Страница 22 из 40
Если честно вживую представляла его немного другим. Точнее думала, что если увижу его так близко, то он будет старым, беззубым, некрасивым. Но он явно выглядел моложе своих лет, от него хорошо пахло, а еще не было такого большого живота, как у папы.
Отец тяжело дышал, его глаза задумчиво смотрели вдаль.
Он взял меня за руку и повел к выходу. Мое сердце забилось, как у воробья. Хорошо отыгранное выступление ушло на второй план. Лео, Дэн, Джексон… Я даже не успела попрощаться с ребятами. Когда мы вышли на улицу — отец открыл дверь авто и в приказном тоне сказал сесть в машину. За рулём был Виктор Леонидович, папин коллега, у него была дорогая машина и я не понимала почему, ведь у папа выше по званию.
— Пап, — тихо сказала я, чувствуя, как подрагивали мои ресницы.
— Дома поговорим, — он захлопнул за мной дверь и сам сел на переднее сиденье.
Дома разговор был серьезный. Я не любила, когда кричал папа, хотя делал он это редко, но все же…
— Это надо же было додуматься! — возмущался он. — Ты хоть понимаешь, что ты творишь?
— Пап… Папочка. Я не знала.
— Молчи! — он ударил кулаком по столу, и у меня ёкнуло сердце. — Ты ты меня предала! Что ты хотела? Встретиться с матерью? Зачем с ней встречаться если она не хочет видеть тебя.
Он сел за стол, опустил голову, правой рукой схватится за сердце.
— Уйди с моих глаз долой.
Я побежала в комнату. С разбега плюхнулась в кровать, прикрыла голову подушкой, чтобы не был слышен мой истерический плач.
Теперь я должна забыть о музыке и о Джексоне тоже. Как же его забыть? Сердце уже не могло.
Это были не слезы. Это были залпы отчаянья. Я не предавала его! Я любила отца и знала, что роднее у меня никого нет. Просто так получилось. Эти чёртовы обстоятельства, из за которых хочешь включить Уитни Хьюстон и рыдать, рыдать, рыдать.
И я рыдала пока не разболелась голова, а глаза стали совсем красными.
На следующий день, когда я собиралась в школу отец был дома. Он сделал бутерброды с маслом и яичницу с колбасой.
— Садись завтракать, — сказал он строгим тоном.
Я бросила равнодушный взгляд на тарелку и ответила:
— Я не ем мясо, па. Ты же знаешь.
— Хочешь заниматься музыкой будешь есть мясо!
— Пап, это все равно, что сменить пол или танцевать балет в твоём возрасте.
— Разговорчики отставить. Она еще что-то про мой возраст размышляет, — обиженно произнес он. — Я сказал сесть за стол и есть.
Я неохотно взяла вилку и начала ковыряться в тарелке.
— Овсяная каша хоть есть? — спросила и посмотрела на него печальными глазами.
— Есть. Ещё раз увижу тебя с этим американцем — пеняй на себя, — он наставил на меня указательный палец.
— А что если я хочу заниматься музыкой?
— Занимайся сколько угодно. Только без этого засранца.
— Он не такой, — встала из-за стола. Аппетита не было совсем.
— Ты мне ещё поговори! Кем ты хочешь стать? Певичкой в баре или выступать на свадьбах?
Не хотела его слушать. Он говорил слишком обидные вещи.
Снова убежала в комнату и закрылась на все замки. Впервые не пошла в школу. У меня начался озноб. Кажется, температура была слишком высокой.
Глава 30
В окно моей комнаты постучали. Я высунула голову из-под одеяла и не поняла, что происходило. Кто мог стучать? В окно моей комнаты? Или это так выглядит горячка? Стук усиливался и мне не казалось. Включила свет, села на кровати и просунула ноги в тапочки. Настороженно посмотрела по сторонам. Похоже, чей-то кулак тарабанил по стеклу моего окна. Может отец забыл ключи и хочет попросить, что я сбросила связку через форточку? Бред какой-то, но больше ничего другое в голову не приходило. Я посмотрела на настенные часы. Нет, отец не мог прийти так рано.
Я медленно, почти на цыпочках подошла к окну и отодвинула шторку. Из темноты на меня смотрело довольное лицо Джексона.
Открыла окно, и холодный ветер нагло ворвался в окно. Я задрожала еще больше, зубы стучали, глаза слезились.
