Измена. Новая жизнь

— Зачем отрицаешь? Когда всё очевидно. Вас… вас видели в аэропорту. Вместе.

Почему-то не решаюсь сказать, что следила за ним. Непонятное чувство стыда накрывает. Ещё скажет, что я двинутая, и жизнь — не кино, но это я итак знаю.

— Видели? Кто-то решил тебя разыграть.

— Зачем?

— Завидует нашему счастью? — пожимает плечами.

— А нижнее бельё, как в пиджаке оказалось?

— Без малейшего понятия, — приподнимает брови и, сложив руки на груди, пристально смотрит на меня. — Ты же в химчистку мои костюмы сдаёшь, так? Может, там и попали?

— В химчистке? Кто носит трусы в химчистку? Как они могли туда попасть? По какой, чёрт дери, траектории они в карман залетели? Ты думаешь, что говоришь? Бред!

— Это у тебя бред! А ты… ты подумала о последствиях, прежде чем кидаться такими заявлениями? Ты о нас подумала?

— Я? О нас? — моргаю удивлённо, потом наставляю на Тёму палец. — Не нападай. Ты виновник, а не я… Не надо переворачивать ситуацию.

— А я и не переворачиваю.

Он резко встаёт и, обойдя стул, хватается за спинку одной рукой, указательный палец правой приставляет к виску.

— И долго ты этот план в мозгах вынашивала, прежде чем обвинять? Тебе хочется развода? Так и скажи, зачем выдумываешь измены? Считаешь, так при разводе больше перепадёт? Или все будут жалеть бедную Светочку? — в его голосе тонна яда.

— Ты что несёшь? — я в растерянности. — Ты что, мать твою, несёшь, Сорокин?

— Прекрасно, ещё мать мою вспомни. Нервы надо лечить. И больную фантазию, Света. Чтобы больше я от тебя обвинений в неверности не слышал. Выпей валерьяночки!

— У тебя крыша поехала?

— Это у тебя поехала… И у Алисы из-за этого проблемы. Ты в этом виновата.

— Что?

— То…

Чуть ли не отбрасывая стул в сторону, порывисто выходит из кухни, а я семеню за ним в коридор, где Артём уже натягивает куртку.

— Ты куда?

— Пойду проветрюсь. Здесь как-то дышать нечем…

— Тёма?

— Через пару часов вернусь, а ты хорошенько подумай о своих словах. И стоят ли они того…

— Чего?

Ответа не получаю. Вернее, получаю в виде резкого хлопка дверью, от которого вздрагиваю. Будто он мне её в лицо закрыл.

Так и стою посреди коридора в растерянности.

Я могла бы ожидать от него скандала… разборок… оправданий, в конце концов. Признаний, что оступился, и обещаний больше никогда так делать, но не слов, что я всё выдумала.

Хмурюсь, вспоминая утро в аэропорту.

Они же целовались? Так? Целовались? Эта его операционный директор висела на его плече? Или не висела? А в кафе? Сидели так близко… Он ведь ещё руки её лобызал?

Или я была далеко и приняла желаемое за действительное?

Да… во истину странен человеческий мозг… Если в него поселить идею, что ты в чём-то ошибался, тебе что-то показалось, то на полном серьёзе начинаешь обдумывать, а так ли всё было, как ты это помнишь?

Тёма возвращается не через два часа, а глубоко за полночь. Я уже съездила забрала Алису, ужином кормить не стала, так как Мила обо всём побеспокоилась, и решила лечь спать вместе с дочерью.

Честно говоря, и не рассчитывала, что Артём вернётся. Пару раз мы по-крупному ссорились, и он уезжал к родителям, давая время остыть и себе, и мне. Но здесь другая ситуация.

Алиса прижимает к себе плюшевого зайца и тихонько сопит, а я глаз не могу сомкнуть.

По храпу, вскоре долетающему до моих ушей, понимаю, что муж мой надрался. Так он храпит, только если выпьет.

Час от часу не легче.

Жмурюсь и приказываю себе заснуть. Завтра будет новый день, плохо, что выходной. На работу не смыться, дочь дома — не продолжить нормально разговор, да и выносить весь день присутствие Артёма будет сложно.

Тянусь за телефоном и пишу Миле, спрашиваю, можно ли ей на выходные Алису скинуть.

«Прости, что загружаю, Мил».

Она тут же мне звонит.

— У тебя точно всё в порядке, Свет?

— Нет, — признаюсь. — Не всё в порядке.

