Страница 44 из 92
Еврейская народная группа, признавая необходимость расширить сферу деятельности общины, занимала компромиссную позицию по главным конфликтным вопросам общинного строительства — роль религии и выбор языка преподавания в школах. Ее программа предполагала «сохранение религиозного элемента в еврейских национальных светских школах, как фактора национальновоспитательного и культурно-экономического значения», и преподавание в школе «на родном языке учащихся» (т.е. на идише или русском), сохранив изучение иврита. Бюджетный источник для поддержки таких расширенных функций общины группа видела в ассигнованиях со стороны органов государственного и местного управления. Ближе к выборам, в связи с упадком популярности кадетов и поляризацией еврейского общества между социалистами и сионистами, Еврейская народная группа лишилась части своих избирателей.
С компромиссной программой выступало и образованное в Петрограде Еврейское демократическое объединение. Но так как время компромиссов уходило в прошлое, партия собрала на выборах в общину даже меньше голосов, чем количество записавшихся в Объединение на его организационном собрании 24 марта.
Полной неудачей закончилась и другая попытка национального объединения — основание Еврейского народного союза, который даже не дожил до дня выборов.
Проигранный бой за власть в старом Правлении для петроградских ортодоксов стал, похоже, стимулом для перехода к более современным методам борьбы за голоса. В мае было объявлено о создании новой партии «Нецах Исраэль» (Вечность Израиля — ивр. — одно из наименований Бога). Инициатива исходила от раввинов Петроградской Хоральной синагоги Давида-Тевеля Каценеленбогена (почетный председатель), Моисея Айзенштадта (товарищ председателя), ученых-гебраистов, старост синагоги Исаака Маркона (товарищ председателя) и Абрама Гаркави, а также группы богатых, близких к синагоге евреев. Организаторы, выступавшие в первую очередь против секуляризации общины и школы, провозгласили себя выразителями мнения религиозного большинства русского еврейства, «подлинного народа, молчаливого и разрозненного», голос которого «почти что не слышен» среди голосов партий и групп, «духовно с ним порвавших».
Программа «Нецах Исраэль» исходила из концепции единой еврейской нации, объединенной общностью происхождения и веры. В соответствии с программой в еврейской школе дети в возрасте от 6 до 13 лет должны были ежедневно по нескольку часов изучать иврит и Танах. Предполагалось и изучение общеобразовательных предметов, включая государственный язык. В общинной жизни организация выступала за сохранение всех традиционных функдий общины, при условии демократизации управления и расширения сферы ее деятельности для удовлетворения экономических и культурных нужд ее членов. Программа отмечала огромную важность распространения иврита как языка религии, науки и культуры, но признавала и идиш как язык еврейских масс. Выступая в духе времени за демократическую республику в России и права трудящихся, «Нецах Исраэль» требовала права евреев на соблюдение субботы и, по возможности, снабжения еврейских солдат кошерной пищей.
«Нецах Исраэль» сочувствовала сионизму, поэтому существенным моментом ее программы была Палестина. Возвращение туда организация считала отдаленной целью всего еврейского народа, а поддержку планомерной колонизации Палестины признавала общенациональной задачей и священным долгом еврейства. Права на Палестину предполагалось заявить на будущем послевоенном мирном конгрессе. Вместе с тем «Нецах Исраэль» предвидела, что центр национальной жизни еще долго будет находиться в диаспоре, и поэтому призывала евреев не видеть в себе временных обитателей тех стран, где они живут, а бороться за свои права в этих странах.. Впоследствии, летом, партия слилась с аналогичной московской группой «Херут умасорет» (Свобода и традиция) в одну Ортодоксальную партию «Ахдус» (Единство), от которой (по-видимому, к концу года) откололись хасиды, образовавшие группу «Шлейме-Эмуне-Исроэль». На выборах в ВЕС хасиды и митнагдим (религиозные оппоненты хасидов внутри ортодоксального иудаизма) выступали по отдельности, на выборах же в общину — вместе.
