Севера

Что вы, пан Андрей, - тут же отозвался Колек. Валек сам голова, со своей семьей на своей ферме живет. Мы вчера с ним сюда зашли поглядеть, кто вместо бандитов поселился. А пани Изольда нам сказала, что вы сегодня приехать должны, жадину Леслава проверить. Вот я и привел Валека познакомиться с начальником.

- То так, - подтвердил Валек.

- Вот хорошо, - обрадовался Бородулин. А я как раз хотел познакомиться с хозяином третьей фермы, поговорить с ним за жизнь.

- А что тут говорить, - отозвался Валек. – вы – паны, мы – крестьяне.

- Ну так паны без крестьян не могут прожить, кушать-то им что-то надо. Но и крестьянам от панов польза может быть. Правильно?

- То так, - раздумчиво протянул Колек.

Валек же нахмурился, а потом, видать, решился. Но впрямую говорить не стал, а начал издалека:

- Вы, панове, богато живете, то сразу видно. И лодка у вас справная и мотор, сразу видно, дорогой, и бензина вы не жалеете, катаетесь туда-сюда. Оружие у вас тоже доброе, да и стреляете вы знатно – Колек сказывал, вдвоем дюжину бандитов ухлопали.

- То так, - тут же подтвердил Колек и погладил цевье дробовика.

- Бандиты эти нам много крови попортили, - продолжил Валек. - Но у них были ружья, а у нас – нет, так что пришлось подчиниться. Но они нас и боронили. Зверя дикого в лесу много. Волки, медведи, рысь тоже видели. Да все громадные, встретишь такого волка – считай, покойник. Неделю тому троих волков они застрелили, жену мою от верной смерти уберегли. Теперь их нет, случись что – и не отбиться, хоть вовсе из дому не выходи. Хорошо, медведи на зиму залегли, а волки зимой только злее становятся.

- То так, - опять поддакнул Колек.

- И что вы хотите? – спросил Бородулин, приготовив оперативно подсунутые заместителем блокнот и карандаш.

- Ружья нам нужны, - громко высказался Колек и тут же затих под взглядом Валека.

- Ружья нужны, то так. – Валек сурово глянул на Бородулина. - Но сперва расскажите, кто вы, откуда, зачем в наши края пришли и что здесь делать собираетесь.

Андрей отметил себе это «наши края». Видать, поляки решили здесь устраиваться весьма основательно. И, значит, сейчас, пока они окончательно в самостийности не утвердились, надо их под себя забирать.

- Отчего ж эти края непременно ваши? – усомнился Бородулин. - Мы вот тоже здесь живем. Видали, поди, крепость на правом берегу реки? Километров пять вверх по течению? По глазам вижу, что видали. Вас на каждой ферме по десятку человек будет, не больше. А нас сейчас около девяноста человек, все из России, из разных мест.

Тут Бородулин несколько покривил душой: девяносто человек – это всех вместе, и из поселка, и Хоринских ребят. Но зачем полякам знать эти детали?

- У нас есть ресурсы, есть оружие и патроны, есть топливо, инструмент и еще куча других вещей. Еда у нас тоже есть. Да и трудно на реке голодному остаться. А теперь скажите мне, почему я должен дать вам ружья?

- Но Колек…

- Колек свой дробовик честно с бою взял. А вот ты, Валек, что сделал, чтобы я тебе оружие давал? Ты объявил землю своей, вот и живи на ней, я твою ферму не трону. Но и просто так ничего давать не буду. Хочешь ружье? Покупай или отрабатывай. Хочешь, чтобы врач пришел – думай, чем платить станешь.

Когда Валек услышал про врача, он, казалось, просветлел. Его хмурость как рукой сняло.

- У вас есть врач? У меня жене рожать скоро.

- Есть, - подтвердил Андрей, тактично умолчав о том, что врач этот диплом так и не получил.

- Чего вы хотите за врача, чтобы роды у Златы принял?

- Ты, Валек, о другом подумай. Сейчас ты заплатишь за роды, завтра у тебя живот прихватит, а послезавтра у кого-нибудь из твоих зуб заболит. Так за все и будешь платить?

- Что предлагаешь? Говори!

Поляк подался вперед, буравя Андрея взглядом.

- А иди под меня. Я бесплатно дам тебе ружья, патроны, сколько надо, инструмент дам, какой нужен, прочее – по мере возможности. Рацию дам, чтобы всегда со мной связаться мог. Генератор дам и бензин для него. Весной огороды пахать соберетесь – мотоблок дам, с семенами помогу. Врач тебя и твоих людей бесплатно лечить будет. Нападет кто не дай Бог – людей пришлю, чтобы отбиться помогли. Будет твоя ферма не сама по себе, а частью большой сильной общины, которая своих в обиду не дает.

