Серебряная Игла

Знакомый звук за моей спиной подсказывает, что рой снова атаковал Ашеса, и на этот раз он глухо выдохнул, застонал и я чувствую, как его прислоненная ко мне спина напряглась и покрылась испариной.

Каждая минута на счету!

Но все же.

Зачем на этом осколке мира мы с Артом, абсолютно понятно.

Но что здесь делает Ашес? Ведь Взошедшие зачем-то тоже привели его именно сюда и именно сейчас?

— Будет лучше, если ты не станешь сопротивляться, - подбирается Арт. Его голос противно скрипит в моих ушах.

— Лучше для кого?

— Брось, Йоэль, ты правда думаешь, что я настолько глуп, чтобы дважды попасться на ту же удочку? Я больше не потеряю бдительность. И в конце концов, мне уже самому наскучило тебя уговаривать. Жаль. Будет крайне…

И все-таки, он попался. Потому что пока Арт думает, что крадется к парализованной жертве, я потихоньку завожу руку за спину и тяну из-за пояса Ашеса его кинжал. Он наверняка это чувствует, но не подает виду.

И в тот момент, когда между мной и Артом остается последний шаг, я напрыгиваю на него, сосредотачивая в руке с лезвием всю силу, на которую вообще способно мое поколоченное несчастьями тело. Острие без малейшего сопротивления входит в плоть по самую рукоять. Арт лишь всхлипывает, удивленно вращая глазами, пытаясь сообразить, что вообще произошло.

Но я, используя рукоять как рычаг, подтягиваюсь к его продырявленной шее и, превозмогая жуткую гадливость, впиваюсь куцыми, ни на что не годными клыками в его мягкое тело.

Это почти… никак.

Я просто высасываю его словно кровь из пакетика. Только кровь вкусная и сладкая, а то, что течет по моему языку и губам, на вкус как протухшая вода в старом колодце. Ну то есть, за неимением альтернативы, я бы точно не стала это пить, но в целом - и так сойдет.

Когда все заканчивается, тело Арта - точнее, его опустевшая, лишенная внутренностей и костей кожа - валится на пол. Даже Ниберу в похожем состоянии выглядел более привлекательно, чем эта ветошь. Я без раздумий цепляю ее носком башмака и пинком отправляю вниз с отрыва.

И почти сразу после этого мое тело раскалывает нестерпимая боль.

Вы знаете, что я не из тех, кто хнычет и пускает носом пузыри, но на этот раз терпеть просто невозможно. Я с трудом опираюсь на одно колено, и в эту минуту Ашес еще раз заслоняет меня собой от роя.

— Йоэль, - Он тоже припадает на одно колено, и обнимает второй рукой. Для этого ему приходиться убрать ладонь от локтя, и я вижу как кровь толчками бьет из глубокой раны.

— Тебе… нужно… позаботиться… о себе, - еле разборчиво прошу я.

Нет сил даже на слезы.

Мир слишком жесток к тем, кто не сделал ему ничего плохого.

Но мое тело думает иначе, потому что я чувствую, как кожа буквально трещит по швам.

Вот оно.

Я сосредоточила в себе абсолютно весь таум.

Я стала тем, что может погубить мир или спасти его.

И перед этим последним рубежом, я с отчаянием понимаю, что не знаю самого главного - как, черт подери, их всех спасти?!

— Йоэль, смотри на меня, - просит Ашес.

Мне так больно, что любимый образ покрывается кроваво-красными пятнами, и почти теряет очертания. Но плевать - я даже слепой видела бы каждую черточку его лица.

— Я здесь, Колючка. - Его шершавые крепкие пальцы проходятся по моей щеке. - Никуда не уйду, и не проси.

— А если я очень… попрошу. - Сглатываю.

Да что же делать?!

Как?!

Взошедшие, если вы придумали два пути, то может, хоть немножко пнете в нужном направлении?

— Ашес, я не могу это… - Внутренности обдает сперва холодом, потом - жаром и ядом. - Не могу контролировать.

— Мне все равно, - пожимает плечом он.

Я зажимаю его рану своими ладонями, но кровь все равно просачивается сквозь пальцы. Она такая горячая, что кажется, способна обжечь как кипяток. Но я ничем, совсем ничем не могу ему помочь.

