Философ в мире

[90] A. Cornu. Op. cil. Jntrod. P.I.

[91] «Маркс создал настойщия миф о пролетариате. Миссия пролетариата есть предмет веры. Марксизм не есть только наука и политика, но есть также вера, религия» (Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 83) (прим. перев.).

[92] См. сноску 13 данной главы.

[93] См.: Helene Iswolsky. I'Homme en Russie sovietique. Paris, Courier desiles, 1936.

[94] Все полно богов (греч.) Здесь содержится ссылка на слова Фалеса Милетского (прим. перев.).

[95] См. наше исследование «La dialectique immanente du premier acte de liberte», Nova et Vetera (Fribourg, Suisse), n. 3, 1945.

[96] По «Воспоминаниям» Клары Цеткин о Ленине (1929). В том, что касается атеизма, известно, что атеизм Ленина был более резок, нежели у Маркса. «Всякая религиозная идея гнусна», — говорил он. Это — в высшей степени решительный антирелигиозный догматизм, утверждение, что вся религия — лишь предрассудок и что всякое познание, каким бы оно ни было, если оно выходит за сферу научного опыта, то является невозможным, — таковы для него абсолютно фундаментальные темы. См. его книгу «Материализм и эмпириокритицизм» (1909).

[97] Очевидно совпадение воззрений Маритена и Бердяева в этом вопросе. «В России мы переживаем конец Ренессанса и кризис гуманизма острее, чем где бы то ни было на Западе, не пережив самого Ренессанса» (Бердяев Н. А. Смысл истории. М., 1990. С. 143) (прим. перев.).

[98] Примечательно, что наиболее свежим коммунистическим лозунгом является лозунг гуманизма — «социалистического гуманизма», для которого требуют отыскать в западной гуманистической традиции определенное место, ориентированное на возвеличение человека, «эмансипированного» от Бога. Этим коммунизм остается верным своему атеистическому постулату, но этот новый лозунг, обязывая к выбору в данном вопросе, приговаривает его скорее к отношению «сектантскому», по правде говоря, чем к «гуманистическому», и к догматическому непониманию наиболее глубоких исторических источников гуманизма и существенной части его богатств. Более того, открыто связывая, как это было с самим Марксом, пролетарскую концепцию мира в конечном счете с буржуазной традицией (нет ничего более буржуазного, чем рационалистический и атеистический гуманизм), этот новый лозунг предполагает отвержение или в любом случае значительное ослабление первоначального притязания коммунистической революции создать радикально нового человека. Когда видишь, чем обернулись плоды антропоцентрического гуманизма для буржуазной цивилизации, можно спросить, какую выгоду имел бы пролетариат от принятия той же философии и будет ли для него большой честью стремиться унаследовать то, что принадлежит к наибольшей нелепости мира — свободной буржуазной мысли. И, однако, с другой точки зрения, можно обнаружить в этом порыве к социалистическому гуманизму смутную предпосылку исторической связи, которая, возможно, завершится вопреки предположениям, поскольку современный антропоцентрический гуманизм жизненно сопряжен с более глубокой и древней гуманистической традицией, с религиозными источниками, вне которых он абсолютно не может быть понят. И когда однажды в России вновь изучат его источники, тогда возникнет риск признания их ценности… (Июль 1935).

[99] Карл Барт (1886–1968) — швейцарский протестантский теолог, представитель неоортодоксии. В противовес либеральной теологии провозгласил радикальную несоизмеримость Бога и человеческого мира, культуры (прим. перев.).

[100] Фридрих Шлейермахер (1768–1834) — немецкий протестантский философ и теолог, основоположник либеральной теологии. Учил, что божественное начало открывается в реалиях мира человека, сводя религиозную веру к чувству эстетического восхищения жизнью (прим. перев.).

[101] Адольф фон Гарнак (1851–1930) — немецкий протестантский теолог, один из ведущих представителей либеральной теологии. Дав нравственную интерпретацию христианства, полагал, что божественное начало раскрывается в деяниях людей, культуре (прим. перев.).

