Страница 114 из 160
Рис. 10. План дома в Драси (Кот д’Ор). 1 — Первый период, конец XIII века. В то время дом состоял только из двух комнат, ориентированных на север и юг. 2 — Тот же дом во второй период своего существования (XIV век): теперь он разделен на два жилища, с окнами, выходящими на юг. В последний период, завершившийся в 1360 году, в доме жила только одна семья, занимавшая обе части (по Ж.–М. Пезезу)
В первый период дом был разделен только на две вытянутые комнаты, одна занимала северную часть, другая — южную. Предназначенный для единственной семьи, для единственного домового хозяйства, он имел лишь один очаг (расположенный в южной комнате), но очаг крайне примечательный для эпохи и региона: у него был настоящий дымоход, точнее, вертикальная деревянная труба, обмазанная глиной, идущая по южной стене. Заботливо устроенный каменный порог позволял надежно укрепить дверной каркас, вдобавок он задерживал мусор со двора, мешая ему проникнуть внутрь. Что касается северной комнаты, она также имела дверь, но выходящую на другую сторону фасада. Возможно, в то время она использовалась как хлев или стойло. Тогда мы имеем дело с разновидностью «смешанного» дома. Во всяком случае, в этой комнате нет следов очага. Более того, над ней имелся ярус, или скорее чердак, где, в частности, хранили зерно; попасть туда можно было по лестнице. Дом покрывала односкатная крыша из тяжелых известняковых плит. Пять–шесть метров высотой у стены северного фасада, она резко опускалась, и у южной стены ее высота не превышала 2,4 метра.
Во второй период из–за проблем наследства или по причине демографического переизбытка дом был разделен стеной на западную и восточную части. В первой появились дымоход и входная дверь, кроме того, из нее можно было попасть в часть прежней северной комнаты, то есть был доступ к половине этажа. Но она осталась без окон, скорее превратившись в сырую кладовую или хранилище вина, нежели оставаясь спальней. Что касается восточной части, она имела очаг и дверь, выходящую на юг, что обеспечивало ее самостоятельность. Между тем с уничтожением северной двери северо–восточная комната теряла выход наружу.
Наконец, обнаруженные во время раскопок остатки движимого имущества и домашней утвари заставляют полагать, что западное и восточное помещения использовались только для проживания людей. Думается, что в последний период своей истории обе половины дома вновь объединились в одно хозяйство.
Таким образом, «тяжелая, массивная постройка, полностью из камня, с малым количеством окон и довольно низкая, несмотря на второй этаж, представляет собой прочное жилище, использующееся многие десятилетия и, вероятно, несколькими поколениями, поскольку оно перестраивается, чтобы принять больше обитателей» (Жан–Мари Пезез). Добавим, что большая часть жизни должна была проходить снаружи, перед южной дверью, на земляной насыпи шириной в несколько метров которая тянулась до следующего дома. Предположив, что огонь очага поддерживался днем, можно допустить, что даже такой мрачный и примитивный интерьер давал достаточно уютное и теплое убежище своим очередным владельцам.
Очень немногие документы конца Средневековья позволяют более конкретно рассмотреть крестьянский дом, чем очаровательный реестр инквизиции, составленный по приказу и под контролем будущего папы Бенедикта XII, тогда еще Жака Фурнье, епископа памьенского (1318–1325). Этот исключительный источник подчеркивает, в частности, существенную роль частных домов — l’hospicium, de la domus, de l’ostal. В бассейне верхнего Арьежа, где Жак Фурнье проявил массу изобретательности в охоте на еретиков, дом представлялся стабильной и живой структурой, к которой каждый привязан и прикреплен. Еще нисколько не замкнутый в себе, он служит нишей, где в ожидании переезда прячутся в поисках убежища ереси и еретики. Здесь обмениваются секретами, проводят тайные сборища, ведут свободные речи. Различным упомянутым домам почти всегда соответствует семейная ячейка: отец, мать и дети. В сорока домах деревни Монтайю проживает около двухсот человек: по пять в домовом хозяйстве. Единственное исключение или почти исключение составляет «католический» дом, объединяющий пять братьев, или дом «катаров», где вдова держит при себе четырех холостых сыновей.
