Страница 100 из 163
На другой стороне треугольника связь Бело—Бене тоже была подкреплена браком: Гийеметта (младшая) Бене вышла за Бернара Бело, мать которого Гийеметта (старшая) «Белота» вполне сознавала опасность подобного брака (I, 455). Она знала, что дом Бене настолько связан с ересью, что возникает риск разрушения и domus Бело (связанного с ним отныне и в горе, и в радости), если усилятся инквизиторские репрессии. Жди беды в наш осталь из-за этих Бене, уж слишком они накоротке с Отье, — заявляет Гийеметта «Белота» сыну Бернару. Мать-старуха была, разумеется, права в среднесрочной перспективе. Тем не менее в короткий период 1300-х годов через дом Бене фокусировалось влияние ереси на всю деревню. Именно здесь с согласия Гийома Бене и его жены впервые после возвращения из Ломбардии в 1300 году объявились Отье (I, 417). Заразившись сам, осталь Бене заразил ересью всю общину. Союз Бело—Бене, опирающийся на ось Бело — Клерги, заложил в Монтайю на заре XIV века основы относительно крепкого, усиленного клиентелистскими связями и кумовством катарского фронта (II, 224). Дом Клергов доминировал над всей этой социальной конструкцией благодаря своему богатству и властным полномочиям двух братьев: кюре Пьер поспешал на помощь байлю Бернару, отправлявшему функции местной власти в деревне при сеньоре-абсентеисте.
И все-таки в эту эпоху, на заре едва начавшегося XIV века в Монтайю существовала оппозиционная ячейка. Она выступала как «внесистемная» по отношению к «системным». Она противилась действиям «тройственного союза» (Клерг—Бело—Бене), объединяя два domus: дом Лизье и дом Азема. Первый (Лизье) недолго продолжал сопротивление. Неизвестные душегубы (по наущению клана Клергов?) убили главу осталя Арно Лизье, простого крестьянина, который был добрым католиком и ненавидел еретиков (III, 65; I, 296). Возможно, они воспользовались пособничеством Раймонды, урожденной Аржелье, жены покойного Лизье. Во всяком случае, вскоре после убийства она поспешит сочетаться законным браком с Арно Бело. Обстоятельства убийства так никогда и не прояснятся, и надгробное слово над жертвой будет из самых коротких: Арно Лизье из Монтайю не любил еретиков. Они забили его до смерти. Еще неостывший труп нашли у ворот Монтайонского замка (II, 427). Гибель его исторгла у членов катарского клана вздох облегчения. После смерти Арно Лизье, — говорит Пьер Мори, — нам нечего бояться его дома (III, 162).
Много опаснее domus Азема, возглавляемый властной женщиной, старой, повергающей в трепет На Карминагой (Раймондой Азема)[554]. Факт редчайший для Монтайю 1300—1305 годов: один из сыновей этой дамы добрый католик. Такой, что Гийом Отье боится его, причем едва ли не единственного из всего местного населения (I, 279). Зато римская ортодоксия другого сына, Пьера Азема, внушает сомнения: поначалу Пьер Отье рассматривал его как друга еретиков. А Клерги много позже без зазрения совести воспользуются этой «ошибкой молодости», чтобы засадить его в каркассонский застенок. Может, Пьер Азема из «рекатолизировавшихся»? Или он постиг самоценность смертельной схватки за власть? Во всяком случае, в момент упадка дома Клергов этот человек станет — в противовес иссякшему могуществу двух братьев, байля и кюре, — главным претендентом на их титулы и кандидатом на высшую власть в Монтайю.
Азема — крестьяне, как все другие. Но, как дальние родственники епископа Жака Фурнье, они извлекают из этого родства некоторое положение в своем приходе. Круг их дружеских связей включает в той же деревне дом Пелисье, дом Фурнье и дом На Лонги[555], матери Гозьи Клерг.
Сопротивление domus Азема правящему клану много существеннее, чем оппозиция Его Величества{268}. Клерги, которые не боятся никого, тем не менее делают одно исключение около 1305 года для семейства Азема. Старая карга На Карминага внушает им жуткий страх. Они жмутся к стенам, завидев мать или сына Азема. И на Бело Азема оказывают аналогичное действие (I, 460).
