Страница 32 из 37
Многим ученым не хочется верить в окончательное исчезновение сильфия, и они надеются, что он все ещё может расти где-нибудь во внутренних районах Киренаики, ожидая своего повторного открытия. Последний симпозиум, проведенный в Триполи и посвященный изучению сильфия, датируется октябрем 1989 года.
К тому же, для подтверждения любой гипотезы о таксономической принадлежности киренского сильфия так или иначе используются одни и те же античные изображения и письменные источники. Результаты, мягко говоря, неоднозначные. Поэтому, окончательно закрыть тему о принадлежности сильфия к какому-либо таксону можно только фактическим материалом, то есть реальным биологическим образцом, пригодным для изучения.
Помимо разнообразных экспедиций, направленных на исследование флоры Ливии в целом, проводились и целенаправленные поиски сильфия. Так, в выдаче на один из поисковых интернет-запросов, попалась ссылка на книгу шведской любительницы ботаники Христины Седерлинг-Брюдольф о её путешествии в Ливию и поисках там сильфия (рис. 117).
Рис. 117. Обложки книги Христины Седерлинг-Брюдольф "Цветок из Кирены" на шведском, русском и литовском языках.
Профессиональные учёные тоже приняли живейшее участие в поисках сильфия. Описание путешествия через Ливию в 1817 году, сделанное генуэзским врачом Паоло Делла Челлой, было первым среди работ, в которых сообщалось о "повторном открытии" сильфия в Северной Африке. Шпренгель, Вивиани, Бичи, Линк, Эрстед или Ашерсон и Тауберт – лишь некоторые из тех, кто пытался найти и идентифицировать киренский сильфий (Kiehn, 2012).
В 1875 году Жюлю Даво[117] было специально поручено выполнить миссию в Киренаике по поиску настоящего сильфия. Он нашел Thapsia garganica, но считал, что это растение настоящим сильфием быть не может (Flahault, 1930).
Сильфий пытались связать с различными местными видами ферулы (например, Ferula marmarica, Ferula narthex или Ferula tingitana). Но после более внимательного изучения и сравнения всегда оказывалось, что предполагаемый вид не соответствовал описанию сильфия.
Неудачным оказалось и объявление Антонио Манунтой прангоса феруловидного (Prangos ferulacea син. Cachrys ferulacea), найденного в Киренаике, киренским сильфием (Wright, 2001).
Самая свежая кандидатура в сильфии предложена турецким исследователем, в виде очередной ферулы (Ferula drudeana), уже с противоположного берега Средиземного моря:
Редкий и эндемичный вид ферулы, произрастающий вблизи Центральной Анатолии, очень похож на описание и нумизматические рисунки сильфия (Miski, 2021).
Листовые пластинки этой ферулы многократно-перисто рассечены на мелкие до 1 мм длиной, линейные, острые дольки (Коровин, 1947) и не имеют ничего общего ни с описанием листьев сильфия, ни с их изображениями на киренских монетах. Прочие поиски сходства просто не имеют смысла.
Последняя неудачная попытка обнаружить таинственное растение всего лишь пополнила список неудач, начатый ещё в древности. Потому что самая первая миссия по поиску исчезающего сильфия была проведена по инициативе Римской республики. Предположительно в начале 40-х годов до нашей эры, вскоре после окончания гражданской войны. В рамках наведения порядка и укрепления финансовой дисциплины. Следы этих поисков остались в "Естественной истории" Плиния Старшего в виде не слишком правдоподобного сообщения о засыпающей овце и чихающей козе, съевших сильфий:
Если же животное из стада все-таки натолкнется на растущий побег сильфия, признаком будет то, что овца, съев его, быстро засыпает, а коза довольно громко чихает (Pliny XIX.XV.39).
В комментарии к английскому переводу, 1855 года издания, данная история объявлена абсурдной и не имеющей источника:
Фе отмечает, что Плиний не нашел этой абсурдной истории ни в одной из работ, из которых он составил свой отчет, так что она полностью принадлежит ему.
Рассказ действительно выглядит очень странно. Не слишком понятна и его необходимость для описания сильфия. Если конечно не предположить, что он является прямым пересказом текста из очень важного документа, в достоверности которого Плиний был уверен.
Вообще-то, больше всего это напоминает прямой ответ какого-нибудь киренского аборигена, скорее всего пастуха, на вопрос – Не встречался ли ему сильфий, который где-нибудь тут непременно должен расти?
Если перевести эту абсурдную историю в более понятную форму, то в ответ очевидно было сказано, что сильфий опрашиваемый никогда не видел, но овцы и козы иногда ведут себя очень странно, потому как, наверное, успевают найти и съесть растение раньше.
Иначе говоря – у Плиния приводится факт классических биогеографических исследований – сведения об опросе местного населения.
То, что этот рассказ непосредственно соседствует с описанием хищнической деятельности местных публиканов-откупщиков, арендовавших земли с сильфием под пастбища и стравивших их овцами (Pliny XIX.XV.39), наводит на определённые размышления, связанные с экономической подоплёкой событий.
Римская провинция Кирена платила подати Риму сильфием. Несмотря на ничтожное количество, отправляемое в Рим в виде натурального налога (около десяти килограммов в год), в конце-концов должен был наступить момент, когда предоставить даже такое количество оказалось затруднительно.
Любое государство – это прежде всего учет и контроль. Римская республика исключением не являлась. Регулирование размера налогов находилось в ведении римской цензуры (Smith, 1870). Поэтому для подтверждения или опровержения возможности уплаты подати сильфием и соответствующего изменения налоговой нагрузки, в Кирену должны были отправиться соответствующие специалисты из центра.
Налоговая тема у Плиния выглядит настолько очевидной, что римский писатель Солин, уже в IV веке, творчески переосмыслив его сведения, пишет о невыносимых налогах сильфием:
Эти растения почти полностью искоренены, сначала вторжением варваров, опустошивших поля, а после самими жителями из-за невыносимых налогов (Solin XXVII.49).
То, что в ведении римской цензуры также находились другие экономические вопросы, непосредственно связанные с описываемыми событиями – финансовый контроль за отдачей на откуп общественных земель, государственными доходами и поземельными податями – только добавляет определённости.
Не дошедший до наших дней документ, использованный Плинием в своей работе, был не только своеобразным отчетом о поисках пропавшего сильфия, но и результатом проверки провинциальных властей цензурной комиссией из центра, с указанием на обычные демократические недостатки в управлении общественной собственностью: бесхозяйственность, финансовые злоупотребления и отсутствие контроля.
Самое интересное то, что событие этой древнеримской цензурно-ботанической экспедиции может быть точно датировано. Поскольку, примерно в это же время, произошло другое неожиданное событие, сильно выбивающееся из общего порядка и тоже связанное с сильфием.
В 37 году до нашей эры, после двухсотлетнего забвения, в Кирене была отчеканена самая последняя, уже римская, монета с сильфием на обратной стороне (рис. 118). Предыдущая подобная монета – серебряная дидрахма – выпущена не позднее далёкого 221 года до нашей эры. Такое внезапное обострение воспоминаний о растении очевидно не могло произойти в Киренаике случайно.
Несмотря на то, что киренский сильфий к тому времени ещё окончательно не вымер, но на общественных землях, достаточно близких к населённым территориям, где его пытались отыскать римляне, уже не встречался. Иначе не появилась бы эта неправдоподобная история о чихающих козах и засыпающих овцах.
117
Жюль Александр Даво (фр. Jules Alexandre Daveau; 1852-1929) – французский ботаник, известный своими исследованиями португальской флоры.