Центральная часть дома — относительно нее даже говорилось: «дом в доме» — foganhay которую в другом месте называют очаг, кухня, chas, foconea. «Колен Базен вошел в упомянутое жилище и открыл два ларя, которые там были, один в кухне упомянутого жилища, а другой — в спальне», — сообщает документ 1377 года. Другой текст, написанный век спустя (1478), еще более недвусмысленный: «Проситель, который скверно себя чувствовал из–за холода, приказал развести в своем chas, или кухне, хороший огонь <…>, и затем лег в кровать в маленькой спальне, неотделимой от упомянутого chas, или кухни». Или: «Жан Мариа владеет наследством, к которому относятся <…> дом, где он живет, один винный склад и две спальни по бокам, двор, фруктовый сад, гумно и пристройки».
Противопоставлению «кухня — спальня», chas — chambre, бытовавшему в Северной Франции, в Монтайю соответствует противопоставление foganha — chambre.
Одна из задач хозяйки, focaria, — поддерживать днем огонь в очаге, расположенном в foganha, и тщательно его закрывать каждый вечер во избежание пожара.
Обычно в foganha не спят, там готовят и едят. Из этого пространства исключительно женской деятельности главная дверь дома, чаще всего открытая с утра до вечера, выводит прямо на улицу. Однако случается, что зимой в foganha ставят кровать больного, как можно ближе к очагу. Это немного напоминает дом виллана, описанный Ноэлем дю Файлем в XVI веке, где «кровать доброго человека была придвинута к очагу, огороженному и даже закрытому и довольно высоко устроенному».
В Монтайю вокруг foganha обычно расположено несколько спален. Одно из лучших описаний на этот счет относится к дому Пьера Мишеля в соседней деревне Прад д’Айон. По свидетельству его дочери Раймонды, нижняя комната «примыкала к помещению, называемому foganha. С этой стороны у нее была дверь, и когда ее закрывали, никто в нижней комнате не мог видеть foganha. Вторая дверь, расположенная по другую сторону комнаты, вела на улицу (на скотобойню). Через эту дверь мог войти кто угодно, однако те, кто находился в foganha, их не видели, если первая дверь была закрыта. И никто не спал ни над этой нижней комнатой [что предполагает наличие комнаты на втором этаже, не занятой ночью], ни в foganha, за исключением моих отца и матери и еретика, когда он был в доме. Я и мои братья спали в другой спальне, рядом с foganha, находившейся посередине между нижней комнатой и спальней, где спали я и мои братья».
Таким образом, существовала возможность некоторого уединения (в этом случае оно было даже найдено), что подтверждается частым упоминанием дверей, снабженных засовами и даже запертых на ключ. Впрочем, в средневековых раскопах, даже когда они касаются деревенских жилищ, Постоянно находят in situ какое–то количество ключей (и замков).
Правда, что перегородки между комнатами не были непроницаемыми: слышать, подсматривать в щели было, воз можно, в порядке вещей.
В некоторых домах, принадлежавших более зажиточным сельским жителям, над foganha и спальнями, расположенными на одном уровне, находился второй этаж (solier), сделанный из самана и дерева. Наверх вели примитивные ступени или приставная лестница, иногда там разжигали огонь для приготовления пищи или для тепла. Между прочим, изначально solier предназначался для спальни.
Solier (также говорят sinault или sinal) — помещение, распространенное во Франции от Меца до Тулузы, от Турне до Нарбонна, а также в Англии. Возможно, оно чаще встречается на юге.
В домах Монтайю также отмечают погреб, хранилище для вина, иногда комнату для хранения припасов, балконы или галерею (что в другом месте называется «un valet»). Одним словом, настоящее жилище с довольно сложным устрой ством. Добавим еще довольно плоскую крышу из дранки (les esca