— А что случилось?

— Давай… в другой раз расскажу.

— Ты уверена, что в другой? Просто сейчас ты спокойная, а в другой раз может быть… истерика.

— Я держу себя в руках.

— С Тёмой что-то?

— Хватит выпытывать, КГБ на выезде, — мне даже удаётся улыбнуться. — Сейчас Алиса под боком, — поясняю.

— А… поняла. Тогда да, конечно, позже. И привози без проблем. Мы на дачу её заберём с собой.

— Спасибо.

А дальше я просто жду утра, чтобы всё прояснить.

Глава 7

— Где Алиска? — муж заходит на кухню, потягиваясь.

— Вспомнил, что у тебя дочь?

Я сижу за стойкой на высоком барном стульчике, у нас два таких. Когда-то они казались мне жутко удобными. Ну а сейчас я просто выбрала эту позицию, то есть заняла доминанту, чтобы разговаривать с Тёмой на равных.

Он умеет подавлять, это у него профессиональное. Самая моя большая ошибка — я воспринимаю его просто, как человека. Как мужчину. Как мужа. Но люди, если им надо, включают профессионала. Вот и Артём второй день подряд «играет» в юриста. А он в этом хорош, что уж скрывать. Иначе бы карьера не шла в гору все эти годы.

— Боже, Света, — тут же вскипает он. — В кого ты превратилась? Пилишь меня ни за что, ни про что. Кофе бы лучше налила.

— Тебе надо, ты и налей.

— Не знал, что женился на грымзе.

— А я не знала, что вышла замуж за изменщика.

Тёма морщит нос и направляется в кухонный угол, насыпает кофе в электротурку и жмёт кнопку. Наша кофе-машина сломалась, плюётся молоком. Вот включил бы он её, мне очень хочется, чтобы хотя бы техника плюнула в Артёма, раз уж сама сделать этого не могу.

За ночь я всякого передумала, а к мужу сформировалось стойкое отторжение.

— Опять эти твои фантазии?

— Я видела вас, Артём… видела!

Он оглядывается, иронично вскидывая бровь.

— Так нас якобы кто-то видел или ты лично? Показания расходятся. Если обвиняешь, тогда хотя бы сохраняй последовательность.

— Мы не в суде, а я не прокурор.

— До прокурора тебе расти и расти, хотя… навряд ли, Света, ты бы им могла стать. Характер не тот.

Он вдруг замечает чемоданы, пристроенные у одного из трёх окон. Вернее, один чемодан серого цвета на двадцать литров и спортивную сумку, куда я запихала его обувь.

— Что это?

— Твоё барахло. Ах… да, и вот ещё.

Вытягиваю палец вверх, на нём висит чёрная кружевная тряпочка.

— Передай хозяйке.

Швыряю в Артёма трусами, тот их ловит и с дебильной улыбкой разворачивает.

— Так это ж твои, не?

— Мои? Я стринги не ношу, ты не замечал? Не мой стиль.

— А жаль… — он снова смеётся. — Носила бы… глядишь, сексом бы больше занимались.

— А тебе было мало, что ты решил поискать на стороне?

Артём наливает вскипевший кофе, добавляет молока и разворачивается ко мне. Делает большой глоток и довольно вздыхает. Затем выдаёт:

— Я никуда не уеду. Даже не думай.

— Это ты не думай, что после всего можешь здесь оставаться. Мне неприятно находиться с тобой в одном доме. Бери чемоданы и ищи новое место жительства. Я осознаю, что развод быстрым не будет, но на одной территории находиться всё это время невозможно.

Пожимает плечами, ставит чашку на стойку, потом наклоняется ко мне и внезапно щёлкает по носу. Не ожидая коварного «нападения», я подскакиваю на стуле.

— Вот что, Светик… Тебе неприятно, ты и съезжай.

— Это мой дом!

— И мой тоже!

— Родители потратились, чтобы купить нам эту квартиру.

— Э-э-э, нет, твои подкинули нам на первый взнос, а ипотеку я сам закрывал. Забыла, что ли? Ты же сидела дома, не работала несколько лет.

— Обвиняешь? По-моему, ты сам предложил заниматься ребёнком до школы, это ведь было наше совместное решение.

— Ну да, не отрицаю.

— Так давай выставим квартиру на продажу и каждый останется при своём.

— Как у тебя всё просто: разъехались, продали… Мне здесь нравится, я не хочу никуда съезжать.

Конец ознакомительного фрагмента.