Страница 14 из 19
– Насколько мне известно, мы с тобой не друзья.
Она не тушуется, уже привыкшая к моей холодности, и делает грустную мордашку, что не затрагивает ее глаз.
– [10]. Можешь не сомневаться, сегодня ночью я поплачу об этом в своей кровати.
Мы играем еще добрых два часа. Должен признать, с каждым годом Ли Мей становится все лучше и лучше. В отличие от остальных пассивных игроков она не стесняется атаковать более агрессивно. Это мне и нравится в стиле ее игры.
Она бросает настоящий вызов там, где остальные, как, например, мужчина справа от меня, не слишком готовы сражаться. Единственный ее минус в том, что она делает смехотворно высокие ставки, словно показывая, что у нее есть на это деньги.
– Мои поздравления тебе и твоей невесте, – весело говорит она, когда начинается перерыв. – Какой будет свадебная тематика? Умоляю, только не на открытом воздухе.
– Забавно. Говоришь так, будто тебя кто-то пригласит.
Она присвистывает, скрещивая руки.
– Просто хочу убедиться, что бедную девушку не заставляют выходить за тебя силой. Впрочем, она кажется вполне здравомыслящей. Разумеется, это меня интригует.
– Обещаю, она делает это более чем добровольно, – холодно отвечаю я.
– С твоим-то лицом, так уж и быть, верю. Я подумывала пригласить вас на ужин, но Тейлор Свифт говорит мне, что это будет уже чересчур…
Несколько растерявшись, я поднимаю бровь.
– Вы с ней дружите?
– Если бы! Нет, так зовут мой внутренний голос.
Понятно. Совершенно нормальное явление.
– Раз так, то Тейлор Свифт права. Пока.
Ли Мей не пытается меня остановить, и я выхожу на улицу, одну руку сунув в карман брюк с высокой посадкой, а другой крепко обхватив сумку. Вот всегда ей нужно делать это у всех на виду – надоедать и приставать. Я не иду следом за остальными игроками и вместо этого уединяюсь в уголочке, возле бассейна, в тени греческого интерьера.
В ожидании я мысленно анализирую все произошедшее. До сих пор все шло по плану. Сидя за первым столиком, я особенно отметил одного из игроков, никому тем не менее неизвестного. Он почти не двигался и все свое внимание сосредотачивал на воткнутых в уши наушниках. Скорее всего, он профи и, учитывая внешность, профи весьма умелый – знаю, что это глупо, но все же внешность человека говорит о многом.
Наконец объявляется Роза, уже без очков и парика. До того, как сесть рядом, она с обворожительной улыбкой на губах проводит пальцами по моей руке:
– Здравствуй, lyubimyy. Как прошло твое первое утро? Удалось завести друзей?
Против воли меня пробирает дрожь. Было большой ошибкой позволить ей так меня называть. Теперь, понимая, как это на меня влияет, я ужасно сожалею об этом решении. Я игнорирую ее актерскую игру и спрашиваю, что ей удалось выяснить за время первого раунда. Как по мне, перерывы здесь недостаточно длинные, а потому затягивать не стоит.
– Та красотка, что постоянно с тобой флиртовала, – говорит она, вновь принимая серьезный вид.
– Ли Мей Цянь.
– Она не умеет скрывать свои эмоции. Каждый раз, когда ей выпадает хорошая рука, во внешних уголках ее глаз появляются морщинки. Еще она чуть приоткрывает рот, как бы слегка улыбаясь.
Заинтригованный, я хмурюсь.
– Я крайне внимательно наблюдаю за всеми игроками, но ни разу не видел, чтобы кто-то из них улыбался при виде своих карт.
– Именно поэтому это и называется микровыражением, – сухо отвечает она, раздраженная тем, что я подвергаю сомнению проведенный ею анализ. – Оно длится всего полсекунды. Зачастую сразу после люди возвращают себе нейтральное выражение лица, поэтому эти изменения трудно заметить.
Она права. Я медленно киваю, впечатленный, и спрашиваю, что еще она может сказать.
– Парень с первого стола, что сидел по левую руку от тебя: он считает себя сильнее всех остальных. Он очень в себе уверен: это видно по тому, как он сцепляет руки в замок за головой, как откидывается на стуле и вытягивает ноги под столом. А еще он всех вас презирает, и тебя в особенности.
