Берс в ребро

— Твою мать! Какой дурак додумался вот так на проходе поставить! Чуть ногу не сломал! — зашипел я, массируя ушибленное колено.

— Ах ты ж, горе мне горе! — неожиданно раздался из дальнего самого темного угла писклявый девичий шепот. — Звиняйте, барин! Я ж как лучше хотела!

— А ты еще кто, блин, такая?

— Так Аленка ж я, барин. Пришла отблагодарить вас за спасение…

Ни че се поворот. Еще и часа не прошло, как девку едва не изнасиловали. Ее ж после такого ужаса пережитого с неделю должно колбасить. Психологическая травма, там, и все такое… А она уже тут как тут — здрасьте вам спаситель-барин! — мысленно прифигел я, но тут же сам себе и возразил: — Хотя, тоже ведь только что мужика достоинства лишил. И на брызнувшую из-под топора кровь, при этом, даже бровью не повел, будто вот так в роли средневекового палача на полставки впахивать — это для меня обычное дело. А ведь до попадания в этот суровый игровой мир был мирным, адекватным парнем, о каких в народе говорят: мухи бы не обидел…

— Так лучше, да? — вывел меня из задумчивости голос девушки. Аленка добыла из какого-то закутка внизу горящую масляную лампу и, подняв ее на вытянутой руке над головой, осветила разом практически всю комнату.

— Намного, — кивнул я девушке, которая, кстати, успела после своего голозадого бегства с арены раздобыть где-то платье горничной и выглядела уже вполне благопристойно. — Могла бы и сразу догадаться свет включить, — поворчал я все же для солидности, ковыляя к подносу.

— Прости, барин, растерялась…

— Ладно, Кс… то есть Аленка, завязывай там причитать, — перебил я ее, усаживаясь на край кровати перед заваленной едой тележкой. — Иди сюда. Садись. Ешь. Тоже, ведь, поди, с утра на голодном пайке.

— Да как же, барин⁈ Не положено ж мне с вами…

— Так, я не понял? — нахмурился я. — Ты спорить что-ль со мной решила?

Девушка тут же вихрем метнулась по комнате и, установив лампу на верхней полке шкафа напротив, аккуратно присела на край кровати возле меня.

— Неффефняйфя бери, фе флянеффя и еф, — прочавкал я кое-как, с набитым ртом, указывая до костей обглоданной куриной ножкой на гору еды в тележке.

Девушка не стала больше выпендиваться и тоже голодным зверем накинулась на содержимое многочисленных плошек и тарелок.

Следующие десять минут мы активно работали челюстями, отрываясь от этого славного дела лишь чтобы промочить горло глотком-другим кваса, полуведерный жбан с которым обнаружился на нижней полке тележки, с деревянным черпаком-ковшиком и шикарной глиняной кружкой. Кружку я уступил гостье, сам же по-простецски пользовался ковшиком.

Вдосталь наевшись и напившись, я решил ополоснуться перед сном в бадейке с водой.

Аленки, после того что утром между нами было, я понятное дело ничуть уже не стеснялся. Потому, спокойно разнагишавшись у бадьи, ежась от холода, я стал забраться в стылую воду. Девушка же, в очередной раз меня удивив, вихрем обежав кадушку сунула вдруг с другого конца руки в воду, опередив буквально на мгновенье погружение туда же моей задранной уже над бортом «ванной» ноги.

— Это еще зачем? — возмутился я, таки, опуская ногу в воду. — Я не прочь, разумеется, вдвоем с тобой здесь порезвиться. Но, боюсь, красавица, кадушка маловата, и одновременно нас двоих она не выдержит.

— Ну что вы барин. Я всего лишь подогрела для вас воду, — огорошила Аленка неожиданным признанием, разгибая спину, и стряхивая в бадью капли с намоченных рук.

— Че-че ты сделала? — ошарашенно пробормотал я, целиком опускаясь в бадью, и с изумлением подмечая, что вода в ней действительно стала гораздо теплей, чем когда секунд пять назад опустил туда первую ногу.

— Технику Уютной руки применила, — улыбнулась девушка, — вторую стойку — для нагрева воды… Ну как вам, барин? Не горячо?

— Не, норм… В смысле, отличная водичка, — пробормотал я, окидывая Аленку пристальным взглядом, и тут же мысленно матерясь от увиденного. Оказывается, даже горничные в этом повернутом на игре мире следуют по пути системного развития, а моя Аленка имела немного-немало — аж третий уровень развития. С набором, соответственно, минимум трех системных техник.

