Страница 55 из 109
На этой системе основывалась истинная проповедь. В городах она действовала на первых порах через слово, принадлежавшее прежде всего профессионалам — доминиканцам и францисканцам. Они умели проповедовать лучше любого епископа или священника, которые были вынуждены уступить им. Они были повсюду, к ним привыкли. Более чуткие к движениям нового сознания, они сумели привлечь большую аудиторию, задевали слушателей за живое. Они говорили на языке повседневной жизни, стремились к конкретным образам, которые могли бы поразить воображение паствы, включали в свои проповеди занимательные истории, соответствовавшие социальному положению тех, к кому были обращены их слова. Уже в то время проповедники подкрепляли свои речи эффектными театрализованными действами — парижанам представляли первые «Чудеса Нотр-Дам». Что касается искусства, до сих пор оно было в первую очередь молитвой, поклонением, воспеванием славы Божией. Теперь же благодаря возникшей потребности найти новые средства убеждения искусство целенаправленно, а отнюдь не случайно, стало орудием наставления, поучения.
В первой половине XIII века нищенствующие ордена еще не принимали непосредственного участия в художественном творчестве. Они едва утвердились. Монастыри их были неким подобием постоялых дворов, а молельни немногим отличались от сараев. Братья проповедники и францисканцы уступили духовенству заботу об украшении храмов. Они побуждали его к этому, поставляя новые иконографические темы, возникавшие на основе их проповедей. Святой Бернард, изгонявший любые изображения из цистерцианских обителей, допускал появление произведений изобразительного искусства в городских церквах для того, чтобы «помочь епископам, обращающимся ко всем, как к ученым, так и к необразованным, пробудить в народе набожность осязаемыми образами, если духовными им этого достичь не удалось». Святой Франциск желал, чтобы церкви, в которых находилось Тело Христово, были «богато украшены». В период возникновения первых доминиканских и францисканских общин новое поколение соборов поднялось над городами, олицетворяя непрекращающуюся проповедь. Темпы роста отныне ускорились. В 1250 году было завершено строительство собора Парижской Богоматери, длившееся больше столетия. Растущее благосостояние буржуазии, ставший более эффективным сбор пожертвований, стремление как можно быстрее привлечь колеблющихся на свою сторону ускорили темпы строительства. На стройках кипела бурная деятельность, они стали подобием линии фронта, где разворачивалось решающее сражение за истину. В 1191 году в Шартре начались работы по возведению нового собора. Спустя двадцать шесть лет строительство было завершено. Еще стремительней шли работы в Амьене. В Реймсе первый камень был заложен в 1212 году, а основной этап строительства закончился к 1233 году. Огромные стройки стали местом основных капиталовложений, самыми крупными художественными предприятиями всего Средневековья. Теперь капитулы поручали управление строительством специалистам-инженерам, следившим за каждым этапом работ. Один из мастеров, Виллар де Оннекур, оставил после себя тетради с записями, которые свидетельствуют, что он работал над совершенствованием разнообразных механизмов, интересовался подъемными устройствами, которые позволили бы экономить ручную силу и ускорить работу. Он с успехом использовал на практике теоретические знания и мог представить себе еще не завершенный собор как единое целое. «Доктора каменных наук» хорошо усвоили математические знания, полученные в школе. Они называли себя мастерами, магистрами, как бы стремясь приблизить свою деятельность к университетской. Действительно, здания, которые они возводили, запечатлевали в неподвижной материи мысль преподавателей и ее диалектические изгибы, наглядно представляли католическое богословие.
