Небо над океаном

— Скукотища, — Дэн зевнул и направился к выходу. — Никогда не понимал классику. — Погнали Лео лучше в пиццерию. От этих репетиций еще больше есть хочется.

— Вы с нами ребята? — откликнулся Лео и посмотрел на нас.

— Мы догоним, — ответил Джексон.

Они вышли, мы с Джексоном остались вдвоем, в полной тишине. Оказывается в Парусе она так редко бывает.

Я смотрела на ударную установку, смотрела на микрофон, который одиноко стоял в центре зала. Все как в последний раз. Мне с трудом верилось, что уже совсем скоро я больше не вернусь сюда.

— Что-то ты грустная какая-то. У тебя все нормально? — Джексон вглядывался в мое лицо.

От Джексона сложно что-либо утаить. А у меня не поворачивается язык ему рассказать о том, что отец сказал мне собирать чемоданы. Мы уедем. Прощай мой дорогой сердцу Джексон.

— Джексон, — прохрипела я и уткнулась ему в грудь. Я закрыла глаза, чтобы не давать волю слезам и почувствовала, как волна отчаянья накрыла меня с головой. Как себя не утешала, как не старалась, я все равно уеду…

— Что волчонок? — он провел рукой по моей щеке. — Что случилось? Тебя кто-нибудь обидел? Так я ему быстро физиономию так разукрашу, ты только скажи…, - он прижался своим лбом к моему лбу. — Я же за тебя горы сверну. — Волчонок, ты для меня все. Моя вторая половина неба, — сказал он.

— Джексон…, - я едва могла сдержать слезы. — Меня никто не обидел. — Просто… Просто мне кажется, я знаю тебя целую вечность.

— У меня похожее чувство. Но кажется, ты хотела спросить о чем-то другом, — он отстранился, но продолжал держать меня за руку.

Я смущенно опустила глаза и сильнее прижалась к его плечу.

— Пошли к ребятам в пиццерию, — снова уклонилась от темы, убеждая себя, что об отъезде расскажу завтра.

Мы вышли на улицу. Хмурое солнце давно скрылось за горизонтом. Загорались фонари, ветер гонял жестяную банку по серому асфальту, мимо нас пробежала тощая собака. Я оглянулась и увидела, что бездомный пес остановился и смотрел нам вслед жалобными глазами.

Он несколько раз звонил Дэну узнать в пиццерии они, но похоже они давно ушли и мы просто гуляли по центральным улицам, взяв еду на вынос.

Мы остановились под фонарем.

— Знаешь, чего я хочу? — он продолжал держать меня за руку.

— Пиццу?

— Нет. Хочу провести тебя домой, затем забраться к тебе в окно и заснуть рядом с тобой на твоей удобной кровати. Помнишь, как мы недавно слушали музыку?

— Помню. Было круто, — сразу подумала, об отце, что он скажет, что сделает если однажды застукает Джексона. Да все равно… Хуже уже не будет.

Глава 47

Когда мы подошли к моему дому, я хотела рассказать ему про отъезд, но все никак не находила нужных слов. Не знала даже с чего начать. Мысли постоянно путались в голове, я робела, испытывая смешанное чувство вины, (да я виновата, потому что уезжаю, а обещала обратное).

Тянуть резину бессмысленно. Нужно все рассказать, нужно! Чем раньше это смогу сделать, тем лучше.

— Знаешь, я хотела тебе рассказать, — вдруг начала я.

— Что ты самая классная девчонка в нашей школе? Так я об этом знаю, — Джексон не дал возможности договорить. Я снова растерялась и сделала шаг в сторону. Странно как то получается, сначала ненавидела этот город, теперь не хочу уезжать. Я отчётливо помнила, как в слезах убегала из «Два рояля», как не могла встречаться в школьном коридоре с Джексоном. А сейчас не могла без него. Джек, теперь я дорожила каждым мгновением, проведенным рядом с тобой.

— Нет. Хотела сказать…, - залаяла собака та самая, которую мы видели, когда гуляли по центральным улицам. Оказывается она незаметно шла за нами.

— У тебя осталась пицца? — мои мысли быстро переключились в другом направлении.

Джексон протянул мне бумажный пакет, после чего я подошла к лохматому псу и достала аппетитный ломтик. Собака сразу завиляла хвостом. Съела все и крошек не оставила. «Филадельфия» пришлась ему по вкусу, четвероногий просил ещё.

