Страница 39 из 92
Приезд в Россию из Польши Залмана Локшина, посланника Федерации сионистских демократических обществ Дрор, способствовал временному оживлению этой организации и в Ленинграде. Федерация образовалась в августе 1917-го в Киеве, в результате выхода из СО России тех, кто выступал за полную секуляризацию демократических общин. Федерация действовала в основном на Украине, проводя пропаганду и собрания только на иврите. Дрор была против классовой борьбы внутри еврейства. Большинство ее членов эмигрировали в Польшу, а оттуда — в Эрец-Исраэль.
Ленинградским отделением Дрора руководили члены его ЦК — бывший хабадский раввин Аврахам Фрейдин и земляк Локшина (по Брянску) Ишаяху Итин, оставивший изучение математики в Ленинградском университете ради работы в подполье. У Дрора имелась нелегальная типография, продукция которой распространялась членами организации. Среди членов Ленинградского отделения Дрора выделялись бывший халуц Зэев Меламед из Бердичева, а также Рахиль и Сара Морозовы — дочери Эльханана Морозова, близкого к Любавичскому ребе. В 1926 г. члены организации встречались на квартире уроженки Петербурга, студентки университета Цили Скуиной. Престарелая мать Цили выполняла функции связной. В конце года, заметив слежку за квартирой, Комитет решил отправить Скуину из Ленинграда в более безопасное место. Однако по дороге ее арестовали и сослали в Сибирь, где ее следы пропали в 1943 г.
Другим местом встреч дроровцев стала комната Кальмана Кочанова, бывшего студента, присланного из Москвы для усиления организации. Как и Скуина, Кочанов был вскоре арестован. В том же 1926 г. арестовали и Меламеда. Он получил три года тюрьмы и ссылку на Крайний Север. После ссылки Меламед поселился в Орле, откуда в 1937 г. вместе с другими бывшими сионистам был снова отправлен в лагерь и там погиб. Ишаяху Итина арестовали и присудили к трем годам заключения с последующей ссылкой в Сибирь, где он вскоре пропал. Его жена и сестра тоже были арестованы. Фрейдин погиб, уходя от преследования ОГПУ, когда прыгнул на ходу с поезда и попал под его колеса. Ленинградские аресты дроровцев, последовавшие за арестом участников подпольной конференции Дрора в Киеве (в том же 1926 г.), привели к почти полному прекращению активности Ленинградского отделения, которая окончательно замерла после новых репрессий в 1927 г.
В отличие от политики по отношению к подпольному сионистскому движению в планы ОГПУ не входила немедленная ликвидация разрешенного пока что Классового Хехалуца. Однако и эта организация испытала на себе усиление преследований. Хехалуцу запретили работать в некоторых губерниях РСФСР, НКВД отказывал в разрешении на созыв конференции и на выезд членов ЦК Хехалуца за границу, ужесточилась обличительная кампания в прессе. В 1926 г. под удар попал сам ЦК, его ведущие работники Пинес, Альтшулер, Шапиро, Евзерихин были арестованы. В июне и сентябре того же года в Ленинграде прошли массовые аресты халуцим. Не менее десятка арестованных были сосланы. Забота о заключенных тяжелым бременем ложилась на ЦК и лишала его возможности эффективно поддерживать местные отделения. 11 августа 1926 г. в письме ЦК Нижегородскому отделению сообщалось, что в Москве в пересыльной тюрьме находятся 12 товарищей из Тель-Хая (поселение Хехалуца в Крыму) и 6 — из Ленинграда, на помощь которым тратится много сил и средств.
В этих условиях ЦК Хехалуца делал все что мог для продления существования «Амала». Предоставленный артели в феврале 1926 г. кредит — 10 тыс. руб. — превышал сумму кредитов, выданных аналогичным мастерским в других городах. Несмотря на это, финансовое положение предприятия оставляло желать лучшего. Многомесячная задолженность по квартплате и непрерывные жалобы соседей на шум и сутолоку в квартире заставили коммунаров перебраться жить на предприятие, где отсутствовали минимальные санитарные условия. Практическое прекращение алии и нищенское, полуголодное существование членов коммуны, лучших из которых вырывали периодические аресты, экономический кризис в Палестине, исчезновение информационной связи с ней — все это контрастировало в глазах халуцим с успехами землеустройства евреев в СССР, с некоторым повышением уровня жизни советских граждан и с соблазнами Ленинграда периода расцвета НЭПа. Вдобавок Евсекция использовала трудности внутри коммуны, склоняя некоторых ее членов образовать коммунистическую ячейку, которая бы захватила власть на предприятии. Совокупность названных факторов привела к глубокому кризису «Амала» и всего Ленинградского отдела Хехалуца.
