Страница 91 из 93
Собственно говоря, я и без того в эту неделю вынужденного безделья большей частью именно этим и занималась. Как только Донован малость очухался, он взял за правило днем выползать из лазарета и, используя меня с тросточкой вместо костыля, гулял по окрестностям. Ну, то есть, как гулял? Мы отходили в сторонку метров на двести, усаживались на плед и принимались глазеть на море, на дальние острова, на мою красавицу шхуну и разговаривали обо всем на свете.
Мы говорили о музыке, об одежде, о машинах, о странах, где я никогда не бывала, зато бывал он, о сибирской тайге, где не бывал он, зато бывала я и еще о тысяче разных вещей. И, конечно же, о море и о парусах. Он всю жизнь провел рядом с морем, любил его и знал, как как хороший любовник знает свою давнюю подругу. Я же, хоть и увидела море лишь месяц назад, но как-то сразу пришла от него в восторг и, кажется, тоже полюбила. И еще – паруса.
Наверное, я во все это влюбилась уже заранее, начитавшись в детстве книжек о морских путешествиях, злобных пиратах, благородных сеньорах, зарытых и забытых кладах и о прочих атрибутах романтического авантюризма. Но – как бы отстраненно, поскольку сам предмет любви как таковой в пределах досягаемости отсутствовал. А тут все сошлось воедино, столкнулось и вспыхнуло. Причем, я смогла осознать это только сейчас, когда появилось время на самокопания. А еще появился Том. И я в него, кажется, тоже начала… ой, нет! Кажется, я уже… И, кажется, он тоже…
Вот, ё-моё, какая фигня возникла! Чувства – жуткая штука. Я чувствую, и чувствую, что он тоже чувствует. Ну а вдруг я себе опять все придумала, как в тот, в первый раз? И способа проверить не знаю. Книжные – судя по рассказам левок из бригады там, в прошлом мире и прошлой жизни – работают совсем не так, как в книжках. И даже, зачастую, наоборот. А проверять их на себе совсем не хочется. Тут наверняка нужно, без осечки. Разве что подойти к парню, да и шарахнуть ему вопросом в лоб. Вот только спрашивать как-то страшно. Страшнее, чем в одиночку с дробовиком на тигра идти. Вот и остается только гулять и разговаривать, понимая, что тянет меня к этому рыжему ирландцу с каждым днем все сильнее и сильнее. И желания сопротивляться этой тяге нет совершенно. Ну а раз так – пусть все идет, как идет. Окажется сволочью – пристрелю и дело с концом.
Я приняла такое решение и успокоилась. Успокоилась, расслабилась, и позволила себе без лишних рефлексий просто получать удовольствие от общения с приятным собеседником. И это удовольствие с каждым днем становилось все сильнее, его оказывалось все больше, а потом в один прекрасный момент мне вдруг захотелось положить голову Тому на плечо. И я – уж коли решила – не стала себе отказывать. Положила, закрыла глаза, прислушиваясь к новым, странным и донельзя приятным ощущениям внутри себя. А буквально через минуту ощутила на своих губах легкое прикосновение других губ, мужских. И оно не разрушило мои ощущения, а напротив – только усилило и подстегнуло. И я – раз уж все равно декло к этому идет – взяла, подалась чуть вперед и ответила на поцелуй.
И – всё. Закрутило, завертело, понесло… Причем, не меня одну, а нас обоих. Крышу сорвало и унесло, да так, что шиш догонишь. И не только мою – обе. Хорошо еще, хватило соображения на виду у всех ограничиться небольшими поцелуйчиками. А потом… потом я договорилась с Сарой, пообещав ей соблюдение всех правил ухода за больным, собрала в рюкзачок еды, лекарств и бинтов, нагло взяла лодку, села на весла и увезла нас обоих на шхуну. И вот уже там мы оторвались, насколько хватило здоровья. Куда там Борюсику с Дзеттой с их бурной итальянской страстью! Русская женщина и бешеный ирландец круче, это я вам ответственно заявляю.
Едва только медицина дала добро, как я запряглась по полной в обычную повседневную работу. Пахала наравне со всеми. И землю копала, и гвозди колотила, и кладку клала – оказалось, что я чуть ли не единственный специалист в этом вопросе. И, вроде, работала на совесть, и с людьми ровно себя вела, а все равно было ощущение… не принимают меня как ровню. Не понимают они, с чего это я решила корону скинуть. Но прямо меня об этом никто не спросил, а самой ходить и каждому объяснять – тоже не самое умное дело.
