Ангелы полуночи

Коллин вскрыл конверт, достал оттуда телеграмму и торопливо прочел ее.

– Наконец-то! – воскликнул он, улыбаясь от уха до уха.

– У тебя такой вид, точно ты выиграл на скачках бешеную сумму.

– Лучше, моя радость, гораздо лучше! – засмеялся Коллин. – Мы с тобой отправляемся во Францию. Точнее говоря, на французскую Ривьеру.

НИЦЦА

август 1987 года

– Вот уж не думала, что ты готов мчаться даже в такую даль, лишь бы собрать доказательства, – поддразнила Эшли Коллина, когда они пересекали огромный роскошный салон великолепного отеля «Негреско».

Идя вслед за коридорным, облаченным в традиционные красные брюки и белые перчатки, она рассеянно подняла взгляд на сверкающую хрустальную люстру. Пол покрывал огромный обюссонский ковер, на стенах висели картины Пикассо, Леже и Кокто.

– Какие доказательства? – сделал большие глаза Коллин. – Даже при нашем роде занятий сам Бог велел время от времени брать отпуск.

Эшли удивленно посмотрела на него. Пошутить любили оба, но эта поездка была исключительно важна для них по нескольким причинам. В телеграмме, которую принесли два дня назад, сообщалось, что агенты Коллина напали на след Джасмин, дочери Блэкджека. Деверелл наконец получил возможность сдержать обещание, данное другу. Вот почему ничто на свете не могло помешать ему совершить эту поездку. Но мало того. Когда они уже собирались отправиться в путь, выяснилось, что Томми Петрано, один из самых влиятельных людей в синдикате, тоже вылетел на французскую Ривьеру.

– Что ж, убьем сразу двух зайцев, – сказал тогда Коллин.

Номер у них оказался просто потрясающий – в имперском стиле, с видом на голубое Средиземное море. Как только коридорный удалился, Эшли сняла темные очки и парик, превративший ее в блондинку.

– Слава Богу, – с облегчением вздохнула она, тряхнув волосами и позволив им рассыпаться по плечам. – Проклятый парик буквально сводит меня с ума, особенно в такую жару. – Подойдя к окну, Эшли посмотрела на море. – И как мы будем искать этого Томми Петрано?

– А я уже знаю, где он, – ответил Коллин, снимая галстук.

– Но каким образом… – удивленно начала было Эшли и остановилась, заметив, что он ухмыляется. – Может быть, коридорный?..

– Почти угадала. Когда я брал ключ, меня уже ждало сообщение. – Коллин показал ей небольшой коричневый конверт. – Похоже, мистер Петрано – человек общительный. Он остановился у друга на вилле около Сен-Же-Кап-Ферра.

Эшли сняла белый льняной жакет, надетый поверх роскошного голубого летнего платья.

– Это хорошо для нас?

– Еще бы! По совершенно удивительному совпадению именно на этой вилле находится Джасмин. Как ты относишься к тому, чтобы явиться туда незваными гостями?

– Ты шутишь?

– Вовсе нет. Завтра вечером на вилле барона де Вайлербанн состоится прием, и я просто умираю от желания посетить его, – с дьявольским блеском в глазах заявил Коллин.

Огромная вилла, выходящая на Средиземное море, роскошью превосходила все, которые попадались им на пути от Ниццы до Сен-Же-Кап-Ферра. Построенная из итальянского мрамора, увитая виноградными лозами, с большим, заросшим лилиями прудом перед главным входом, куда вели широкие мраморные ступени, вилла просто утопала в зелени. Живописные окрестности так и просились в кадр сказочного кинофильма. К тому же повсюду горели фонари, ярко освещая и само здание, и сад вокруг.

– Что-то не похоже, что здесь ожидается встреча в узком кругу, – пошутила Эшли, когда они вылезли из машины, которую взяли напрокат.

– Напрасно сомневаешься, – в тон ей ответил Коллин. – Небольшая вечеринка всего для трехсот закадычных друзей барона.

– Пожалуй…

– Вся штука в том, что у этого ублюдка и трех-то близких друзей не сыщется. Я сильно подозреваю, что все, кто сегодня явится сюда, будут вроде нас – каждому что-нибудь да нужно. Разница лишь в том, что мы собираемся держать свои намерения при себе.