Пьер Азема и весь его domus был, однако, не так уж опасен для клана Клергов: Клерги были in, Азема — out{269}. Но все меняется, осложняется после 1305 года вмешательством каркассонских инквизиторов. Надо было жертвовать малым ради спасения главного. Факция [faction] Клергов[556] и крепнет, и дробится одновременно. Конечно, ее лидеры и патроны продолжают как могут покровительствовать своим клиентам, друзьям и кумовьям. Раймонда Аржелье, вдова Арно Лизье, глупейшим образом сообразила донести кюре Пьеру Клергу о подозрительном поведении нескольких видных женщин Монтайю, которых она застала в компании одного «совершенного». Пьер Клерг метким ответом затыкает болтунье рот. Худо вам будет, — говорит он Раймонде, — если донесете на Гозью Клерг, Сибиллу Фор, Гийеметту «Бенету», Гийеметту «Морину», которые будут достойнее вас. Если вы скажете что-нибудь против этих женщин, берегитесь: вы лишитесь и тела, и дома, и добра своего[557]. Предупреждение кюре не пролетело мимо ушей. Раймонде, вдове человека, убитого односельчанами за отступничество, не требовалось повторять предупреждение дважды.
Тем не менее времена делаются все суровее. Инквизиторские репрессии становятся серьезнее. Защитная система покровительства, налаженная Клергами, начинает давать трещины. Например, альянс Бело—Клерги переживает тяжелые потрясения, он едва ли не терпит крах. Конечно, байль Бернар Клерг остается верен большой любви своей юности к Раймонде Бело, ставшей его женой. И vice versa{270}. У этой четы можно отметить ничтожное количество семейных сцен (I, 399), порожденных нерасторопностью Раймонды. Она просто не поспевает за идеологическими кульбитами собственного супруга. Совершенно рутинные эпизоды... И все-таки Бернар сохраняет хорошие отношения с той, которую любовно именует доброй женщиной, а не старухой или свиньей. В ответ Раймонда Клерг, урожденная Бело, остается преданной мужу и в несчастье. От имени Бернара она лично отправится с угрозами к прихожанам, когда те, предав «мафиозную» верность клановым законам, станут доносить инквизиторам в Памье (I, 466).
Итак, отношения байля с женой остаются нормальными. Зато портятся отношения с тещиным кланом Бело, некогда столь любезным ему. Фактически каркассонские инквизиторы одной рукой используют Клергов, ставших их агентами, другой — преследуют еретиков... среди которых фигурируют Бело. Ситуация невыносимая, чреватая ссорами: к 1306 году Бернар Клерг доходит до угроз засадить в Каркассон собственную тещу, Гийеметту «Белоту», когда-то с нежностью выбиравшую у него вшей (I, 347). Войдя во вкус, он позднее сулит ту же судьбу своему шурину Гийому Бело, сыну Гийеметты. Можно возразить, что столь резкие высказывания не имели большого значения. У Бернара Клерга такая резкость выражений была делом обычным: ему случалось и собственную мать называть старой еретичкой и говорить [ей], что она кончит костром (I, 432). Но применительно к почтенной Мангарде Клерг, обожаемой другими сыновьями, угрозы такого рода оставались только словами. В случае же Гийеметты Бело каркассонский застенок отнюдь не замедлит стать явью (и неизвестно в данном случае, при какой степени пособничества недостойного зятя). Гийеметта «Белота» могла самым настоящим образом закончить свои дни в каркассонской тюрьме, и едва не закончила. Только незадолго до смерти тещи Бернар Клерг, наконец, соизволит проявить семейственный дух: он разыщет в тюрьме умирающую старуху, поручится за нее, аккуратно усадит ее на мула и спешно отправит в Монтайю. Здесь он велит ее еретиковать, обрекая тем самым на endura до самой смерти, и похоронит (I, 416).
554
I, 460.
555
III, 75. «Матриарх»
На Лонга, адова (?) Раймона Марти из Камюрака, проживает в Монтайю, вероятно, в доме покой отца.
{268}
Оппозиция Его Величества — оппозиция в английской двухпартийной политической системе. Само название подчеркивает особенности такой оппозиции — безусловное признание сложившейся политической системы, конструктивный диалог с правительством и правящей партией, отказ от внепарламентских методов борьбы.
{269}
In — в, out — вне (англ.). Здесь: правящая партия и партия оппозиции соответственно.
556
О факции см. ниже, стр. 334.
557
III, 71. Отметим особую, чисто монтайонскую градацию: ...тела, дома и добра.
{270}
Наоборот, обратно (лат.).