Страница 42 из 134
На столе стояли пирожные, печенье, сэндвичи, девушки–служанки подавали чай. Посетительницы проводили очень мало времени на этих «приемах», потому что им надо было зайти в этот же день еще в несколько домов. Приличным считалось провести в гостях от пятнадцати минут до получаса.
Приходя в салон, а в особенности уходя, чтобы не прерывать беседу, откланивались молча. Вероятно, пожимали руки. Чтобы уйти, рекомендовалось дождаться небольшой паузы в общем разговоре и неспешно встать. Если народу было очень много, уходили «по–английски», не прощаясь. В некоторых гостиных поток посетителей был нескончаемым. Ж. Ванье вспоминает, что его мать в своем особняке в Руане каждую пятницу принимала до двухсот человек.
В первой половине века считалось приличным, чтобы руки дамы, принимающей посетителей, были заняты каким–то изящным рукоделием. Молодая хозяйка дома Алида де Савиньяк вспоминает совет матери: «В гостиной займись вышивкой». По мнению мадам Сельнар (1833), мелкая работа с иголкой вырабатывает хорошую осанку и позволяет продемонстрировать свою элегантность и хороший вкус.
Спустя пятьдесят лет мнение по этому поводу изменилось. Рукоделие в приемный день стало считаться вульгарностью. Следовало скрыть все следы работы–рукоделие, письменные принадлежности. Смешивать светское времяпрепровождение с какими–то своими делами стало неуместно.
Во времена Прекрасной эпохи общество устало от «приемных дней». Некоторые дамы, не желавшие раз в неделю быть прикованными к дому, сохраняют в своем распорядке такой «день», но сокращают время приемов (принимают с пяти до шести) или выделяют для этого второй и четвертый вторник месяца. Ритуал «приемных дней» канул в вечность с началом I Мировой войны.
Визиты
Во второй половине дня, когда женщина не принимает посетителей у себя, она должна наносить визиты другим. На ней лежит обязанность поддерживать общение от имени своей семьи со знакомыми, которых может быть очень много. В списке людей, которым мать Ж. Ванье должна была наносить визиты, значилось сто сорок восемь фамилий.
Поводов для визитов было очень много: например, «послеобеденные» визиты наносились в течение недели после приема или бала, на который посетители были приглашены, вне зависимости от того, смогли они принять приглашение или нет; три или четыре раза в год следовало посещать тех, с кем хотели просто поддерживать отношения, особенно не сближаясь; поздравительные визиты (по поводу свадьбы, получения награды или продвижения по службе), визиты для выражения соболезнований, церемониальные визиты (раз в год было принято посещать начальство, супруга должна была сопровождать мужа); визиты перед отъездом в отпуск и после возвращения из путешествия, чтобы избавить от неудобства тех, кто может прийти с визитом во время отсутствия хозяев…
Если человек, к которому пришли с визитом, в данное время отсутствовал, прислуге или консьержке оставляли визитную карточку, скрученную трубочкой или сложенную пополам вдоль — в зависимости от моды. Сложенная карточка означает, что ее владелец ушел. Карточку не складывали, если ее передавали через прислугу или управляющего. Можно было воспользоваться услугами доставки карточек через «High‑Life», предшественник нашего «Bottin mondaine»[112]. Эти «карточные визиты», признанные с начала 1830‑х годов весьма вульгарными, были очень распространены.
Визиты обязательно входят в расписание дамы из хорошего общества. Нарушившие этот обычай считаются по меньшей мере странными. Андре Жермен, внук основателя банка «Лионский кредит», женившийся в 1906 году на Эдме, дочери писателя Альфонса Доде, очень хотел, чтобы она ходила с визитами во второй половине дня. Она же отказывалась, предпочитая в одиночестве ездить на автомобиле в Булонский лес, пить чай в ресторане и слушать цыганскую музыку. Такой отказ от всех светских условностей был весьма подозрительным.
Поддержание отношений со знакомыми — одна из основных черт частной жизни буржуазии. Это дело хозяйки дома. Мелкобуржуазные дамы, стремящиеся войти в более высокие круги, тоже устраивают себе «приемный день», принимая посетителей у себя и отдавая визиты, следуя ритуалу, на котором базируются все социальные связи.