Эшли и Коллин не один раз прошлись по плану виллы и теперь досконально знали ее внутреннее устройство. Коллин считал, что Петрано привез с собой бумаги, позволяющие ему передать барону солидный блок акций «Интерконтинентал ойл». Не даром, конечно, в обмен на собственность барона, которую жаждал заполучить Петрано. Коллин намерен был сорвать эту сделку.

Уже перед самым входом на виллу он посмотрел на Эшли и произнес традиционную фразу, желая убедиться, что она помнит все его наставления:

– Ты не забыла свою партию, любимая?

– От первого до последнего слова, – тоже, как обычно, ответила она.

– Будь начеку, тебе предстоит самое трудное.

– Я буду счастлива даже в том случае, если мой дебют во Франции не окончится полным провалом, – ответила Эшли, поднимаясь рядом с сообщником по ступеням. – Скажи, только честно, ты вправду веришь, что я сойду за актрису, впервые в жизни собирающуюся сниматься во французском фильме?

– Ничуть не сомневаюсь.

Одетый в белое юноша-слуга впустил гостей, даже не поинтересовавшись, кто они такие, и провел в огромный зал для приемов, стены которого со стороны моря были заменены огромными стеклами. Там уже собралась довольно большая толпа прекрасно одетых мужчин и женщин.

– Твое предположение о трехстах гостях не так далеко от истины, – пробормотала Эшли.

– Я почти никогда не ошибаюсь в прогнозах, – самодовольно усмехнулся Коллин.

Смешавшись с гостями, они разделились. Через некоторое время Эшли, к своему огромному удивлению, обнаружила, что получает несомненное удовольствие, даже несмотря на причины своего появления здесь. «Я чувствую себя почти хорошо, – с удивлением думала она, болтая то с одним гостем, то с другим. – Господи, может, это станет началом новой карьеры?»

Она поискала взглядом Коллина. Он стоял на другом конце зала и разговаривал с видным французским критиком. Заметив, что Эшли смотрит на него, Коллин подал условный знак – потянул себя за мочку уха, – означающий, что ей пора приступать к делу.

Извинившись перед собеседницей, Эшли незаметно выскользнула из зала и, поднявшись по лестнице, оказалась в длинном коридоре. Добравшись до его конца, она остановилась перед нужной дверью и сначала попробовала просто открыть ее, повернув ручку. Убедившись, что дверь заперта, достала из сумочки крошечную отмычку и занялась замком.

– Джасмин? – негромко позвала Эшли, уже через несколько секунд войдя в помещение.

Из туалетной комнаты появилась молодая женщина лет двадцати пяти, одетая в богато расшитый красный шелковый восточный халат. Прелестная, невысокая, прекрасно сложенная, с пикантно сужающимся подбородком, высокими скулами и большими темными глазами. Пышные черные волосы опускались до середины спины. Экзотический облик красавицы красноречиво говорил о том, откуда она родом.

– Я Джасмин, – сказала молодая женщина по-французски мягким, мелодичным голосом. – Кто вы?

– Я приехала сюда с очень хорошим другом вашего отца, – ответила Эшли тоже по-французски, хотя и не столь бегло.

– Этого не может быть, – сказала Джасмин. – Мой отец умер много лет назад в тюрьме. Его осудили за преступление, которого он не совершал. Я выполняю его последнюю волю: он хотел, чтобы я уехала сюда с бароном и стала его любовницей. Барон – мой защитник и покровитель.

– Мне очень неприятно говорить это, но я должна. Барон чертовски умело обманул вас, – ответила Эшли, нахмурившись. – Ваш отец жив, а то, что вы оказались здесь и стали наложницей барона, в самом деле последнее, чего он пожелал бы. Мы пришли, чтобы забрать вас и отвезти к нему домой.

– Нет. Я не могу поехать с вами, – безапелляционно отрезала Джасмин.

«Ничего не скажешь, я просто создана для подобных занятий», – мрачно подумала Эшли.

В это время в другой части виллы Коллин приступил к выполнению второй части их плана. Методически избегая попадать в поле зрения установленных по всему дому телевизионных камер, он крался по коридору второго этажа в сторону помещения, которое занимал Томми Петрано. Найдя то, что искал, Коллин обнаружил, что расположенная прямо перед дверью камера исключает возможность проникновения внутрь. Она была установлена таким образом, что любой, попытавшийся это сделать, стал бы виден на экране в помещении охраны.