Дочь мэра

Глава 10

Максу звонят, и он спешно выходит из палаты, а я кошусь в сторону выхода. Ну какого? Не дай бог ее пойдет искать, тогда уж очко на глобус натяну и скажу, что так и было. Бесит, аж руки трусятся. Внутри все под прессом скукоживается, а руки раздуваются от неконтролируемой злости.

А еще не могу не думать о том, что Яночку поцеловал. Нагло. Борзо. Но такой я от этого раздутый довольный перец, что словами не передать. Я горю, горю! Сейчас нахер всю больницу подожгу синим пламенем! Такая же она сладкая девочка, просто аааааааааа.

Эмоции скачут на лице, и я сам подпрыгиваю на ровном месте.

— Успокойся, это же Мекс, не тронет он твою Золушку, — Вал хрипло посмеивается, подозрительно меня осматривая.

Еще не хватало, чтобы он ее трогал! Съезжаю пальцами по груди в том месте, где чешется. Сука. Бесит это состояние беспомощности!

Сейчас бы встать и выйти отсюда, на свидание пригласить свою девочку, обозначить ориентиры, которые меня дезориентируют. Похер уже. Главное, что вставляет меня рядом с ней не по-детски.

— Попробовал бы тронуть. Пиздык котенку.

— Буйный ты какой-то, может тебе успокоительных подавать? — Клим пытается шутить, но я его взглядом к стене пригвождаю. Ибо нехер.

Когда мы о его девочке шутили, чуть без зубов не остались. Больше не шутим.

— После тебя выпью.

По чуток сходим в рабочее русло, узнаю, что группу наркош все-таки взяли в полном составе, даже тех, кто оставил мне прекрасный подарок в груди, нашли и сдавили как следует яйца. От дядьки я, конечно, это уже слышал, но парни с чувством и с толком вещают.

Интереснее выходит.

Я бы даже сказал, что с огоньком! Лыба растягивается сильнее, я уже погружаюсь в то, что мне знакомо и начинаю скучать по рабочим будням. Мне их не достает. Другие что? Может и рады в больничку слечь, лишь бы от работы отдохнуть, но не я.

— Молодцы, парни. Ну я тут пару дней и на кислород, — с завистью чешу, чуть ли не сгорбившись от разочарования.

С детства не люблю болеть.

— Какой пару дней? До конца месяца точно лежать еще, — док врывается со своими нравоучениями. Кривлюсь, слегка закатывая глаза.

— Док, ты нудный.

— Ты вообще соображаешь? У тебя пулевое, кровь переливали, легкое пробито, совсем, что ли?

Да-да, а еще мне нельзя быть пациентом моего Облачка, у нее ебучие принципы. И мне в принципе должно быть насрать, но я не хочу ломать.

Хочу красиво и нежно, чтобы сама…А еще на работу хочу, да хоть бы в зал, за пару дней уже чувствуется, как проседает мышца, хоть я понимаю, что это психика давит.

Не привык я валяться и ни черта не делать, вот и придумываю, что мышцы сдуваются. Херня. За пару дней нереально.

Но мне форму терять нельзя. Как еще Облачко обворожить-то?

Тут будут все средства хороши, и я воспользуюсь каждым без сожаления. С огроменным таким энтузиазмом. Совсем как мой кол в штанах, эх.

— Ладно, хватит парня мучить. На выход все, быстро, — Фрост угрюмо выдает, мягко намекая, что пора бы и честь знать.

— На свадьбу пригласи, епт! — Вал опять комментирует то, что еще ой как рано.

— Тебя нет! Каблук нынче заразен.

А сам думаю, что я так не против залезть под каблук и самостоятельно себя им придушить, лишь бы Яночка рядом была. Влажные мечты такие влажные мечты.

Откидываюсь на подушку и томно выдыхаю, прокручивая в голове кульбиты, что пережил от прикосновений Облачка. Ай. Хорошо то как!

Вот я лопух, самое главное-то забыл! Схватив телефон, начинаю быстро набирать дока.

После трех гудков слышу ответ:

— Ты уже соскучился? — с усмешкой говорит мне Шишка.

— Док, вопрос к тебе профессиональный. Есть у меня проблема. Человек крови боится, как быстро вылечить, чтобы без боли и потери сознания?

— Воу. А это…

Я не хочу, чтобы кто-то еще знал, в конце концов, я обещал Облачку молчать, но это ведь я с врачом консультируюсь? Значит что?

