Страница 119 из 141
Семейные системы: общие черты
Несмотря на неоспоримые различия как в способах строительства домов и распределения жилого пространства внутри дома, так и в юридическом плане — в правилах жизни и механизме передачи имущества по наследству, — повседневная жизнь фермеров Иль–де–Франса и Прованса не так уж сильно различалась. Разнообразие региональных типов крестьянского быта вызвано прежде всего различными природными условиями (почва, климат, способ обработки земли). Также наличие различных вариантов сосуществования членов семьи и распределения материальных благ (здесь мы не говорим о старинных юридических принципах) связано как с физическими (природными), так и с социально–экономическими условиями, которым население отдало предпочтение или которые были ему навязаны.
Этим можно объяснить наличие различных семейных систем в пределах одного региона или в соседних областях. Например, в Галисии на северо–западе Испании можно обнаружить все три типа семей: в горных районах — передача наследства старшему сыну и совместное проживание двух супружеских пар — родителей и женатого сына (одноветвевая семья); в прибрежных районах и среди рыбаков был распространен другой тип неравного распределения имущества — его наследовала одна из дочерей: передачу наследства не по мужской линии часто можно было встретить в различных областях юго–запада Европы; наконец, в равнинной части юга Галисии наследство делилось поровну между всеми детьми и их совместное проживание с родителями практически не встречалось[430].
Последняя черта, свойственная как одноветвевым семьям, так и семьям, в которых наследство делилось поровну: правила совместного проживания, несмотря на все различия в структуре семей, в обоих случаях ограничивают их численность. В XVII и XVIII веках численность крестьянских семей, проживающих под одной крышей, не очень велика повсеместно, будь то во Франции, в Италии или в Великобритании. Это очевидно для районов с принятой эгалитарной системой, где отделившиеся молодожены проживают со своими детьми и иногда с кем–то из родителей. В численном отношении эта ситуация не очень отличается от той, что наблюдалась в одноветвевых семьях. Количество проживающих под одной крышей ограничивалось экономическими условиями существования семьи. Свадьба старшего сына нередко откладывалась до тех пор, пока братья и сестры наследника не покидали родительский дом; в некоторых регионах предпочитали обустроить старших детей на стороне, а младшего сына сделать наследником и опорой родителей в старости.
В регионах с преобладанием одноветвевых семей совместное проживание в одном доме двух женатых братьев, Даже после смерти родителей, встречалось крайне редко. Такого явления в XVII–XVIII веках не наблюдалось ни в Провансе, ни в долинах Пиренеев, ни в Эльзасе. Совместное проживание женатых братьев противоречило бы идеологии одноветвевой семьи и было бы опасным для экономического и эмоционального равновесия в доме. Младшие дети практически никогда не стремились оставаться до конца своих дней в доме родителей: старые девы и особенно старые холостяки встречались очень редко.
Пережиток: большие семейные сообщества
Численность совместно проживающих, даже в регионах с преимущественным распространением одноветвевых семей, была относительно небольшой. Многие историки утверждают, что «большая патриархальная семья», включавшая в себя бабушек и дедушек, кого–то из их братьев и сестер, нескольких женатых сыновей и их детей, — это миф, не имевший в Западной Европе ничего общего с действительностью начиная с XVI века. Долгое время охотно упоминали единственный широко известный пример «патриархальной» семьи — югославскую задругу, как что–то допотопное. В самом деле, во многих регионах Центральной и Восточной Европы, в Венгрии, Румынии и еще более в России, эти большие семейные сообщества сохранялись до XVIII и даже XIX века.
При более пристальном рассмотрении можно обнаружить очень многочисленные семейные группы во Франции, в центральных провинциях (Овернь, Берри, некоторые области Бургундии, Юра, Бурбонне).
В путевых заметках XVI–XIX веков упоминается существование больших семейных сообществ во французских деревнях. Франсуа де Бельфоре в своей «Космографии» (1575) уделяет несколько страниц Лимузену. Вот что он сообщает: «Поселяне… здоровы, веселы, бодры и сильны и такие хорошие хозяева, что в деревнях можно встретить семьи, состоящие из четырех поколений; они могут жениться между собой без какого бы то ни было раздела имущества; я видел семьи, в которых более ста человек, все родственники и живут сообща»[431]. Два века спустя бретонец Ле Киньо в своем «Путешествие в Юра» описывает семейные сообщества похожим образом: «Отец, мать, дети, правнуки, кузены, внучатые племянники — все живут вместе. Ветви этого генеалогического древа не разделяются очень долго, и почтенный патриарх, который до преклонных лет остается здоровым благодаря чистому воздуху и простой и суровой жизни, возглавляет его многочисленные ответвления».
Более или менее значительное количество людей «вели совместный образ жизни, делили хлеб, соль и расходы»; из них складывались семейные общины; в современных им источниках они назывались «communs», «communes», «parso
В сборниках кутюмов (сводах постановлений обычного права) провинций Центральной и, частично, Западной Франции, как и в комментариях юристов XVI–XVII веков, особенно в комментариях знаменитого юриста из Ниверне Ги Кокиля, они фигурируют под названием семейных общин. Они были легитимны даже при отсутствии какого бы то ни было письменного документа: достаточно было факта «совместного проживания в течение одного года и одного дня». В реальной жизни такой порядок существовал до середины XVII века, позже крупные семейные общины под давлением королевских эдиктов, требующих регистрации всех актов, подверглись различным нотариальным действиям, регулировавшим как их образование, так и происходившие в них изменения (расширение общины за счет появления новых членов и выход из нее), а также прекращение их существования (распад).
Большие сельскохозяйственные общины в зависимости от времени и региона различались по разным критериям: по количеству членов (от четырех–пяти до сорока еловек), по экономической основе (сообщество собственников или арендаторов), по типам домов, в которых проживали члены общины. Сообщества собственников, наиболее распространенная форма общины, носили имена основателей: община Жо в Ниверне, община Киттар–Пинон в местности Тьер в Оверни (ставшая знаменитой во второй половине XVIII века благодаря интересу, который проявляли к ней философы эпохи Просвещения), а также общины Гарнье, Прадель, Англад–Таранте из того же региона и многие другие.
Общий дом
Общинная жизнь материально и символически вписывалась в особую форму жилища. Наличие «общего дома», «большого общего дома» Киттаров или Праделей необходимо для функционирования семейной общины, как трапезная или кельи необходимы для общины монашеской. Речь идет о большом здании, «доме–блоке», в котором находился общий зал, порой гигантских размеров: 24 на 8 метров в общине Жо в Ниверне; 25 на 10 метров в общине Легаре в той же местности, то есть в десять раз больше общего зала в доме земледельца из Иль–де–Франса. В центре зала — большая печь, или же множество печей по бокам. Здесь происходили общие трапезы, здесь разворачивались важнейшие события из жизни общины, но также здесь стояли кровати старейшины (выборная должность) и членов его семьи. Как мы помним, глава одноветвевой семьи с супругой также спали в общей комнате. Этот старейшина общины, mouistre овернских общин, имел широкие полномочия, и его решения не обсуждались. В крупных сообществах существовала также «хозяйка общины», как правило, не являвшаяся супругой «хозяина». Ее основная роль заключалась в воспитании подрастающего поколения общинников.
430
Lifon–Tolosana C. The Ethics of Inheritance // Mediterranean Family Structure / Ed. by J.G. Peristiany Cambridge: Cambridge University Press, 1976.
431
Bellforest F. de. Cosmographie universelle de tout le Monde. 1575.