Страница 11 из 74
Разумеется, при провозглашении указа о сборе винограда факторы экономические и социальные переплетаются с чисто климатическими. В Бургундии в начале XIX в. владельцы земель, на которых произрастали лучшие сорта винограда, преимущественно зажиточные и не боящиеся риска люди, искали способы повысить качество вина и потому предпочитали более поздние сроки сбора урожая. Владельцы земель с обычными сортами винограда довольно мало беспокоились о качестве вин и предпочитали ранние сроки сбора винограда [220, гл. III]. С другой стороны, время созревания винограда меняется в зависимости от самой лозы. Несмотря на эти «паразитические» факторы, Гарнье показал, что существует отличная согласованность, если не полная корреляция, между фенологической кривой, построенной по датам сбора винограда в Аржантейе, Дижоне и Вольне в XIX столетии, и кривой средних температур с апреля по сентябрь за соответствующие годы (по данным обсерватории в Париже, рис. 4).
Рисунки 4 и 5 позволяют установить следующую закономерность: ранние сроки сбора винограда — теплый год, поздние сроки — холодный год, или, более точно, холодный вегетационный период. Понятна огромная заинтересованность в материалах с датами сбора винограда за периоды, для которых отсутствуют непрерывные ряды наблюдений температуры, а особенно за XVII в. в Европе, климатические условия которого представляются противоречивыми вследствие недостаточной информации.
Рис. 5. Даты сбора винограда и температура.
1 — весенняя и летняя температура в Англии (1 марта — 1 сентября) — двухлетние скользящие средние. Для удобства сравнения с фенологической кривой температурная кривая перевернута, 2 — даты сбора винограда [11]. Даты отсчитываются от 1 сентября (скользящие средние за 2 года).
Почти единственным источником сведений о датах сбора винограда остается обширная статья Анго [11]. Он собрал воедино результаты национального (и даже, можно сказать, европейского) обследования, проведенного французским центральным метеорологическим бюро около 1880 г.: многочисленные виноградарские станции предоставили Анго сведения за XVIII и XIX вв. За XVII и конец XVI столетия Дижон, Сален, Кюрнбах (Шварцвальд), Лозанна, Лаво, Обонн (Швейцария) дали ряды дат сбора винограда, почти не содержащие пропусков. Ряды Дижона, Салена и Лозанны (с пробелами) восходят к началу XVI в. Ряд Дижона распространяется даже на XIV столетие.
Резюмируем: фенологические данные в изобилии имеются за XIX в., в очень большом количестве за XVIII в., в достаточном количестве за XVII в. и довольно редки за более ранние периоды.
Правда, вот уже более тридцати лет, как к статье Анго добавилась работа Дюшоссуа [100] об указах о сборе винограда в парижском районе. Ряд Дюшоссуа начинается с 1600 г. Кроме того, для юга Франции Гиацинт Шобо и я, каждый сам по себе, систематизировали элементы, образующие единый ряд, также охватывающий период от XVI до XIX в.[19]
В конце своей работы Анго, не давая объяснений, отметил некоторые флуктуации дат сбора винограда. Именно к этим флуктуациям мне хотелось бы привлечь внимание читателя.
График, представленный на рис. 6, построен мною по данным, опубликованным Анго. На этом графике на оси ординат нанесены даты сбора винограда (с началом отсчета от 1 сентября) в ряде городов или районов, расположенных между Альпами, Шварцвальдом и Центральным массивом. Ось абсцисс — ось времени (с 1600 по 1800 г.).
Прежде всего на графике можно отметить отличную (если не полную) ежегодную согласованность, проявляющуюся между различными кривыми; взять, например, 1675 г., в который виноград собирали очень поздно повсеместно во всей Европе — от Шварцвальда до Лангедока. Лето действительно было тогда очень холодным. Мадам де Севинье пишет своей дочери, находившейся в Провансе [335, стр. 499, 506, 523]: «Какой ужасный холод, мы все время топим и вы тоже, и это просто поразительно» (28 июня 1675 г.); 3 июля маркиза снова отмечает: «странный холод»; в разгар лета, 24 июля 1675 г., опять: «Итак, у вас все время этот ваш холодный пронизывающий ветер. Ах, дочь моя, как он надоел!» И тут же задает себе вопрос: «не изменились ли поведение солнца и времена года».
То же можно сказать и о лете 1725 г., которое отличалось облачной погодой и непрерывными дождями, а также повышением цен на зерно, в значительном количестве погнившее на корню в полях, и повсеместно очень поздним сбором винограда.
Наоборот, в 1718 г., когда весна[20] и лето[21] были очень сухие и жаркие, когда водоемы и колодцы пересохли, когда во всем Лангедоке не хватало сена, повсюду рано собирали виноград. То же можно сказать и о 1636 г., годе очень сильной засухи [326], о 1645 г. — хорошем и теплом, годе превосходного, «чрезвычайного» вина, если верить тому, что говорит кюре Машере о своем бургундском[22].