Вечера
Пространство гостиной парадоксальным образом расширяется и распространяется на публичное место, которое рассматривается как частное. Речь идет о ложе в театре или в Опере.
По неписанным правилам XIX века женщина может присутствовать на спектакле в одиночестве при условии, что она занимает отдельную ложу. Если же она сидит на балконе или в партере, то ее должен сопровождать мужчина — муж, брат или отец. Здесь женщина находится на виду, и если при ней нет мужчины, ее могут принять за «публичную» женщину, по аналогии с местом, где она находится.
Ложа, напротив, это закрытый и защищенный мирок, как бы свой дом, воссозданный в театре. В обществе было принято покупать годовые абонементы в ложу. В 1850 году в руанском Théâtre des Arts годовой абонемент в ложу стоил 250 франков для мужчины и 187 франков для женщины. Лучшим выбором считалось снять ложу, при которой была небольшая гостиная. Во времена Второй империи шесть мест в ложе с гостиной стоили 1800 франков.
В театральной ложе дама ведет себя так же, как в своем собственном салоне: она не выходит оттуда, чтобы пройти за кулисы, принимает там друзей, соблюдая тот же этикет, что и у себя дома; друзья могут представить ей там своих знакомых.
Вечера, которые семья проводит у себя дома без гостей, очень отличаются от тех, когда в доме бывают посторонние. В городе и деревне вечера протекают по–разному и различаются по степени комфорта.
Вплоть до появления электричества вечерние часы проходили в сумерках. Только те, кто когда–то жил без электричества, в состоянии оценить масштабы перемен. Детство Бернара Казо, родившегося в Париже в 1909 году, прошло в квартире с газовым освещением. Он до сих пор вспоминает волнение, которое испытал, войдя в квартиру приятеля, которая освещалась электричеством. Темным закоулкам и сумеркам настал конец.
Эта маленькая революция приходит в парижские дома только в 1890‑е годы. В начале XIX века состоятельные люди освещали жилища либо восковыми свечами, которые стоили значительно дороже по сравнению с сальными, либо масляными лампами. Вошла в употребление лампа Карселя (изобретенная в 1800 году), которая позволяла равномерно поднять масло на соответствующий уровень. Газовое освещение начинает распространяться с 1825 года. В 1828 году в Париже было около 1500 подключений, в 1872‑м — почти 95 000, к концу века — 220 000. В 1855 году в результате слияния нескольких компаний в одну Парижскую компанию газового освещения и отопления цена кубометра газа снизилась с 0,49 франка до 0,3.
У католиков семейный вечер может начинаться с общей молитвы, «обычая очень трогательного и очень полезного», отмечает мадам де Ламартин 5 сентября 1802 года. Это было полезно и для слуг, для которых общая молитва была моментом единения с хозяевами, и для хозяев, которым она напоминала о равенстве всех христиан. Буржуазия переняла и усвоила эту аристократическую традицию.
Семья по вечерам часто играет в карты или в кости. В Милли в сентябре 1806 года мадам де Ламартин играет с мужем в шахматы, а их дети весело учат наизусть басни Лафонтена. Чтение вслух — удовольствие, которое обычно разделяют с детьми.
Однако прежде всего семейные вечера — это «интимная беседа у камина». Орас Рессон[113] завершает свой «Гражданский кодекс» (пособие по правилам хорошего тона) «Апологией уголку у камина»: «Мы бы посчитали свою задачу не до конца выполненной, если бы наряду со строгими правилами этикета и церемонными удовольствиями салонной жизни не упомянули тихих радостей семейной жизни и уютного времяпрепровождения у домашнего очага». И чтобы проиллюстрировать мысль о «тихих радостях», столь типичных, впрочем, для XIX века, он вспоминает наших предков, которые, живя в мрачных готических замках, придавали огромное значение семейным посиделкам у камина — доказательство того, что они были искушенными знатоками искусства жить счастливо!
112
«Bottin mondaine» — ежегодный светский справочник с домашними адресами, издававшийся с 1903 года; аналогичный справочник «High‑Life» был основан в 1879 году и возобновлен в 2000‑м.
113
Орас–Наполеон Рессон (1798–1854) — французский журналист, писатель, Друг Бальзака.