Это я знал и сам: в прошлом году он проиграл мне в полуфинале, но мне любопытно узнать, что об этом думает Роза.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Его внимание целиком и полностью было приковано к тебе. Презрение – это единственное асимметричное микровыражение, при котором движется лишь одна какая-то часть лица. В его случае можно заметить, как слабо подергивается правый уголок его губ.
– Из чего я делаю вывод, что он не представляет большой угрозы.
Она с серьезным видом на меня смотрит.
– Наоборот. Сила презрения обратно пропорциональна силе сокращения: так, если сокращение слабое (то есть происходит попытка его скрыть), значит, презрение довольно велико. Думаю, он сильный игрок и при этом имеет на тебя зуб, хоть я и не понимаю причины. Но он слишком почивает на лаврах и забывает обращать внимание на остальных игроков.
– То есть?
Она задумывается, глядя куда-то вдаль. По ее виску стекает бусинка пота.
– Я бы описала его игру как «тайтово-пассивную»: если он входит в банк, значит, у него хорошие карты. Но при этом он не делает больших ставок. Он повышает лишь тогда, когда уверен, что его карты – выигрышные, и потому подобная стратегия слишком предсказуема. Он вот-вот облажается.
Я был прав: нанять Розу было подарком судьбы. В глубине души я улыбаюсь и довольно бормочу:
– Очень неплохо, Альфьери.
Она сообщает, что ни один из игроков, с которыми я уже встретился, не кажется ей достаточно хорошим, за исключением того парня в футболке с «Парком Юрского периода», о котором я думал чуть ранее. Как и мне, ей сложно его прочесть.
Я спрашиваю, видела ли она Тито, но она качает головой.
– Да и Томаса тоже, раз уж на то пошло. Думаю, они в другом зале.
Я рассеянно киваю. Затем, бросив взгляд на часы, встаю. Роза делает то же, обмахивая лицо рукой. Здесь жарко, как в аду, даже ранним утром, в отличие от прохлады гостиничных номеров, оснащенных кондиционерами. Я каждый год умудряюсь заболеть.
Я напоминаю ей пить побольше воды, а затем, заметив краем глаза парочку наблюдающих за нами игроков, шепотом добавляю:
– Пора возвращаться.
Я скрываю ее растерянное выражение лица легким поцелуем в щеку и исчезаю, лишая себя удовольствия понаблюдать за ее реакцией.
Первый день длится десять часов, и это подобно сладкой пытке. Вторую половину дня я провожу с солнцезащитными очками на носу и шумоподавляющими наушниками на голове. Я теряю счет времени. Этим и опасны подобные места: в них можно пробыть несколько дней, ни разу не выйдя на улицу.
Вечером я нахожу Розу в нашем номере, растянувшуюся на диване и босоногую, с валяющимся на полу париком. Я замечаю пятна, скорее всего красные, на ее пятках и пот на прилипшей ко лбу челке. Ее становится немного жаль.
– Все хорошо?
Она не отвечает, рукой закрывая глаза. Я ухожу за бутылкой холодной воды и осторожно ставлю ее рядом с ней. Она хорошо поработала.
– Это очень непросто. Вот почему важно рано ложиться спать и пить много воды в течение дня, – советую я ей, на что в ответ получаю ворчание.
Я принимаю душ, а затем возвращается Томас и рассказывает о том, как прошел его первый день. Он подтверждает, что видел Тито, но еще не играл с ним. Они играют в зале Amazon, а я – в зале Pavilion, и это все объясняет.
Я рассказываю ему о собственных столкновениях, а затем – о кратких отчетах Розы. К моменту, когда я возвращаюсь обратно в гостиную, бутылка, которую я дал своей фальшивой невесте, уже пуста. Сама она стоит у телевизора, уперев в бедро руку, и пристально разглядывает одно из полотен, висящих на стенах.
Я довольно долго наблюдаю за ней, а затем подхожу ближе. Картина, оказавшаяся напротив нас, мне непонятна, ибо состоит из мешанины цветов, которые я неспособен увидеть, и рисунков, напоминающих каракули трехлетнего ребенка.
10
«Ай» на мандаринском.