— Хороший пес, — тихо сказала я.

— Хочешь, заберем его охранять Парус?

— Разве можно? — я округлила глаза. Улыбка никак не сходила с моего лица. Джек, ты правда можешь это сделать?

— Легко! — ответил он. — Для тебя хоть звезду с неба.

Бросилась к нему на плечи. Так крепко обнимала его, даже сложно представить, чтобы я так кого-нибудь обнимала.

— Джексон! Джексон, ты самый лучший!

— Я знаю. А если ты о фазер, — продолжил он. — То тебе стоит давно рассказать о нас. Потому что входить через твое окно — затея так себе.

— Мама приходила и рассказала, — с грустью в голосе сказала я.

— Отличная новость! Но если по чесноку не думал, что она до такого опустится. Ей постоянно корона жмет. Сорри, забыл не говорить о ней плохо.

— Она моя мама, — выдавила из себя и наконец-то отпустила Джексона.

— Это единственный аргумент, в ее пользу, — он посмотрел еще раз на собаку, которая не собиралась уходить.

Отец спал. Я два раза заходила к нему в комнату, пока Джек мерз под моим окном. Телевизор в его комнате был включен, не стала выключать, наоборот прибавила громкости, чтобы он точно не услышал нашего шепота.

Я понимала, что поступаю не правильно. Мысленно постоянно думала, что так нельзя, а сердце твердило обратное: можно Женя, можно. Скоро ты уедешь, так пусть оставшиеся дни с Джексоном станут незабываемыми.

Мы сидели на моей кровати друг напротив друга. Томно горела настольная лампа, глухо тикали настенные часы. Джексон легко касался моей кожи, но эти прикосновения до дрожи в коленях. Он гладил меня по волосам, смотрел только в глаза, напевая шепотом короткий отрывок одной из своих песен. Я придвинулась ближе, он обнял меня, потом поцеловал. Наши губы слились в самом долгом поцелуе.

Наверное, это единственное, что я бы не смогла простить отцу. Второй день я с ним не разговаривала. А вчера он зашел ко мне в комнату и сел на кровать. Я тут же подскочила.

— Женька, что-то я не вижу, чтобы ты собирала вещи. Будем потом в самый последний момент. Ещё забудем что-нибудь. Кстати чего зашел, билеты покупаю, тебе верхнюю полку или нижнюю брать?

— Я никуда не поеду.

— Поедешь! — он гаркнул так, что задрожали стены. Покачнулась занавеска, будто легкий ветер ворвался в комнату. Я зажмурила глаза и сильнее прижала колени к себе. Мое сердце бешено колотилось, потому что не хотела его видеть. Не хотела видеть собственного отца! Если честно, то в такие моменты лучше сбежать из дома. Собрать рюкзак и бежать куда глаза глядят. Хотя бы на пару часов, но только не слышать о переезде.

— Уходи, я не хочу с тобой разговаривать.

— Ты можешь сколько угодно со мной не разговаривать, бегать от меня. Ситуация от этого не изменится. Ты просто еще ничего не понимаешь. Это тебе не физика, не алгебра по которым можно выиграть школьную олимпиаду.

Продолжала молчать забившись в угол и опустив голову.

На самом деле я всегда любила своих родителей и всегда не понимала Дэна с Лео, которые часто говорили, что терпеть не могут своих предков. Сейчас кажется их ненавижу, потому что мама и папа разбивали мне сердце. Потому что хотела остаться рядом с Джексоном, хотела заниматься музыкой, ведь это не так уж и много…

— А знаешь, ты изменилась! Это, наверное этот американский щенок на тебя так негативно влияет. Ох, я б ему навалял! — отец сжал свои большие ладони в кулаки. Как же я мог такое допустить, как же я мог! — продолжал восклицать отец и направился к выходу.

Он вышел из моей комнаты, громко хлопнув за собой дверью, я достала из-под подушки пайту Джексона. Вчера он забыл ее. Ему пришлось быстро выпрыгивать из окна, потому что отец вставал на работу почти на рассвете. И Джексон ушел, когда косые солнечные лучи, едва пробивались в окно моей комнаты.

Я прижала светлую пайту к груди, чувствуя взрывной, яркий аромат. Это запах Джексона, который навсегда отпечатался в моей памяти. Сегодня отдам на репетиции, затем наберусь смелости и все ему расскажу, пусть это нереально сложно.