Страница 31 из 43
- Да! У нас тут и путешествия есть! Мы девку одну возили! Нам понравилось! Ей сначала не очень, а потом уезжать не хотела! Хорошо там, на Бали. Еле нашли, где это! - вклинился Михрютка, высовывая голову на улицу.
- Ну, проходи, - согласилась я, понимая, что все равно придется кредит на бесов брать, чтобы Алексашку одолеть.
Один лишний бес тоже неплохо. Много места не займет, я так думаю.
- Ребята! Нас берут! С выходными! И Бали! – крикнул Козлик. И тут в кустах, начинают загораться глаза. На дереве, среди темных веток тоже.
Ого… Это что? Все ко мне?
- А мы тут с подарком! Это – тебе! – сунули мне мешок, а сами бесы ломанулись в избу.
- Караул!!! – взвизгнул домовой. – Это что такое? Это что за кишмя кишит! Потом будут говорить, что у нас тут всю ночь пляски и гармонь! Настя! Ты выбирай! Либо они - либо я!
- Тетечка, дай работу! – хором взвыли бесы. А я покачнулась. – И скорлупки! И погреб! Чтобы молнией не убило!
- Тьфу ты! Только от вас избавился! – заворчался мешок сиплым голосом старого мельника.
Глава шестьдесят третья
- Настя! Настя! Ты в своем уме! - суетился домовой, пытаясь прогнать бесов из избы. – Пошли вон отсюда! И так надо мной другие домовые смеются! Говорят, задави хозяев потихоньку и живи спокойно! А то понатаскают бесов! Шу! Шу! Нечего мне тут копытами своими…
Домовой суетился, а потом умаялся и сел на скамейку, обмахиваясь лапой.
- Фух!- выдал он. – Поругался для приличия? Поругался! А теперь сами расхлебывайте!
Я проверила Миленку, а потом втащила мешок в дом.
- А нежнее можно? А то мной все буераки пересчитали! – ворчал мешок, а мне не хотелось его развязывать.
- Ба! – опешил домовой, передумав исчезать. – Хозяин! Ты ли это? Неужели ты явился? Скажи это бабе неразумной, что домовые с бесами не уживаются!
Пушистая лапка развязала мешок, а оттуда высыпались конечности и выкатилась возмущенная голова упыря.
- Ба! Ты, это! Соберись, что ли! – заметил домовой, пока упырь шевелил то руками, то ногами. Даже мне стало жалко, и я готова была ему помочь. Он ведь вступился за меня и Миленку.
- Ага! Легко сказать! Одна нога здесь, другая там! - проворчал мельник, пока я вытряхивала мешок. Палец стукнул об пол. – Сейчас собирать будете! Вон, гляди, как меня бесы порвали! Главное, свои же! Обидно!
- Да не признали мы тебя, - заблеяли бесы, оправдываясь. – А как признали, так поздно было! Тем более, что нами Алексашка командовал!
- Хочешь, сказать, что я плохо выгляжу, да? раз не признали? – спросил мельник, а голос у него был злопамятный..– Эй, кто-нибудь возьмите мою ногу и пните ею вон ту наглую бесовскую рожу, что возле печки трется!
- Как тебя собрать? – встревоженно спросила я, поглядывая на защитника. Чувство благодарности зашкаливало, а я не знала, чем помочь.
- Тебе, Настя, отойти надобно! Сядь на лавку вон там! И руки держи так, чтобы я видел. Мне так спокойней будет! А меня пусть домовой собирает! Так надежней! – распорядился мельник, сплевывая соринку. – В доме не метено! Мусор под ногами валяется!
- А че сразу я? – округлил глаза пушистый хозяин. – Бесы порвали, пусть они и собирают! И вообще, я за мусор обиделся!
Он сейчас действительно напоминал обиженного совенка, который нахохлился на ветке.
- Че встали! Петух скоро запоет! И проверьте, чтобы все на месте было! А то, чувствую, палец потеряли! - потребовал мельник, показывая глазами на свое тело. – Давай, собирай меня! А то как петух пропоет, поздно будет! Тут два варианта. Если солнышко взойдет, то все что есть истлеет! Кроме головы! Или будет жить своей жизнью! И я даже знаю, к кому поползет кой-че наперегонки со слухами по деревне… Сумневаюсь, что она в восторге будет, найдя это на пороге!
Так, а у упыря что? В деревне баба есть? Как интересно!
