Страница 2 из 27
Неожиданно Владлен начал смеяться, да так искренне и заразительно, что невозможно было не улыбнуться. Он протянул ко мне руку и, прежде чем я успела отшатнуться, снял с моего плеча пëрышко.
— Вы точно ангел!
Он ушёл, оставив на столе купюры, но мне было не до них: сердце оглушающе бухало, словно отбойный молоток, в висках пульсировала кровь, а плечо горело от этого лёгкого прикосновения.
* * *
*устройство контроля легитимности электронных билетов
Не забудьте подписаться на автора
* * *
Лето приключений, путешествий и страсти в самом разгаре!
Экспресс любви мчится полным ходом, не хватает только вас! Горячие истории, которые не оставят равнодушными.
Глава 2.1
Влад
Ната слишком нервничала, волны паники почти материальны: густые, тёмные, липкие. Проклятая эмпатия мешала быть собранным, меня самого захлестнул страх.
— Перестань дрожать, как трусливая девочка, из-за тебя я не могу сосредоточиться!
Она поджала губы и задрала подбородок — вот так лучше, пусть лучше злится, маленькая гордячка.
На перроне царила обычная суета: заполошные тëтки опаздывали на пригородные электрички; семьи с детьми и чемоданами штурмовали поезда южного направления, подозрительные личности юрко сновали среди отбывающих. Я видел это не раз, а для Наты всё было в новинку, даже головой начала крутить, не глядя под ноги, периодически налетая на какого-нибудь зазевавшегося торопыгу.
— Хватит! Ты привлекаешь внимание. Иди спокойно и следи, чтоб из сумочки кошелёк не свистнули.
Но мы и так слишком выделялись в этой толпе: люди пялились с нескрываемым любопытством — быстрее бы уже спрятаться в купе. А вот и наш состав! Меня передëрнуло при виде этой связки железных гробов на колёсах. В описании поезд «Россия» назван современным и комфортным, так он и выглядел, но меня это не успокоило. В памяти пронеслась череда ярких картинок: красные обгоревшие мужики с осоловелыми лицами; женщины, суетливо пересчитывающие многочисленный багаж и ещё более многочисленных домочадцев. Уже через десять минут после отправления воздух напитывался запахом разгоряченных тел, быстропорящейся снеди и подкисшего вокзального пива. Детские воспоминания самые сильные и яркие…
Хорошо, что в этот раз в вагоне будем только я и Ната, главное — не убить её за неделю пути.
На перроне нас ожидала проводница, состоящая из ямочек, искренности, улыбчивости и исполнительности. Бонусом к этому шёл бюст четвёртого размера и зелёные колдовские глаза. Я мысленно настроился на её волну и сразу успокоился: в девушке было столько гармонии, внутреннего света и предвкушения дороги. Теперь я увидел поезд её глазами и улыбнулся — он был прекрасен.
— Ты чего радуешься? — Ната больно ущипнула меня за плечо. — Сияешь, как лампочка. Поделись уж и со мной, будь добр, а то я вообще не вижу поводов для оптимизма.
Вот ведь эгоистка, если ей плохо, то и окружающие не имеют права на положительные эмоции. Моя спутница проследила направление взгляда и хмыкнула: «Подростковые фантазии о Памеле Андерсон хочешь воплотить, извращуга? Ну да, сейчас самое время!»
Мимо проводницы Ната проплыла, словно не заметив, лишь распахнула паспорт на несколько секунд и грациозно поднялась по ступенькам в вагон, нарочито покачивая попкой.
— Здравствуйте, Любовь! — сделал вид, что читаю бейдж, а на самом деле полюбовался соблазнительной ложбинкой. Почему-то я точно знал, что её плечи и руки покрываются мурашками от прикосновений, что на левой груди в момент возбуждения видна тонкая голубая венка, а улыбчивые губы мягкие и нежные. Я знал это так, будто видел и прикасался не раз. Надо гнать эти образы прочь, не хватало ещё начать знакомство со стояка. Может, многие девушки и принимают это за комплимент, но Любовь явно не относится к ним.