[102] См.:8с!епсе et Sagesse, chap. III.

[103] Jes Degres du Savour. P. 664–666.

[104] См.: Science et Sagesse, chap. III.

[105] Первопричина отсутствия благодати исходит от нас (лат.) (прим. перев.). Sum. theol., la — Ilab, 112, 3,ad2.

[106] Мы говорим об определенном пессимизме. Благодаря ему она (эта философия. — Б. Г.) продолжает оставаться зависимой от руссоистского корня и абсолютно оптимистической философии человека (см. выше с. 66–67 настоящего издания, далее с. 230–231).

[107] Вернер Зомбарт (1863–1941) — немецкий экономист, социолог, историк культуры (прим. перев.).

[108] См.: Du Regime temporal et de la Liber/e. P. 46–64.

[109] См.: Signey and Beatrice Webb. Soviet Communism: A new civilization? Lodres et New Jork, 1936.Добросовестность авторов и их стремление к точной информации в остальном не исключают определенной легко различимой наивности; Ernest Mercier. Reflexions sur 1'U.R. SS, janvier 1936, Centre polytechnicien d'Etuodes economiques; Waldemar Gurian. DerBolschevismus. Einfuhrungin Geschichte undLehre. Herder, Freiburg, 1931 (trad, franc., 1934); Arthur Rosenberg. Histoire du Bolchevisme, trad, franc. Grasset, 1936; Boris Sonvarine. Stalin. Paris. Plon, 1935; см. та^сже отличную маленькую книгу г-жи Елены Извольском L'Homme 1936 en Russie sovietique. Paris, Desclee De Brouner (Courtier des lies), 1936. А также два письма Виктора Сержа Мадлене Раз и Анрэ Жиду. Esprit, juin 1936.

[110] Определенная форма «эксплуатации человека человеком» оказывается, таким образом, уничтоженной. Недостаточно, однако, учнитожить капиталистический режим (в особенности когда его заменяют коммунизмом), чтобы искоренить всякую форму эксплуатации человека человеком, в частности эксплуатация человека-индивида коллективным человеком может принять большой размах. Как бы то ни было, уничтожение капиталистической формы порабощения рабочей силы есть необходимость, признанная как персонализмом, так и социализмом.

[111] «Более чем что-либо иное, это почти универсальное личное участие через удивительное многообразие каналов, — доказывает она, — оправдывает обозначение многоформной демократии» (S. et В. Webb. Op. cit. Т. I. P.[1]427).

[112] См.: Helene Iswolsky. L'homme 1936 en Russies sovietique. P. 66–68,105–106.

