тут же за ним деньги, взял в левую руку. А правую подал директору, тот со словами благодарности пожал её. Повернулся к Вини Пуху и протянул руку ему тоже.
— Очень приятно было с вами работать, — демонстративно улыбаясь, сказал я. Того аж перекорёжило всего. Понял я все прекрасно, что он задумал. Небось хотел потом оформить по новой на кого-нибудь подставного работу за пять тысяч, и без ведома директора тысчонку зажать! Не дали…
Вернулся к встревоженным парням и раздал им по шестьсот двадцать пять рублей.
Парни по нескольку раз пересчитывали деньги, как будто не могли поверить, что у них столько бабла в руках. Наконец, они вышли с хлебозавода и, поглядев друг на друга, единогласно решили, что это дело надо обмыть.
Посидели душевно. Ребята поголовно не удержались и неумеренно врезали по водке. Настрадались, похоже, так, что нужно было чем-то вытолкнуть негативные эмоции. Я пил, по привычке, мало, чисто для компании. У меня стресса никакого не было, я был доволен результатом. Работал много и тяжело. Ел тоже много, в особенности мяса, чему поспособствовал и подгон из колхоза. Мышцы накачал так, что старые рубашки по швам трещали, а что уж говорить про выносливость! И деньги очень неплохие и совсем не лишние.
Ну а дальше подошло и время переезда. Машину Ахмад на заводе у Шанцева выпросил на три дня, чтобы нам жилы не рвать и не разгружаться сразу после дороги. Мы связывали в стопки книги, закручивали ковры. Снимали шторы. Всё перед упаковкой перестирывалось, ковры лично мне приходилось выбивать. По всем друзьям собирал газеты, чтобы посуду и хрусталь упаковать.
Собирались долго и основательно, затянули со сборами. В каждой сетке, сверху лежала бумажка с описью содержимого на скорую руку. Это бабушка и Никифоровна делали в обязательном порядке, наученные многочисленными переездами. Коробки и ящики так же были подписаны. В узел каждого тюка воткнута бумажка с содержимым.
Мне хотелось поскорее переехать, до начала учёбы, а то там совсем будет не до этого.
Когда мы, наконец, определились с днём выезда, было уже двадцатое число. Выезд согласовали с машиной на субботу двадцать первое, чтобы Ахмаду только на один день с работы отпрашиваться.
План был такой: туда я еду в кабине грузовика, Ахмад на своей «копейке» везёт бабушек. Разгружаемся, собираем и расставляем мебель одним днём. И вдвоём возвращаемся назад в Святославль на его машине. А грузовик уже по своему графику.
А бабушки уже не спеша всё распаковывают и раскладывают.
Первую часть плана мы осуществили без сучка — без задоринки.
Мы приехали. Дальше всё пошло не так.
Мы с заводским водилой нашли общий язык и непринуждённо болтали всю дорогу. Следовали за Ахмадом, не особо вникая в маршрут. Дорога показалась лёгкой. Приехали к вечеру, остановились за «копейкой» возле очень приличного по советским меркам кирпичного дома.
Выйдя из кабины, я потянулся и в прекрасном настроении подошёл к с трудом выползавшим из машины бабушкам. Ахмад тоже потягивался, все засиделись.
— А кто нам участок перепахал? — удивлённо спросила Никифоровна.
Из дома к нам спешил мужичок лет шестидесяти.
— Вот незадача! — воскликнул он вместо приветствия, подходя к нам. — А мы уж и не знали, приедете вы или нет…
— Вы что, передумали дом продавать? — напрягся я.
— Да нет… — как будто оправдываясь, начал мужичок. — Ещё покупатели появились…
— Как это! Мы же задаток дали! — начала наступать на него Никифоровна.
— Мы вернём! — заверил хозяин дома.
— Не надо нам ничего возвращать, — подошёл я к нему. — Продайте нам дом, как и договаривались.
— Да я что, мне всё равно, кому продавать. Вы вот с ними договаривайтесь, — кивнул он в сторону соседнего дома.
Там на крыльце появился мужчина. Он озабоченно поглядывал в нашу сторону, торопливо обуваясь. За ним вышла женщина и вперёд него поспешила к нам. За ней выскочила молодая пара и тоже припустила со всех ног к нам.
Они чуть не бегом подбежали всей компанией.
— Это наш дом! — закричала молодая на бегу.
Она была беременна. Чего бегает-то? Дурочка.
— Ещё чего! — вышла вперёд Никифоровна. — Это наш дом!
— Тихо, тихо! — встал я между ними. — Мы первые этот дом застолбили, с хозяевами по рукам ударили и задаток оставили.
— Вы кто такие⁈ — начала голосить молодая. — Мы колхозники! Нам положено!..
— Мы уже участок вспахали, — поддакнул ей муж.
— Мы вам компенсируем это, — спокойно ответил я.
— Иваныч! — обратилась к хозяину дома старшая из женщин. — Ты кому дом продал?
— Никому ещё не продал, — огрызнулся Иваныч.
— Ты же обещал! — возразила ему старшая соседка.
— Ничего я не обещал! У вас и денег нет столько!
— Мы тебе пять тысяч даём! — взвизгнула молодая.
— Дом семь стоит, — отрезал Иваныч.
— Можно подумать, они тебе столько заплатят! — кивнула в нашу сторону старшая.
— Заплатим, — подтвердил я.
— Всё. Пошли, — надоело ждать Ахмаду. Он развернул бабушек и повёл их к дому. — Все с дороги, все устали, разгружаться завтра будем.
— Я к председателю завтра пойду! — пригрозила нам молодая.
— Иди, иди, — процедила Никифоровна.
Хозяин дома, оказывается, вещи ещё не вывез. Сидел на чемоданах. И боялся дом оставить без присмотра.
— Не завидую я вам, — проговорил он, ставя греться чайник. — Эти Михайловы… Не повезло вам с соседями. Что мать скандальная, что дочь.
— Поскандалят, да успокоятся, — ответил я.
— Не знаю, не знаю, — пробормотал Иваныч. — Шуру-то, мать, жизнь ещё немного научила думать, прежде чем говорить. А вот Ксения у неё, дура-дурой и язык без костей.
— Да нам-то что? — спросил я.
— Муж у Ксении механизатор, колхоз им дом построил в центральной усадьбе, когда свадьбу сыграли. Они его продали и хотели к маме поближе перебраться. На мой дом целились. А зачем они мне нужны со своими пятью тысячами?
— Логично… — начал я понимать суть претензий соседей. Обломали мы их знатно. — Надо оформить всё поскорее.
— Завтра в правлении никого не будет, воскресенье, — ответил Иваныч. — А в понедельник пойдём.
— Не запалят они вас со злости? — спросил наш водитель.