В вагоне Ната совсем раскисла: до этого держалась на адреналине и гордости, но теперь, наедине с давящими стенами купе и своими страхами, дала волю слезам.
— Влад! Что мне делать? Я сойду с ума за неделю в этом поезде. Почему мы не полетели на самолёте?
— Успокойся, малыш! Это ты ревёшь или я реву?
— Я реву.
— Вот и не реви.
— Я не реву.
Этот диалог из Карлсона всегда возвращал улыбку на её красивое личико.
— Мы не можем появляться в аэропортах, там нас будут искать в первую очередь. К тому же мои друзья из Владика всё равно не сделают нам загранпаспорта раньше, чем через неделю. Воспринимай наша поездку как приключение и возможность посмотреть страну.
Ната поморщилась и потёрла висок.
— Что случилось?
— Мигрень начинается, как всё не вовремя.
— Посиди, я схожу к проводнице, попрошу застелить постель. Таблетки не забыла?
Моя спутница всегда гордилась своими мигренями, вычитав где-то, что это болезнь аристократов. А может эта мысль позволяла ей справляться с ввинчивавшейся в висок раскалённой иглой. Как бы то ни было, чем быстрее она ляжет и примет таблетки, тем быстрее пройдёт приступ.
Я застал проводницу, улыбающейся стенке вагона: мыслями она была точно не здесь, даже неудобно стало вырывать её из какого-то радостного и уютного мирка, в котором она сейчас пребывала.
— Любовь, принесите два комплекта белья, одно в четвёртое, другое в пятое купе. Надеюсь, нам не надо самим заправлять койки? — я постарался вложить в просьбу всё обаяние.
Она посмотрела своими колдовскими глазищами обдумывая что-то. Я считал лишь раздражение и нервозность: кажется, мои флюиды не подействовали. Отповедь о правилах, которые одинаковы для всех пассажиров лишь подтвердили эту версию. Что ж, пришла пора поставить эту излишне рьяную и исполнительную девчонку на место!
* * *
А пока Влад надеется поставить Любу на место, (но мы-то догадываемся, что все зубы обломает) спешу представить
Яну Лесик с горячей историей Давай останемся чужими
Глава 2.2
Влад
— Начальник поезда с вами разговаривал? Мне казалось, что всё должно быть предельно ясно: я выкупил этот вагон и мне гарантировали, что смогу пользоваться им на своё усмотрение.
А вот это я сказал зря, проводница вспыхнула словно мак при свете полуденного солнца: меня аж жаром обдало. Теперь в её дежурном радушии проскальзывает первозданная, обжигающая злость: я посягнул на её право быть здесь — в этом конкретном вагоне — главной. Миловидное лицо исказилось нервной ухмылкой, сделав девушку похожей её на злую ведьму, Бабу-Ягу, готовую на всё, чтобы защитить свой захолустный участок в чаще леса. Игра в гляделки мне понравилась, но надо было подумать о Нате, а к дуэли взглядов я был готов вернуться после. В этом соревновании никогда не было мне равных.
— Извините, моя спутница плохо себя чувствует, думаю, это приступ мигрени. Может вы всё же пойдёте на встречу? — Я вложил в эту просьбу столько актёрского таланта, что Станиславский утёр бы слёзы и сказал: «Верю!»
Ната привидением выскользнула в коридор, ей-то не надо ничего играть: вид такой, что и краше в гроб крадут: бледная, покрытая испариной, на ногах еле стоит.
— Влад, я хочу лечь. Можно? — А к проводнице всё же не обращается: ревность маленькой избалованной девочки.
Добросердечная Любовь оттёрла меня своим завлекательным бюстом и бросилась спасать несчастную умирающую, предлагая её все возможные блага цивилизации: отдельное купе, тонометр и обезболивающее. Хорошо, теперь я понял, на каких струнах души этой красавицы можно сыграть.