Тогда же, в 1926 г., началась ликвидация земледельческих хозяйств Хехалуца в Крыму, и изгнанных оттуда членов движения надо было куда-то пристраивать. Поэтому ЦК не только из последних сил поддерживал «Амал», но и взялся в октябре 1926 г. организовать в Ленинграде трикотажную мастерскую «Авода». Во главе «Аводы» встал один из основателей «Амала» инженер Рафаэль Марголин.
Положение в «Амале» несколько стабилизировалось к февралю 1927 г., задолженность медленно погашалась. Правда, обеспечение членов артели оставалось на чрезвычайно низком уровне, а для расширения производства не хватало оборотного капитала. Зато в новой трикотажной мастерской «Авода», оборудованной современными машинами, дела шли удовлетворительно. На февральском пленуме ЦК Хехалуца «Амал» с «Аводой» вновь получили основную часть всех кредитов ЦК. В самом же ЦК из-за отсутствия средств зарплата работникам была понижена, но даже и эти суммы не выдавались. Финансовые трудности и духовный кризис движения обсуждались на состоявшемся 16-22 июля 1927 г. пленарном заседании. Один из ораторов, член ЦК Арон Цирлин, предложил законсервировать организацию на период упадка, «ибо нет сейчас абсолютно никаких возможностей для работы». На этом общем мрачном фоне даже скромные успехи «Амала» и «Аводы» были особо подчеркнуты в решении пленума, хотя не обошлось и без критики «Аводы» за запутанность делопроизводства и отсутствие подобающей моральной атмосферы.
К началу 1928 г. Ленинградский отдел легального Хехалуца, включая «Амал» и «Аводу», насчитывал сто десять человек. Подавляющее большинство из них числилось рабочими. Доля учащихся и представителей нерабочих профессий уменьшилась до четверти от общей численности. Около тридцати девушек работали вязальщицами-, трикотажницами, швеями в мастерской «Авода».
Существование коммуны «Амал» не давало покоя властям. Директора предприятия Иосифа Млодека то и дело вызывали на допросы в ОГПУ. Организованная в артели коммунистическая ячейка старалась разложить коммуну изнутри. Когда власти убедились, что это удается плохо, членам Комитета Хехалуца было предложено покинуть артель под угрозой ареста, а «Амалу» — объединиться с соседним нееврейским предприятием. Сознавая, что ликвидация коммуны неминуема и желая избежать лишних арестов, члены Комитета ушли из нее, и объединение состоялось. В феврале в Ленинграде последовали очередные аресты, после чего Хехалуц, явно противоречивший идее Биробиджанской колонизации, был окончательно запрещен в апреле 1928 г.
Ликвидация легального Хехалуца сопровождалась новыми репрессиями против остатков молодежных сионистских организаций. В 1929 г. и в январе 1930 г. в Ленинграде снова прошли аресты, и новые десятки молодых людей, халуцим и нехалуцим, оказались в тюрьмах и ссылках. Некоторым арестованным все еще удавалось заменить ссылку на выезд в Палестину. Кое-кто из членов «Амала» выехал из России в 1929 г. вместе с бывшими членами крымской коммуны Тель-Хай; другие прибыли в Палестину позднее. Большинство тех, кто остался работать на предприятии, были арестованы во время чисток 30-х.
Аресты 1929 —1930 гг. парализовали подпольную деятельность Классового Хашомера в Ленинграде. В письме в Эрец-Исраэль 6 марта 1931 г. один из московских активистов организации сообщил, что связь с ленинградскими товарищами оборвана. Хотя позднее он же доложил о восстановлении связи, о какой-либо работе в отделении ничего не сообщалось. Янек Зисман, один из последних членов Левого Хашомера, которому посчастливилось в сентябре 1934 г. добраться до Эрец-Исраэль, рассказывал о своей встрече в Москве, накануне отъезда, с шестью подпольщиками, бежавшими из ссылки. Они сообщили Зисману, что они поддерживают связь с четырьмя городами, в том числе с Ленинградом.