В следующее мгновенье я невольно сглотнул, наблюдая, как единым слитным движением девушка стянула с себя через голову платье, оказавшись вдруг полностью обнаженной.

— В бадью к вам, барин, конечно, я не полезу, — хитро подмигнула мне бедовая девчонка. — Но уж спинку барину помыть помогу обязательно… Ежели, конечно, он не будет против? — томно изогнувшись, вопрос свой Аленка закончила, впившись мне в губы страстным поцелуем.

Разумеется, у меня и в мыслях не было ей возражать…

Глава 11

Глава 11

Переводя дух после очередного соития, мы лежали, крепко обнявшись, в моей огромной кровати.

— А с этим Твердом у тебя?.. — таки решился я задать давно мучавший меня вопрос.

— Нет, барин, мы с ним не разу не были вместе, — заверила Аленка.

— Погоди, но Демьян сказал, что вы вроде как жених с невестой?

— Да, это правда.

— Ничего не пониманию. Так, если это правда, значит…

— Нас сосватали против нашей воли, барин, — перебила меня девушка. — Мы не любили друг друга. Но через пару месяцев у нас на самом деле должна была состояться свадьба. Так часто случается среди дворовых людей, барин. Это вольные вправе сами решать свою судьбу. Мы ж с Твердом — люди подневольные.

— Выходит, я порушил твою свадьбу.

— Это так, барин. Но я ничуть об этом не жалею.

— Все равно в ток не возьму, Аленка: если Тверд тебя не любил, зачем он с дружками так зло отомстить тебе у алтаря намеревался?

— Так жених же.

— И че?

— Мой обнародованный позор дал ему такое право, — пожала плечами Аленка, будто бы растолковывая мне очевидные, с пеленок всем известные прописные истины.

— Право насиловать тебя с дружками⁈ — возмутился я.

— Нет, право на ритуальное убийство порченной невесты на алтаре, — огорошила очередным шокирующим признанием девушка. — Потешиться же с дружками над изменщицей напоследок — это лишь начало кровавого ритуала.

— Охренеть, тут нравы у вас, конечно! — прошептал я, откинувшись на подушку.

— Барин, что вы сказали? Я не расслышала.

— Алён, заканчивай мне выкать, просил, ведь, уже.

— Но как же? Вы же ж барин!

— Вот упрямая!.. Постой-ка, — снова подперев голову рукой, я придвинулся к любовнице, — получается, что ты догадывалась о готовящейся над тобой расправе?..

— Сразу поняла, как только маменька ваша в постели нас утром застукала, — тяжко вздохнула Аленка. — Она и раньше-то не больно меня жаловала. А тут, считайте, разом законный повод и от девки неугодной избавиться, и резерв алтарный живой пополнить. Мне б дуре тут же ноги в руки и бежать из дома к тетке в дальнюю деревню, а оттуда с ближайшим обозом в город — и ищи потом ветра в поле. Но вещи накопленные за время службы бросать пожалела. А пока тюки вязала, весть о позоре моем лесным пожаром по дому разлетелась, и дружки Тверда меня с тюками на выходе и схомутали. Сам-то Тверд с папенькой вашим на выезде был. Только к вечеру они вернулись. Тогда Тверду уже обо мне и рассказали… Ну а дальше вы, барин, сами все знаете.

— Ты вот обмолвилась: про резерв алтарный, который живой должен был пополниться? А это как?

— Барин, вы шутите? — захлопала ресницами Аленка, у которой, похоже, в голове не укладывалось, что я не знаю столь элементарных вещей.

— У меня, понимаешь, амнезия частичная — негативное последствие недавнего радикального лечения.

— Амне… что?

— Да не важно… Алён, те че трудно ответить на вопрос?

— Так ведь при ритуальном убийстве на алтаре происходит обнуление всех системных накоплений за жизнь, которые в резерв алтарный стекаются — это ж все знают.

— Все — да не все, — буркнул я, нахмурившись.

Вон оно, оказывается, как. Помимо естественного источника живы, и доступа к личному хранилищу, алтарь, оказывается, исполняет еще и функцию аккумулирования некоего объема живы. Формируя эдакий НЗ. Теперь понятно, к чему именно в алтаре мачеха давала доступ жрецам для проведения ритуала.