Страница 58 из 58
Иной раз в призраке вы с недоумением узнаете себя.
Определения понятий в Словаре приблизительны. Изображение прозрачно и призрачно, его можно рассеять рукой, как медленно ветвящийся сигаретный дым. Бобина прокручивается вхолостую, пленка заканчивается и, уподобившись кнуту, хлещет по раскаленному корпусу допотопного проектора, крашенного серой краской. На стене остается голое, как солнце зимой, будто кем-то забытое световое пятно.
Во сне я легко взбегаю по хорошо знакомым двум лестничным маршам на второй этаж дома, где мы жили с родителями. Останавливаюсь перед нашей квартирой номер четыре, нетерпеливо, как школьник, вернувшийся с занятий, жму на звонок. За дверью тишина. Звоню еще раз – и скорее ощущаю, чем слышу, что в квартире кто-то есть. Но мне все равно никто не открывает. Я сдержанно, но достаточно громко говорю или, точнее, зову: «Мама, это я! Открой, пожалуйста!» Дверь остается запертой…
В этот момент я просыпаюсь – за три минуты до будильника: надо собирать сына в школу. Но все еще нахожусь во власти сна. Меня душат слезы: неужели я недостоин того, чтобы попасть за дверь?
Или просто мое время переступить этот порог пока не настало?
Я знаю, что однажды мы снова встретимся. В ослепительно яркий осенний день на Тверском бульваре. Я буду идти от памятника Тимирязеву вверх к Пушкинской площади. Запах бензина смешается с ароматом уже чуть подмороженных опавших листьев. Правда, машин на бульваре вдруг станет совсем немного. Равно как и людей (их, передвигающихся на своих двоих, и так здесь все меньше).
Они заметят меня издалека. Папа – в длинном пальто по моде 1950-х, в неизменной кепке «с искрой». Мама – в шляпке, игриво, как у средневекового пажа, сидящей на ее голове с непокорными еврейскими волосами. Брат – еще маленький, лет восьми-девяти, веселый, тощий, кареглазый мальчик в потертом коричневом тулупчике, шапке с завязанными ушами. Все это я уже много лет тому назад доносил за ним.
Они видят меня. Машут руками. Они весело улыбаются, ускоряют шаг. Брат уже бежит навстречу… Мама смотрит на меня внимательно и озабоченно и словно бы говорит: «Как ты постарел».
Я останавливаюсь посередине бульвара, раскрываю объятия… Через секунду мы будем вместе. И уже не расстанемся никогда.