[113] Давая весьма объективную документацию о борьбе против Бога, хотя она и ограничена официальной информацией, Веббы серьезно снижают размах и значение этой антирелигиозной работы. Довольно трудно установить точное число священников и монахов, которые были арестованы и еще до сих пор находятся в концентрационных лагерях, поскольку священнослужители никогда не преследуются прямо советским законом; последний воздерживается от затрагивания их вероисповедания, применяя к ним статьи уголовного кодекса о контрреволюционной деятельности, шпионаже, саботаже и «эксплуатации религиозных предрассудков» людей. Это намеренное запутывание делает чрезвычайно трудной, как мы сказали, всякую строгую оценку числа жертв религиозных преследований. Достаточно сказать, что из 100 000 монастырей, что некогда существовали в России, ни один не сохранился; следовательно, тысячи монахов и монахинь были истреблены. Можно ли говорить о гуманизме, пока существует эта ситуация, пока террор продолжает властвовать и концентрационные лагеря переполнены заключенными? Мы цитировали в начале этого исследования свидетельства корреспондента «Курье сосьалист» по поводу усиления этого террора. Согласно источникам, заслуживающим не меньшего доверия, арестованные в тюрьмах и лагерях, лица, осужденные к депортации, сейчас достигают 7 миллионов. Как можно узнать, сколько из этих несчастных пострадали за свои религиозные убеждения? Православные и католические священники, монахи и монахини, пасторы, раввины находятся, среди миллионов заключенных и их жертвенный список далек от завершения» (Helene Iswolsky. Op. cit. P. 112–114). В настоящее время можно вести лишь академические дискуссии о том, как возросло религиозное преследование в России по сравнению с широкомасштабными преследованиями прошлого. В действительности оно сокрыто от взора. Это не столько собственно преследование, сколько работа по духовному разрушению, которая скорее имеет целью уничтожить религиозную жизнь, чем нанести удар по верующим, и которая старается не творить публично мучеников. Главное — держать в тюрьме слово Божие. Чтобы держать нас в рамках законности, законы, после теоретического провозглашения свободы мысли, секуляризировали все школы, они запрещают собирать детей для обучения их катехизису и лишают возможности ребенка получить религиозное образование за рамками своей семьи, позволяя лишь ей давать такое образование; они запрещают (по крайней мере на русском языке) печатание и публикацию, а также ввоз из-за рубежа Библии и религиозных книг; они лишают священников права проповедовать где-либо вне их церкви и всякую религиозную организацию — права вести какое-либо образовательное дело, заниматься делами отдыха и милосердия. Они разрушили практически все семинарии, они делают из священника изгоя социальной и политической жизни, лишенного права голосования при режиме, где постоянное голосование есть условие существования. В то время как они наказывают как правонарушение всякую публичную пропаганду религии (исключение делается для божественной службы и проповеди в церкви), они, напротив, предоставляют антирелигиозной деятельности полную свободу, подчиняя ей официальное обучение и практически все образование; они разрешают и поощряют прямую пропаганду атеизма Союзом безбожников и родственным организациям; они делают из этой пропаганды (и как можно удивляться тому, что столько общин единогласно голосовали за упразднение их церквей — ведь на просторах всей России почти треть их была закрыта) одну из задач духовной власти, которая управляет великим советским телом и дает ему жизнь, — я имею в виду коммунистическую партию. Следует заметить, что в России вступление в коммунистическую партию сопряжено с исповеданием открытого атеизма и отрицанием всех форм сверхъестественного. «Партия коммунистов придерживается для себя жесткого закона: никто не принимается в ее члены (а также к испытанию в качестве кандидата), если он не заявляет чистосердечно и открыто о своем атеизме и полностью не отрицает существования любой формы и разновидности сверхприродного» (S. et В. Webb. Op. cit. I. II. P. 1012; cf. T.I. P. 345). Действует ли это условие вне СССР? Этот вопрос особенно интересен, поскольку коммунистическая партия утверждается как сущность, выходящая за рамки национального, но в самой России вопрос о ней не входит в состав советского конституционного организма и его различных законодательных предписаний. Во время, когда мы пишем, атеистический журнал более не выходит (возможно потому, что его покинули читатели); стоит вопрос о передаче колоколов церквам и даже возникла проблема оживления синода. Эти вынужденные уступки не означают, что атеистическое и антирелигиозное рвение коммунистических лидеров само по себе будет ослаблено. Новая Конституция, опубликованная в газетах, однако, внесет определенные послабления в положение духовенства.[С того времени, когда было написано это примечание, война ускорила изменение отношения советских людей к религии. По политическим мотивам, а также и в особенности под влиянием настроений в народе, русское государство официально примирилось с православной церковью. Она возглавляется патриархом; в Москве работает Теологический институт. По-видимому, преследуя свои собственные цели, отличные от целей государства, в которых идея славянской миссии играет большую роль, православная церковь обретает себя фактически как помощница русской политики. Будущее покажет, кто прав в своем видении, — атеисты, для которых религиозное безразличие молодежи есть приобретенное завоевание, что делает безопасными уступки, сделанные церкви, или же христиане, которые надеются, что со временем произойдет широкое религиозное обновление в массе русского народа. Addendum, 1946].