Так как бюджет общины старого типа в значительной степени состоял из доходов от выполнения религиозных обрядов и частных пожертвований, ортодоксы могли надеяться по крайней мере на частичное бюджетное самообеспечение своей программы даже при отсутствии государственных ассигнований. Программы же секуляризаторов в отношении общины в основном полагались на поддержку властей.
В сентябре Оргкомитет опубликовал Положение о выборах Общинного совета, объявлявшее демократические выборы на основе как тогда говорили, «шестихвостки», то есть всеобщего, тайного, прямого и равного голосования без различия пола, по спискам. Возрастной ценз был установлен в 20 лет. Выборы, назначенные на три дня — 29-31 октября, из-за Октябрьского переворота пришлось перенести на 3-5 декабря. Списки избирателей были составлены и вывешены в участковых избирательных комиссиях уже к 18 октября.
Сионисты, объединившись с Еврейской ремесленной и трудовой группой, выставили в своем списке четырех членов ЦК Сионистской организации России, в том числе Израиля Розова, члена Исполкома Всемирной сионистской организации. На первом же предвыборном митинге сионистов (15 октября) по оценке корреспондента Рассвета присутствовало 1-1,5 тыс. человек. Их шансы выросли еще больше после опубликования накануне выборов Декларации Бальфура.
Лишь около 20% всех избирателей приняли участие в выборах. Остальные либо вообще не интересовались делами общины, либо после падения Временного правительства не верили в успех дела, либо просто побоялись выйти на улицу из-за террора и грабежей. Возможно, если бы не Октябрьский переворот, число голосов, поданных за несоциалистические «респектабельные» партии, как и общее число проголосовавших, оказалось бы выше. Как и во многих других городах России, победу на выборах в Совет общины одержала Сионистская организация. Ей досталось половина всех мест (табл. 2.1). Еще несколько сионистов прошло по ортодоксальному списку. В результате выборов председатель Городского комитета СО, бывший народник и шлиссельбуржец, доктор А.3алкинд был избран председателем Совета общины.
19 декабря 1917 г. в торжественной обстановке состоялось первое заседание Совета общины. Новая демократическая община, рожденная «в обстановке анархии и грубой силы», прежде всего должна была помочь своим членам с меньшими потерями пережить трудные времена. На второй план временно отодвинулись задачи национально-культурного строительства, для решения которых община создавалась. Только один из выступавших на заседании, делегат от Поалей Цион Нахум Нир (Рафалькес), призвал в тот момент к секуляризации общины и к работе во имя Палестины. Он был также единственным, кто произнес свою речь на идише, несмотря на несвободное владение этим языком. Остальные говорили по-русски.
Хотя первые антирелигиозные акции большевиков в Петрограде были направлены против православной церкви, синагогальные лидеры не нашли возможным уклониться от их осуждения. В беседе с сотрудником Биржевых ведомостей по поводу захвата в январе 1918 г. Александро-Невской лавры раввин Каценеленбоген, в частности, сказал:
И мы, только несколько месяцев тому назад освободившиеся от кошмара религиозного гнета, не можем не высказать православной церкви и всем ее сынам глубокого сочувствия... Однако такого пассивного сочувствия недостаточно: нужно заявить о нем громко и прямо. Поэтому я считаю необходимым, чтобы евреи... выступили с решительным протестом против фактов, подобных имевшим место в Александро-Невской лавре.
Такие события, как захват Лавры, расстрелы крестных ходов Красной гвардией, убийство киевского митрополита Владимира, требовали от синагоги недвусмысленного осуждения политики советской власти, которую простой народ и так уже называл «еврейской». Петроградские раввины не забыли и того, что в сентябре 1917 г. они сами обращались к председателю Всероссийского церковного собора с просьбой, чтобы церковь призвала солдат, наступавших в Галиции и Буковине, прекратить грабежи и осквернения еврейских синагог. Принятый 23 января 1918 г. «Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви» уравнял в бесправии все религиозные организации, лишив их статуса юридических лиц и возможностей владения собственностью, в том числе церквами, синагогами, кладбищами.