Ангелы полуночи

– Совершенно верно, – без колебаний ответил Коллин. – Я не в настроении сейчас спорить с тобой.

– Странно, – холодно заметил Джастин. – Мне казалось, ты всегда в настроении, если предоставляется возможность поспорить.

– Оставь меня в покое. – Угрожающие нотки в голосе Коллина заставили Джастина смолкнуть.

Остальной путь до Каракаса прошел в молчании, оба полностью погрузились в свои мысли. Коллин попытался вспомнить, когда в последний раз был здесь. Два года назад? Квентин Деверелл тогда решил, что сыновьям пора начать знакомиться с многочисленными буровыми и холдингами «Интерконтинентал ойл», разбросанными по всему миру. Конечно, у них имелись нефтяные месторождения в Техасе, бурение велось и на Аляске, а в самое последнее время большое количество буровых вышек взяли в аренду в Южно-Китайском море. И все же глубоководными разработками в Венесуэле Квентин Деверелл гордился больше всего. Именно здесь, не раз повторял он сыновьям, в 1946 году была основана компания «Интерконтинентал ойл». И ему всегда казалось весьма знаменательным, что его дети также родились здесь.

Вскоре Коллин увидел остатки того, что всего два дня назад представляло собой самую крупную морскую буровую во всем южном полушарии.

Коллин хотел похоронить родителей в Морском Утесе, но адвокаты отца, ссылаясь на какие-то правила, терпеливо объясняли ему снова и снова, что это невозможно. Поэтому Джастин сделал необходимые приготовления, чтобы похоронить их на кладбище в Сэндс-Пойнте. Он позаботился обо всем.

Сама мысль о необходимости принимать участие в организации неизбежного ритуала похорон наводила на Коллина ужас. Он никак не мог поверить в то, что родители мертвы. Прошла всего неделя после его задушевного разговора с матерью, во время которого было принято решение сообщить отцу о нежелании работать в семейной компании. И вот теперь поверенные отца известили, что именно он, Коллин, стал главой совета директоров. Как ни трудно было в это поверить, отец оставил компанию ему. Можно сказать, собственной рукой насильно усадил в руководящее кресло.

Коллин бросил взгляд на Джастина, который тоже углубился в собственные мысли. О чем думал брат в эту минуту? Что чувствовал? Скорее всего разочарование. Может быть, даже злился как черт. Отдавая компании буквально всю жизнь, Джастин наверняка рассчитывал занять место отца в совете директоров. Проклятие, он заслужил это!.. Но даже когда поверенные отца огласили завещание, Джастин внешне воспринял новость совершенно бесстрастно. Ни гневной вспышки, ни каких-либо других эмоций. Почему? – удивлялся Коллин. О чем его брат думал, слушая последнюю волю отца?

И еще: о чем думал сам отец, составляя завещание?

Джастину и адвокатам «Интерконтинентал ойл» понадобилось несколько дней, чтобы покончить с формальностями, связанными с доставкой тел Квентина и Франчески Деверелл в Соединенные Штаты. И то они смогли сделать это лишь с помощью высокопоставленных чиновников американского посольства в Каракасе.

Коллин никакого участия в юридических процедурах не принимал. Он проводил много времени в маленькой лодке, часами плавая вокруг обломков буровой. Разговаривал с людьми, уцелевшими во время несчастья, задавал бесконечные вопросы, пытаясь выяснить, что же именно и как случилось. Эта буровая в открытом море существовала уже в течение многих лет. Лет! Что же произошло на этот раз? Почему? Что могло послужить причиной взрыва?

Власти оказались не в состоянии вразумительно ответить на эти вопросы. И вряд ли когда-либо удастся выяснить, что именно привело к трагедии, заявили они.

– Какая теперь разница? – раздраженно спросил Джастин, когда Коллин как-то вечером за обедом снова поднял этот вопрос. – Они мертвы. Их больше нет, и буровой тоже…

– Я хочу знать, почему они погибли! – упорствовал Коллин. – Хочу знать, что послужило причиной взрыва! Хочу знать, можно ли было его предотвратить, сделать так, чтобы все эти люди, включая и наших родителей, уцелели!

– Напрасный труд, – устало произнес Джастин и бросил салфетку на стол. Он был заметно раздражен упрямством брата. – Теперь это никакого значения не имеет.