Врач существо бесполое и незаинтересованное, и плюс Шишка никогда ничего нигде не звезданет. Замечен не был.

— Это говори давай, че делать. Это или то — потом разберемся, — срубаю прорастающую заинтересованность на корню.

— Ну, батенька. Как в любой фобии — только погружать себя в причину стресса. Об ОКР когда-то чет слышал?

Звучит как венерическая болячка, если честно. И слава Богу, что не слышал.

— Не вдупляю, если честно.

— Обсессивно-компульсивное расстройство, типа навязчивых мыслей. Человек может подолгу и много думать о чем-то и не в состоянии пластинку сменить. Так вот и панические атаки случаются и много чего еще. В общем, херовая штука. Особенно, если это религиозный ОКР, может и крышак поехать.

Нет, у Облачка такого нет, она у меня просто крови боится!

— И? Давай ближе к «телу».

— Экспозиции обычно лечат такую фигню. То есть человек боится микробов, его надо заставлять в общественном транспорте ездить. А раз твой…человек боится крови, надо окружать кровью. Но тут тоже травмоопасно может быть. Я бы рекомендовал дыхательные практики, ты загугли. Там много разных. Ну и отвлекать от процесса, пусть не контактирует напрямую, а так…шапочно.

— Нельзя шапочно. Оперировать с закрытыми глазами не будет.

Это тебе не Эдвард-руки-ножницы, епт. Погружать, говоришь? Ну лады, погрузим. Дозированно и рядом со мной.

— Оп. Понял. Тогда медленно погружаем в среду и дышим много и часто. И удачи тебе с твоим пациентом, доктор Исаев, — с юморком отвечает Шишка, а я сбрасываю и погружаюсь в дыхательные практики.

Есть у меня одна практика — дыхалку на раз-два развивает. И там если и теряешь сознание, то от удовольствия. Но мне надо такое, чтобы Яна меня не двинула с ноги и не забыла, как меня звать, извращенца эдакого.

Настолько погружаюсь в процесс, забивая на окружающую среду, что не сразу догоняю, что в палате я давно уже не один.

— Бодечка, привет, — звучит надсадное и немного плаксивое. Я медленно поднимаю башку и сталкиваюсь с голубыми глазами своей бывшей. Притащилась, черт возьми.

— Жанна. Ты какого тут забыла?

Смотрит на меня так, будто бы я на тот свет собрался, сопли жует и тушь размазывает, дрожит вся. Раньше надо было плакать, когда на моем друге скакала, пока я в учебке был, пока по сборам мотался, пока думал, что у меня девушка любимая есть и член в узде держал.

А было сложно! Ой как сложно, учитывая, что я довольно активный мальчик.

Любил тебя, дуру, а не за что!

Смотрю на нее и ничего не екает, только острое желание поскорее отделаться от банного листа.

— Я только узнала. Боже, я чуть с ума не сошла, — продолжает и падает на стул возле кровати, ухватываясь за мою руку.

Черт. Аж передергивает. Такое отвращение рождается, что рыгать охота.

— А я говорила, говорила тебе, что не надо тебе эта служба проклятая! Не надо рисковать собой, никто не оценит и «спасибо» не скажет!

Старая песня по-новому. Кажется, именно это она мне сердцах и кричала. Мол, зачем оно тебе, опасно и все дела. А дальше ляпнула еще много чего интересного.

— Таааак. А ну-ка закончи свой словесный понос, я дышать не могу. И кажется, моя служба тебя больше не трогает. Ты мне сказала, что я со своей службой норм бабу не выцеплю, ни одна не сможет терпеть вылазки. Ты у нас же норм, так в чем проблемы? Что делаем тут? Жанночка? Где же твой Олежка? Он-то у нас пример для подражания? От армии отпетлял, в морское подался, бабла отстегнул и в рейс мотается себе — в хуй не дует. Или все-таки дует, раз ты здесь?

Распаляюсь, потому что вспоминаю дерьмо и снова обтекаю. Какого черта приперлась и от кого узнала? Там мама спала и видела нас женатыми и с тремя детьми.

Но она бы вряд ли посмела выдать инфу. Может по новостям увидела? Но мы в масках, имена не разглашают, и я очень сомневаюсь, что она меня по телу узнала бы.

Да и был ли репортаж? Хер его знает.

Конец ознакомительного фрагмента.