- А от меня что?

- Ты чем платить за оружие собирался?

- Углем.

- У вас что, угольный разрез есть? – удивился Бородулин.

- Да, мы неподалеку нашли большой открытый пласт. Себе на зиму уже нарубили.

Уголь – это было хорошо. Андрей еще не успел задуматься о таких вещах, ведь на новом месте еще и не обжились толком. Но с углем куча проблем снимается. В том числе и рабочие руки освобождаются.

- Вот, значит, и будешь снабжать всех углем. Добывать и здесь у пристани складывать. Будет нужно – специальный угольный склад построим. А уж вывезти и до места доставить – это будет моя забота. Но угольный карьер будет тогда не тебе принадлежать, а всему анклаву. Кроме того, если на крепость кто нападет, двух человек с оружием должен будешь выставить. Ну и, понятно, мое слово – закон.

- Эк ты круто загнул!

Валек вновь нахмурился.

- Я не бандит, я тебя силой принуждать не стану. Не хочешь – сиди как сыч на своем хуторе. У тебя уголь нашелся, значит, в окрестностях еще есть. У меня есть целая бригада геологов, задачу поставлю – найдут. Только тогда твой уголь мне будет не нужен. Сколько-то сделок мы с тобой, конечно, заключим, но потом тебе платить станет нечем.

- Думать мне надо.

- Так думай, я не тороплю. Через два дня приеду, примерно в это же время, если что надумаешь – приходи, потолкуем.

Валек замолчал и опустил голову. Андрей несколько секунд глядел на него, потом, опершись обеими руками о стол, резко поднялся.

- Ну, раз у вас вопросов больше нет, нам пора ехать. Изольда, у тебя есть список пожеланий? Я слышал, Леслав тебя подчистую ограбил.

- Я все записал, Андрей Владимирович, - тут же откликнулся, поднимаясь, Михайленко.

- Тогда увидимся послезавтра.

Андрей повернулся было к дверям, но тут подскочил из-за стола Колек.

- Пан Андрей! – почти выкрикнул он.

Бородулин обернулся.

- Пан Андрей, я согласен.

- На что согласен?

- На твои условия согласен. У меня пасека, мед есть, много, я тебе отдам.

- Весь твой мед мне не нужен, - усмехнулся Бородулин. – Тебе еще пчел всю зиму подкармливать, да и самому, поди, несладкий чай хлебать неохота. Но возьму, сколько дашь. Сколько вас всего?

- Восемь человек нас, четверо мужчин.

- Хорошо. Привезу тебе еще два дробовика и по полста патронов на каждый.

- Пан Андрей, дай нам один такой карабин, - Колек указал на Бородулинскую СВТ.

- Этого обещать не могу, немного их. Но подумаю, с нашими военными прикинем. Будет свободный – привезу. А ты, Валек, думай.

Катер неторопливо поднимался вверх по течению, оставив за поворотом реки и дом, и причал, и провожавших его людей.

- Что скажете, Станислав Наумович, по поводу сегодняшних встреч?

Прежде чем ответить, Михайленко пересел к Бородулину на корму, чтобы не перекрикивать мотор.

- В целом, все удачно. Вы весьма грамотно давили на этого Валека. Я почти уверен, через два дня он согласится. Особенно, когда увидит, что Колек получил все, что ему было обещано.

- Это было бы здорово. А что с Изольдой? Вот ведь тоже имечко – тяжелое, как гранитная плита.

- А мы с ней обо всем договорились. Я ее немного расшевелил, вызвал на откровенность и могу с уверенностью сказать, что она будет честно выполнять договор до мая следующего года. А там будем разговаривать снова. И в наших интересах обойтись с ней максимально честно. Знаете, она мне понравилась. Девочка, конечно, с характером, но при этом всё ещё способна верить на слово, готова к разумному риску и совершенно не мелочная.

- А она не попытается нам вредить?

- Как я уже говорил, она не мелочна. Если и будет играть, то по-крупному. А здесь крупной игры не предвидится. Подмять под себя три фермы, стать польской королевой – она, конечно, может попытаться, но вряд ли у нее что-то получится. Что Валек, что Колек, что тот же Леслав, они неисправимые индивидуалисты. У бандитов был большущий кнут, которым они их всех нагнули. Вы им предложили очень заманчивый пряник, но кнут из-за спины тоже показали. А у Изольды нет ни того, ни другого, так что с ее стороны подлянка маловероятна. Хотя, конечно, послеживать за ней я буду.