Страница 75 из 79
Откинувшись на локти, девушка полулежала на кровати, раскинув ноги в стороны и согнув их в коленях, открывая тем самым шикарный вид на уже блестящие от смазки половые губы.
Поманила указательным пальчиком, посмотрела шаловливыми и голодными от желания глазами, и хоть я был жутко уставший, от такого подарка отказаться не смог.
Быстро скинул одежду, и не говоря ни слова, наклонился над девушкой, горячо целуя в алые губы, опускаясь вниз, и через ткань прикусывая горошину соска.
— Мм-м, — простонала Алина, — Скорее, не медли. Я почти пустая.
Вскинул брови, оторвавшись от аппетитной груди.
— Серьезно? Чем таким занималась?
— Потом, все потом, — простонала девушка, качнув бедрами вперед.
— Потом — так потом, — пробормотал в ответ, приступая к самому сладкому.
Алинка двигалась как остервенелая, извивалась, стонала, царапала пину когтями и тянула-тянула-тянула жизненную силу.
Я тоже не отставал, забирая у партнерши энергию, преобразовывал ее, тем самым восполняя баланс, при этом не забывал следить, какое именно количество поглощал.
Не хотелось повторения предыдущего опыта. Одна уже в отключке, не хватало еще, чтобы и вторая к ней присоединилась.
К тому же, любопытно было узнать, из-за чего Алина так сильно просадила резерв, что сейчас поглощала меня без остановки. Обычный человек уже давно бы окочурился. Как хорошо, что я уникум.
Спросить не удалось. После страстного, выматывающего секса я просто-напросто отключился. Усталость взяла свое, отправив меня в царство Морфея.
Просыпаться не хотелось от слова совсем. Я слышал будильник, но намеренно его проигнорировал.
— Макс, тебе пора, — проворчала недовольно Алина, в очередной раз выключая зубодробильную мелодию на моем телефоне.
Вместо утреннего секса или хотя бы поцелуя, я получил тычок в бок, а потом был беззастенчиво скинут с кровати.
— Ох, — воскликнул я, почувствовав боль от столкновения моего тела с полом, — Могла бы полегче.
Алина пробурчала что-то непонятное и зарылась лицом в подушку.
— Хе-х, так значит? Ну ладно. месть моя будет страшна!
Я уже запрыгнул обратно на кровать, намереваясь свершить эту самую месть и начал стягивать с девушки одеяло, но мой взгляд зацепился за настенные часы.
— Твою же костлявую задницу! Опаздываю!
Из дома я выбегал даже не позавтракав. Нужно было кабанчиком метнуться в клинику, чтобы застать Рабашского до того, как он отправиться в академию.
Я знал, что почти каждый день до посещения основного места работы, эскулап наведывался в больницу для проверки своих пациентов и справлялся об экстренных случаях.
Сегодняшнее утро не стало исключением. Семен Семенович оказался на месте.
— Добрый день, — поприветствовал я доктора.
— Аа-а, Максим, с чем пожаловали?
Я зашел в кабинет, огляделся, и поняв, что мы одни, закрыл дверь.
— Тут такое дело… У меня дома сейчас в бессознательном состоянии Стелла Яковлевна.
— Как? — подскочил эскулап, — Что она делает у вас?
— Сейчас это не важно. Могу лишь сказать, что вчера ей стало хуже. Счет шел даже не на часы. Я сумел стабилизировать ее состояние, но мне нужна ваша помощь. В одиночку не справлюсь.
— Эх, Максим, молодо-зелено. Смотрел я Подольскую и не один раз. Нечего там лечить. Ее не спасти. Здесь не просто травма, а самое настоящее проклятие, против которого контрмер не существует.
Я лишь хмыкнул.
— Вот тут вы ошибаетесь.
— Ты знаешь. Как снять эту погань?
— По сути, я уже это сделал. Остановил на последней стадии активации, если вам так будет понятней.
Не говорить же эскулапу, что никакого проклятия вовсе не было, и все это происки ублюдочного «Бессмертного».
— Н-но, подождите, молодой человек… Такого просто не может быть. Я должен сам убедиться, — забормотал Рабашский.
— Тогда поехали, Семен Семенович. Думаю, вместе мы с вами сумеем поставить Стеллу Яковлевну на ноги.
— Да, Максим, было бы здорово, — скептически произнес эскулап и начал быстро собираться.
Всю дорогу Семен Семенович мучал меня вопросом, ответы на которые я не мог дать. Приходилось уворачиваться, извиваться, а где-то нагло врать. Лучше Рабашскому не знать всей правды.
Я и так до сих пор не сумел придумать, как буду объяснять свои действия. По мере восстановления органов, Стелле потребуется больше жизненной силы, чем сейчас. Без нее, сколько бы ни вливал энергии эскулап — все будет напрасно. Жизнь Подольской просто утечет как вода сквозь пальцы.
Влить жизненную силу могу только я, да и то — нестандартным способом.
Как, спрашивается, я буду доказывать эскулапу, почему лезу с поцелуями к бессознательной женщине?
Он же, как пить дать, меня в извращенцы запишет.
Приехав в особняк и игнорируя всех домочадцев, сразу потащил Рабашского к постели больной.
— Как она? — поинтересовался у Олеси, — В себя не приходила?
— Нет. Все без изменений.
Семен Семенович сразу принялся за диагностику, а я отправил тетку восвояси и уселся рядом на стул, ожидая вердикта эскулапа.
— М-да, я даже не уверен, что сумею хоть как-то облегчить последние часы бедняжки, не говоря уже о лечении, — покачал головой эскулап.
— Зачем так пессимистично?
— Максим, Стелла не сможет выжить. Ее внутренняя матрица почти полностью раздроблена, там только рваные ошметки. Пока еще не придуман способ, как их сращивать вместе. Даже видеть эту матрицу могут единицы. Не говоря уже о чем-то другом.
Я поперхнулся.
Это что, Рабашский сейчас говорит про жизненную силу? И он ее видит?
Похоже на то.
Я думал — я такой единственный.
Алина, в отличии от меня, ее лишь чувствовала.
— Семен Семенович, — задумчиво потер подбородок, — то, что я скажу должно остаться между нами.
— Опять клятва?
— Не опять, а снова.
— Хм-м, заинтриговали. Если это будет что-то такое же удивительное, как в прошлый раз, готов клясться хоть каждый день.
— Каждый день не нужно.
Когда магическая клятва была скреплена, я потер ладони и хитро улыбнулся.
— Жизненная сила или как вы ее назвали — внутренняя матрица, вполне поддается восстановлению.
— Может быть, только я еще не видел ни одного человека, который мог бы с ней взаимодействовать.
Я сделал многозначительную паузу.
— Он перед вами.
— Кхе-кхе, — закашлялся эскулап, — Не стоит так шутить.
— Какие шутки? Я говорю полностью серьезно.
Рабашский подскочил с места, взирая на меня с недоверием, надеждой и благоговением.