Богословие же в то время, более чем когда бы то ни было, было утверждением света. Чтобы с большим успехом сражаться с ересью катаров, лучшие религиозные мыслители ссылались на небесную иерархию, описанную в трудах Дионисия Ареопагита. Они стремились укрепить это здание более прочными аргументами, обогатить его знаниями, которые принесло развитие естественных наук. Роберт Гроссетест, основавший школы в Оксфорде, читал по-гречески. Он был знаком с сочинениями Птолемея, новой астрономией и научными комментариями, которыми арабы снабдили Аристотелев «Трактат о небе». В его представлении Бог был светом, а вселенная — сияющей сферой, которая из единого источника испускает свет в три стороны пространства. Все человеческое знание есть результат воздействия духовного излучения нетварного света. Если бы грех не лишал человеческое тело прозрачности, душа могла бы непосредственно созерцать огонь любви Божией. В теле Христа Бог стал человеком, телесный и духовный мир обретают изначальное единство. Христос (и собор, символизирующий Его), таким образом, становится источником, освещающим все, началом всего — Троицы, Слова Воплощенного, Церкви, человечества, тварного мира. Искусство находилось под влиянием этих теорий. «Среди всех явлений видимый свет — самое лучшее, восхитительное и прекрасное; в свете заключена красота и совершенство материальных форм». Роберт Гроссетест изложил философским языком то, что смутно сознавали францисканцы, сложившие похвалу святой Кларе:
Ее ангельский лик становился еще светлей и прекрасней после молитвы и сиял от радости. Воистину милостивый и щедрый Господь освещал Своими лучами Свою смиренную невесту таким образом, что она распространяла божественный свет вокруг себя.
Доминиканец Альберт Великий определил красоту как «сияние формы».
В большей степени, чем церкви первого поколения, новые соборы были наполнены светом божественной славы. Верхние этажи часовни Сент-Шапель в Париже были настоящей воздушной ловушкой, расставленной, чтобы ловить и удерживать солнечные лучи. Стены исчезали. Дневной свет, проникая со всех сторон, равномерно освещал все внутреннее пространство. Сугерий пришел бы в восхищение. В Реймсе Жан д'Орбэ задумал, а Виллар де Оннекур сделал эскиз полностью ажурного окна, которое получило повсеместное распространение. Затем мэтр Гоше уничтожает тимпан над порталом фасада и заменяет его витражом. Повсюду расцветают розы. Они расширяются и наконец достигают контрфорсов. Круги совершенства, символы космического круговорота, они символизируют поток творческой энергии, движение света и его возвращение, мир сияющих импульсов и их отражений, описанный в богословии Дионисия.
Оптическая теория Роберта Гроссетеста привела к написанию «Трактата о линиях, углах, фигурах, отражении и преломлении лучей» и далее — к геометрии и чертежам. Именно ей архитектура XII века обязана сиянием и строгостью линий. В этой архитектуре нашли отражение новые знания, которые распространял факультет искусств. В соборе чувствовалось меньше риторики, стремления к развлечениям, ощущался поворот в сторону диалектического анализа структур и ясности схоластических доказательств. Его формы зародились в среде духовенства, которое круглый год оттачивало ум в ожидании больших пасхальных турниров, увлекательных диспутов, поединков в фехтовании стальными аргументами. Также и мэтр, руководящий строительством, сначала выделяет одинаковые части, затем части этих частей для того, чтобы соединить их, следуя логике. Собор, подобно игре разума, побеждающего при помощи аргументов, развивается по вертикали в соответствии с правилами геометрии света.
В соборе теперь можно увидеть украшения, но они здесь не для того, чтобы вызывать восхищение. Теперь это иллюстрации церковной доктрины. Победоносные, выставленные посреди городских улиц словно утверждение мощи, все эти изображения открыты взорам. В Реймсе и Амьене статуи вышли из ниш, выступили навстречу верующим, молчаливо проповедуя о достоинствах священства. Эти фигуры восхваляли миссию всего духовенства, преподавателей, дающих знания, священников, благословляющих хлеб и вино, епископов, инквизиторов. Мельхиседек подает гостию Саулу-рыцарю. Собор борется с заблуждениями вальденсов, и скульпторы больше не изображают Христа в нищете и одиночестве, окруженного предательством. Они представляют Его как основателя Церкви, восседающего, подобно епископу, в окружении духовенства. Собор борется с катарами, отрицающими Творение, Воплощение и Искупление, и в декоре начинает звучать тема всемогущества Бога, единого в трех ипостасях, Бога Творца, Бога, ставшего человеком, Бога Спасителя.