Коллин пристально посмотрел на него. С самого начала, с того момента, когда Джастин явился в Морской Утес, чтобы сообщить Коллину о взрыве, он вел себя настолько холодно и бесстрастно, что это казалось даже противоестественным. Не человек, а робот. Делал все, что требовалось, но совершенно отстраненно, точно происходящее его лично вовсе не касалось. У Коллина не раз возникал вопрос: огорчила ли Джастина хоть в какой-то степени смерть родителей? Однако сейчас, вот в эту самую минуту, возникло ощущение, что брат с трудом справляется с собой, изо всех сил стараясь, как и прежде, производить впечатление спокойного и сдержанного человека. Внезапно Коллину стало жаль брата. Душа его потянулась к Джастину… Но что-то удерживало от проявления теплых чувств.

Может ли один вечер перечеркнуть двадцать лет враждебности? Исчезнет ли она когда-нибудь вообще из наших отношений?

Жарким летним утром в середине августа Коллин, глубоко задумавшись, в одиночестве бродил по обширным землям поместья Морской Утес. Прошло шесть недель после их с Джастином возвращения из Южной Америки, шесть недель после похорон родителей в Сэндс-Пойнте. Шесть недель с тех пор, как Коллин в последний раз видел брата или хотя бы разговаривал с ним.

После похорон ни тот, ни другой не предпринимали попыток хотя бы поговорить. Коллин считал, что нужно дать Джастину возможность и время справиться с горем. Ему вспоминались слова матери, сказанные накануне злополучной поездки в Каракас, о том, что ей никогда не удавалось сблизиться с Джастином так же, как с ним, Коллином. Может быть, брат просто боялся дать себе волю, боялся проявлять свои чувства. Может быть, Джастин вовсе не был холодным и бесчувственным человеком.

«Теперь, когда мама и отец ушли, мне следует попытаться перебросить мост через пропасть, разделяющую нас, – думал Коллин. – Помириться. Неужели после всех этих лет между нами на самом деле нет никаких точек соприкосновения?»

Коллин прекрасно понимал, что должен находиться сейчас в офисе «Интерконтинентал ойл» в Манхэттене, помогать Джастину удерживать компанию на плаву после смерти отца, не дать ей распасться. И все же у него по-прежнему не было ни малейшего желания взваливать на себя это бремя. Пока еще нет. Он, конечно, в долгу перед отцом, но, с другой стороны, ведь именно эта проклятая компания стала причиной гибели родителей. И Коллин никак не мог заставить себя включиться в борьбу за ее выживание. Джастин осуждал его, считая такое поведение глупым и нелогичным, однако Коллин был не в силах справиться с собой.

Он бродил по просторным комнатам поместья, его рассеянный взгляд скальзил по антикварным произведениям искусства и бесценным картинам. Но замечал Коллин не столько их, сколько следы трудов, вложенных родителями в обустройство дома, – следы той жизни, которая в одно мгновение растаяла как дым. Вынул драгоценности матери из сейфа в спальне, подержал их в руках, точно пытался таким образом вызвать ее дух. Уселся в обитое замшей рабочее кресло в кабинете отца, с удивлением обнаружив, что здесь все еще сохранился запах его одеколона и лосьона после бритья. Посмотрел на большую карту на стене, усеянную яркими разноцветными кнопками, обозначавшими холдинги «Интерконтинентал ойл», разбросанные по всему миру.

«Царство моего отца, – грустно думал он. – Царство, созданное им из ничего и оставленное в наследство сыновьям. Царство, которое убило его. Почему? – снова и снова спрашивал себя Коллин. – Как могло такое случиться?»

Прошел почти месяц, прежде чем ему удалось заставить себя приказать слугам, чтобы убрали одежду и другие личные вещи родителей. Зрелище того, как коробки, заполненные тем, что осталось от отца и матери, перекочевывают в кладовку, подводило под трагедией некую окончательную черту. «Как будто еще одно, последнее прощание с ними», – думал Коллин, наблюдая за тем, как коробку за коробкой уносят прочь. Теперь у него остались лишь воспоминания – и «Интерконтинентал ойл», индустриальный гигант, с которым рано или поздно придется встретиться лицом к лицу.