— Ты? Ты что тут делаешь?
— Волкова ты совсем офонарела? Почему тебя не было ни в школе, ни на тренировке?
— Я заболела
— А позвонить?
Я огляделась по сторонам и тихо сказала:
— Залезай.
Не знала почему я это сказала. Но стоять напротив открытого окна было невыносимо холодно.
Он ловко запрыгнул и попал ко мне в комнату.
Мы стояли друг напротив друга и молчали. Тишина стояла такая, слышно, как тикали стрелки часов. Отца не будет ещё как минимум часа два. Эта мысль тоже не выходила у меня из головы. Может поэтому я сказала ему: «залезай». Был отец дома, моя решительность нервно дрожала в углу.
Джек дотронулся ладонью до моего лба. Большой, прохладной ладонью. С сильными, немного шершавыми пальцами. Я знала почему шершавыми, ведь он так много играл на гитаре.
— Так у тебя температура.
— Правда? — я поднялась на цыпочки.
Я совсем не ожидала, но теперь его губы коснулись моего лба. У него были такие холодные, но приятные губы, как сливочный пломбир. На секунду мне показалось, что мне стало даже легче.
— Иди в кровать, где у тебя аптечка? — сказал он командным голосом, как говорил мой отец.
— Там, — я указала рукой на шкаф.
— Если температура не спадет, придется вызвать скорую помощь.
— Не надо скорой.
— Все пройдет. Как говорила моя бабуля: до свадьбы заживет.
Я села на кровать и задрожала еще сильнее. Обхватила себя руками, но все равно казалось дрожь сковывала все мое тело.
— Ложись в постель и не вставай, — продолжал командовать он. — Я все сделаю все сам. Может понадобиться уксус.
— Зачем уксус? — прилегла на край кровати, пока Джек перебирал аптечку.
— Чтобы быстро температуру сбить. Разводишь с водой, мочишь простынь и обматываешь все тело. Сначала будет холодно, но это лучше чем температура выше сорока.
— Где ты… Где ты всему научился?
— Талантливый человек — талантлив во всем, — он подмигнул мне, сжимая в руках упаковку жаропонижающих.
Температура спала, после того, как Джексон дал таблетку аспирина. Так что обошлось без скорой и уксуса. А еще он сделал чай с лимоном. Сходил сам на кухню, вскипятил чайник. Я переживала, чтобы на кухне было прибрано. Но Джексон чувствовал себя, как дома.
Дальше когда градусник показал тридцать семь и два мы смотрели фильм, ели бутеры с арахисовым маслом и обсуждали выступление в Альбионе.
Оказалось, ролик с нашим выступлением попал в интернет и набрал кучу просмотров.
— Всем понравилось, прикидываешь. — Я же говорил, что с пианисткой дело пойдет круче.
Я кивнула и сделала еще глоток теплого чая.
Не смотря на то, что температура спала, чувствовала себя паршиво. Сжимала в руке край одеяла, которое Джек накинул мне на плечи и не знала, как ему об этом сказать.
— Джексон, мне нужно тебе кое-что рассказать. Очень важное, понимаешь? — Я встала с дивана. Одеяло спало с моих плеч.
Джексон подошел ко мне ближе и легко провел рукой по моим волосам. Его глаза застыли, как пауки над прозрачной паутиной, губы сжались в одну линию. Нет, он не улыбался. Его лицо было серьезным и все равно красивым.
Я сложила руки на его упругой груди.
— Понимаешь… Моя мама, — я опустила взгляд в пол.
— Я все знаю волночок. Все знаю, — тихо сказал он и прижал меня сильнее к себе.
— Как? Ты все знал? Почему ты молчал? — я не скрывала удивления.
— Ты ее фотку хранишь в книге. Совсем недавно узнал, перед выступлением, когда ты мне лабораторку дала перекатать. Узнал бы позже, все было по-другому. — Джексон потянулся к моим волосам, заправил выпавший локон за ухо, слегка задев ладонью мочку уха. Я нервно сглотнула, чувствуя, как его руки перестали быть холодными.
— По-другому?
— Слушай, давай картошки фри закажем? — он явно не хочет форсировать эту тему. — Твои бутерброды ни фига не вставили. А ещё лучше пиццу. Четыре сыра. Тебе веганскую можно или с ананасом.