На секунду я представила, как баба открывает дверь, а на пороге лежит… ой! И домой просится! Заползает в избу сам по себе…
- А с тобой Настя мы еще поговорим. Много чего Алексашка сказал мне, - заметил мельник, глядя на одну ногу, а потом на другую.
- А ну-ка! Михрютка, Баламошка и Лябзя! Соберите мельника! – потребовала я, понимая, что разговор будет не из приятных. Те переглянулись и тут же заныли, мол, не пахнет этот акт милосердия злодеянием. Ой, не пахнет!
Глава шестьдесят четвертая
- А это точно плохо? - замялись бесы, смущаясь. – Ты же помнишь, мы гадости делаем!
- Отлично! Не будете собирать мельника, деревня будет спать спокойно! Никто шастать не будет по ночам, в окна заглядывать, людей пугать! Тишина! Не деревня, а курорт! Так что делайте дальше доброе дело, спасители вы деревенские! – усмехнулась я. Бесы тут же опомнились и стали собирать упыря.
Я присела на лавку, подпирая голову рукой. Живот урчал. У меня с утра маковой росинки во рту не было.
- На! – послышался ворчливый голос домового. Он придвинул мне миску с кашей. – Это не я! Это ты меня кашей кормить должна!
Я обрадовалась и стала лопать пшеничную кашу, слыша, как бесы спорят по поводу комплектности упыря. Лябзя трусил мешок, в надежде, что из него что-то выпадет.
- А мне кажется, так и было! - заметил Михрютка, почесав свой лохматый хохолок.
- Что значит, так оно и было! – заорал мельник. – Хочешь сказать, я без уха родился? Да?
- Ну, не знаю! Но тут ничего нет! – спорил растерянный Лябзя, пока сосредоточенно сопящий Баламошка выкладывал части тела на нужные места.
- Ты что? Человека никогда не видел! – возмутился мельник. – А ну подними руки выше! Они из плеч расти должны, остолопы копытные!
- Я видел твою избу. Печка треснула, мельница чуть не загнулась, окна выбиты. Так что нечего спорить. Руки у тебя из правильного места растут! – заметил Баламошка, почесав между рожек. Рожки у него напоминали шишки козленка. – На самом хозяйственном!
- Настя! Скажи своим бесам, чтобы нормально собрали! – возмутился ворчливый мельник. – Где мой стручок!
- Не было никакого стручка! – развел чумазыми ручонками Лябзя. – Какой стручок?
- Если бы не было никакого стручка, то я был бы бабушкой! А я – дед! – выругался мельник. – Ищите его!
- А где? – спросил Михрютка, поднимая копытца.
- В кармане посмотри! Я его перед дракой в карман прячу! – заворчал мельник.
- Ребята, нормально его соберите! – махнула я рукой. Сон крался ко мне со скоростью один пронзительный зевок в секунду. Глаза слипались, а я растянулась на лавке, подобрав под разорванную юбку босые и чумазые ноги.
Я посмотрела на свои ступни. Со стороны казалось, что я в туфлях. Но это были не туфли!
Солнце уже взошло, и мельник замер, прекратив ворчание и возмущения. Мои бесы суетились вокруг него, а остальные нудили, требуя, чтобы я дала им место.
- Не переживай! Сейчас мы тут чуточку поколдуем! Будет твой батя, как новенький! Только ставни прикрыть надо! А ночью, как солнышко закатится, он снова оживет! Не боись, Настенька! Все сделаем, как надо!
- А мы где жить будем? – спрашивали новоприбывшие бесы. Они нудили так, что слово «беситься» стало приобретать для меня новые оттенки значения.
- У Алексашки пестерь был! У Зинки – колдовницы мы в решете жили! – ныли бесы, словно погорельцы. – Нам сундук нужен! Или погреб какой! Или решето! Мы сами выберем!
Я поняла, что есть все шансы не проснуться, пока я не пристрою гостей. Я посмотрела в угол, где стоял старый пыльный сундук. Видимо, он остался еще от предыдущей избы, пережив реконструкцию и починку. Старый, потертый, но в тоже время добротный и разрисованный вручную, он выглядел вполне неплохо.
- Куды, Настя! Не дам! Не трожь! Там твое приданное! – послышался голос домового, который выскочил из-за печи, словно разъяренный кот. – Я не для того его сберег!
Я уже открыла крышку сундука. Там лежало какое-то полотенце с годзиллой, крушащей город. Оно было бережно и добротно вышито.