Так или иначе, жизнь нашей группы текла своим чередом, все более и более вставая в рабочую колею. Появлялись новые люди, выполнялись необходимые работы, поселок на берегу прирастал домами, у людей появлялась какая-никакая надежда на то, что это благополучие не уйдет. Вот только я так и оставалась для всех белой вороной. И не сказать, что это так уж мне мешало, но неудобство, дискомфорт создавало. А потом три главных группировки решили собрать большое-пребольшое собрание больших-пребольших начальников. От нас поехал, разумеется, главный начальник Борюсик, вьетнамец Фам Шень как главный военачальник, главный завхоз Михалыч и я в роли главной советницы. Собственно, я даже и не удивилась этому, все равно ни одно наше внутреннее совещание без меня не проходит. Даже обрадовалась случаю: была у меня одна идея, которая могла все перевернуть и в жизни островов, и в моей жизни тоже.
Приехали мы на остров Кота и принялись переговариваться. Обо всем подряд: о взаимодействии, о форматах радиосвязи, о взаимопомощи, о совместных действиях против разных нехороших человеков, которые видят смысл своей жизни в отнятии материальных ценностей у ближнего. И у дальнего тоже, если удастся дотянуться. А под занавес, когда обо всем уже договорились, я вынула из закромов родины бортовой журнал того самого парусника, безвременно почившего у берегов нашего острова. Вот тут и началось самое интересное.
Воплей было – до небес. Орали, спорили до хрипоты, только что в бороды да в косы друг другу не вцеплялись. А главный смысл споров был: нужны нам эти дальние соотечественники или не нужны? Радиосвязи с ними нет, находятся они у черта на куличиках, и сколь-нибудь регулярное сообщение с ними невозможно по определению. А ну как они потребуют присоединиться к ним на условиях колонии? А нам такое даром не надо, мы и сами с усами. В общем, спорили-спорили, а потом я поднялась и спросила:
- Скажите, сколько людей может поместиться на этих островах?
Народ замолчал, с удивлением уставившись на меня.
- Вы все знаете, что на наш архипелаг засылают людей из расчета три человека на остров среднего размера. На большие острова – две или три тройки, в зависимости от размера. Количество островов ограничено. Так сколько людей здесь может поместиться?
-Ты что хочешь сказать? – нахмурился Кот, хозяин острова, серьезный мужик в годах.
- Да, собственно, ничего. Только то, что когда выбьем всех бандитов и останутся только три наши группы и несколько условно дружественных, развитие остановится. Вы же сами знаете, что в какой-то момент количество рабочих рук становится совершенно недостаточным для дальнейшего прогресса. А откуда их взять? Выходит, что неоткуда. Но это еще не все.
- А что еще? – заинтересовался глава третьей группы, Стас.
- А вот что. Какова должна быть численность населения, чтобы избежать близкородственных браков и связанных с этим наследственных заболеваний? Хватит у нас народа, чтобы наши дети-внуки не начали вырождаться? Нет. А это означает, что нужно искать другие земли, других людей. А раз так, то почему бы не наведаться к нашим землякам на другой половине шарика? Может, получится наладить с ними контакт, может, узнаем, откуда берутся люди, как их можно к нам на острова привезти. А, может, найдется такое место в паре-тройке тысяч миль отсюда, что мы всем табором снимемся и ломанемся туда, бросив здесь все построенное и распаханное.
- И как ты предлагаешь это сделать?
- А на чем плыть?
- А где…
- А что…
- А кто…
- А как…
Вопросы посыпались со всех сторон. Но я не просто так разговор начала. Два главных аргумента мы давным-давно обсудили с Томом. И вышло все, вроде бы, само собой. Однажды в ходе наших бесед возникла эта тема. И она показалась нам обоим настолько заманчивой, что мы и принялись на пару думать на этот счет. А потом и обсуждать, как фантастическую идею сделать вполне реальной. Я искала выход, в первую очередь – для себя. Я не хотела оставаться в своем непонятном статусе, а способов изменить его не видела. И – придумала. Теперь главное, чтобы меня выслушали и со мной согласились.