— Ты не должен быть… здесь, - кажется, мое собственное горло теперь одолел тот же недуг, что и Арта, потому что и в моем тоне появились противные квакающие нотки.

— Я там, где я сам решил быть. Рядом с тобой.

Его пальцы крепче сжимают мое плечо.

Рой с гулом сворачивает кокон вокруг нас, и я слышу знакомый скрежет безжалостных жерновов, готовых приняться и за наши кости.

— Будьте вы все прокляты, - бессильно шиплю в пустоту, и упираюсь лбом в плечо моего милого принца. - Взошедшие… Великие и ужасные… Чтоб вас разорвало!

Эпилог

Эпилог

Вы когда-нибудь слышали про то, что наши мысли - материальны?

Ну и наверняка хотя бы однажды к вам в руки попадала потрепанная книженция о том, как правильно загадывать и мечтать.

Лично я в свое время прочла их уйму, и могу смело, почти как знаток, утверждать, что ни единого слова правды там нет. Да и сами книженции не стоит даже потраченных на них чернил.

Но, как оказалось, правда скрывается в самых неожиданных местах.

Я стаскиваю с руки перчатку и провожу тыльной стороной ладони по испарине на лбу.

Сегодня на удивление жаркий день, и солнце, хоть в эту пору года висит высоко, такое ясное, что торчать в теплице - почти что преступление. Но попробуйте скажите об этом моим только-только проклюнувшимся стеклоцветам - и узнаете, на что способны эти маленькие коварные растения. Причем, им даже не придется выбираться из горшка, чтобы вонзить в вашу задницу десяток колючек.

Кстати, вы не ослышались - у нас теперь действительно солнце.

Шесть месяцев в году оно особенно жаркое, и еще шесть - как сегодня - поднимается на пик и оттуда чаще просто светит, чем греет. Но не сегодня.

Я еще раз разрыхляю землю вокруг моих маленьких питомцев, ловко уворачиваясь от вредных стеблей, норовящих обвиться вокруг моего пальца. Сейчас это не опасно, но через пару месяцев, когда малютки подрастут и станут настоящими хищниками, в них будет достаточно силы, чтобы свернуть шею кролику. Во всем Шиде почти нет желающих возиться с этими хищниками - слишком велик риск не дожить до их расцвета, но когда меня это останавливало? Тем более, что за одну унцию их особенной пыльцы, можно выручить столько золота, что хватит на год сытой жизни. А у меня этих малюток…

Отклоняюсь и пересчитываю горшки.

Еще раз, чтобы убедиться, что девять из десяти колючек прилежно сидят в своих горшочных яслях. Но ох уж эта десятая!

— Только попробуйте сбежать, - грожу им садовой лопаткой и обвожу строгим взглядом, - выкопаю и подсажу к бегониям.

Малютки испуганно пищат и сжимаются в комки, прикрываясь крохотными листьями, словно коконом. Для породистого растения нет ничего хуже, чем «компания» обычной садовой зелени.

Развязываю фартук, снимаю вторую перчатку и разминаю затекшие черные пальцы. Пристально разглядываю кожу, но она ни на дюйм не посветлела. Прошло два года, но я продолжаю надеяться, что однажды все вернется как было. Хотя, учитывая обстоятельства, это вообще ерунда.

Расправляю домашнее платье, покрытое пятнами от воды, удобрений и цветочной пыльцы, перехватываю выбившиеся из шпилек волосы, и спешно выхожу наружу. Старательно прикрываю за собой скрипучую дверь и закладываю щеколду. Пока в моих яслях нет взрослых растений - это вполне надежная защита от побега, но со временем, когда они подрастут, придется переезжать вот в то каменное здание, над строительством которого сейчас трудится сразу десяток человек.

Я на минуту замираю, наслаждаясь открывшимся пейзажем.

Огромный луг, некогда зеленый, сейчас похож на золотистое море колышущейся травы. Он сразу за забором, волнуется и и ударяет о деревянные балки как настоящий прибой. А слева - горы. Величественные, графитово-серые, под белоснежными шапками снега. Через месяц снегом занесет все вокруг, и озеро, которое хорошо видно из окна моей спальни, покроется толстой коркой льда. Единственный минус - вся детвора из соседних деревень сбежится кататься на коньках, и гул будет такой, что моих прихотливым зеленым, колючим, ядовитым и ползающим питомцам придется как-то пережить этот стресс.