Согласованность между рассмотренными районами представляется хорошей для коротких периодов — от 2—3 лет до 10—15[23]. На графиках совершенно четко выделяются серии исключительно теплых лет (или, точнее, вегетационных периодов): 1635—1639, 1680—1686, 1704—1710[24], 1718—1719 (два наиболее жарких и засушливых лета в XVIII в.), 1726—1728, а также 1757—1762 и 1778—1785 гг. Эти последние годы, исключительно жаркие и засушливые, характеризуются перепроизводством вина и, возможно, зерна и трудностями их сбыта.
Отметим и ряд холодных вегетационных периодов. На графике видно, что между 1639 и 1643 гг. и затем между 1646 и 1650 гг. Франция испытала ряд холодных и влажных летних сезонов, которые могли осложнить производство зерна. Опираясь на документы, целиком основанные на преданиях, Рупнель отмечает: «После 1646 года мы сталкиваемся с рядом влажных лет с заморозками весной, с грозами летом, которые губят и так весьма бедные урожаи в опустошенной и разоренной Бургундии». Тем самым он подтверждает фенологическую кривую и добавляет: «Разумеется, со временем будет интересно охарактеризовать эти влажные периоды. В XVII столетии избыток атмосферных осадков создают, по всей вероятности, летние дожди, то есть июньские и июльские ливни. Это идет на пользу кормовым травам, и, таким образом, дождливый год часто приносит благосостояние земледельцу. Но для виноградарства это всегда было катастрофой. Однако в Бургундии XVII столетия лучше относились к сухому лету, чем в настоящее время. Если же в дождливый год были часты грозы и град, то хлеба, которые были в то время основной культурой и почти единственным источником питания, погибали». И далее он пишет без колебаний: «Шесть дождливых лет — с 1646 до 1652 — привели к ужасающе бедственному положению весной 1652 г.»[25].
Суждения Рупнеля одновременно и категоричны и впечатляющи.
Шесть неурожаев подряд — это много! Поговорки и изречения крестьян, без сомнения, подтверждают интуитивные высказывания Рупнеля. «Дождливый год — черный год», «Год с травой — год пустой». И наоборот, «Сухой год никогда голода не принесет». Или еще: «Сухой год хозяина не разорит», «Сухой год — не голодный год», «Сухой год — год вина» [327]. Чтобы окончательно проверить Рупнеля, следовало бы по десятинам (налог с дохода) восстановить действительные колебания урожаев в Бургундии.
Было бы, разумеется, абсурдом до конца следовать суждениям нашего автора и «объяснять» Фронду неблагоприятными метеорологическими условиями 40-х годов XVII в. Зато вполне допустимо вместе с бургундским историком признать, что в обществе, находившемся в состоянии скрытого кризиса, «с 1630, 1635, 1637-х годов» сельскохозяйственные затруднения, вызванные тяжелыми климатическими условиями, могли сыграть провокационную роль; плохие урожаи могли, в частности, способствовать появлению «циклических экстремумов» в ходе цен в 1647—1650 гг. Они не были причиной в глубоком понимании этого слова, но как вторичный фактор могли стать до некоторой степени катализатором в громадном «экономическом, социальном и, особенно, демографическом потрясении». Оно выразилось в незаконченных и неумелых восстаниях Фронды [161] (главная роль катализатора катастроф, несмотря ни на что и прежде всего, принадлежит войнам, использованию наемников, экономическим трудностям, которые очевидным образом с климатом совершенно не связаны) [195].
19
Приложение 5 к настоящей книге, а также работа автора [231, гл. 1].
20
Запись одного кюре: «...начиная с последнего дня марта мы не видали дождя, и вода в наших водоемах стоит очень низко... Оливковые деревья и виноградники почти все засохли и оливы попадали с деревьев». Архивы общины Аньян, департамент Эро, АА2, фол. 67, 25-8-1718.
21
«В этом году жара была чрезвычайная; она продолжалась весь июль и август и лишь шестого сентября пошел дождь, освеживший всю местность» [7].
22
Приводится Рупнелем, изд. 1955, стр. 33.
23
Инженер-метеоролог Гарнье следующим образом определяет флуктуации фенологической кривой: «Изменение сроков сбора винограда происходит в направлении либо более раннего, либо более позднего их наступания». «Можно обнаружить снова и снова, — добавляет он, — периоды более раннего и более позднего наступания сбора в соответствии с периодами сухими и жаркими и с периодами влажными и холодными» [143, стр. 299].
24
Несмотря на зиму 1709 г., не относящуюся к периоду вегетации. Фенология не дает никаких сведений о зиме — периоде покоя растений.
25
Roupnel, изд. 1955, стр. 33.