Страница 63 из 108
Иногда государь освобождает некоторых от этой обязанности по причине их особой службы или вследствие того, что они больны, слишком стары, или чтобы избегнуть лишнего скопления людей, как он это обыкновенно делает, когда выезжает куда-нибудь недалеко от города, на охоту или в загородный дом, либо когда он отправляется в мечеть; в этих случаях его обычно сопровождают лишь дежурные по караулу.
Мансабдары (мансебдары) — это всадники, получающие мансаб — особую плату, очень почетную и значительную, правда, не настолько значительную, как жалованье эмиров, но более высокую, чем получают другие; их поэтому рассматривают как маленьких эмиров, равных по рангу тем, которые становятся впоследствии эмирами, тем более что они не признают над собой никаких начальников, кроме самого падишаха, и несут обыкновенно те же обязанности, что и эмиры; они были бы настоящими эмирами, если бы у них было под начальством несколько всадников, что некоторые из них раньше и имели, тогда как теперь обыкновенно они имеют только от двух до шести обязательных лошадей, т.е. таких, которые носят царское тавро; жалованье же их обыкновенно составляет от 150-200 до 600-700 рупий в месяц наличными. Их число тоже неопределенно, но оно гораздо значительнее, чем число эмиров, ибо при дворе их всегда от двухсот до трехсот, не считая тех, которые находятся в провинции или в армии.
Розиндары (рузиндары) — тоже всадники, но оплачиваются поденно, как показывает их название; плата иногда бывает у них выше, чем у многих мансабдаров, но она выдается иначе и не так почетна; зато они не принуждаются, как мансабдары, к адженасу, т.е. к приобретению за известную цену, подчас далеко не умеренную, ковров и других предметов домашнего обихода, находившихся в употреблении при дворе. Число этого рода людей очень значительно; они занимают мелкие должности, многие из них служат писцами, помощниками писцов, накладывают печать на бараты, или ордера, для получения денег, причем берут взятки за ускорение выдачи баратов.
Простые всадники подчинены эмирам; среди них наиболее уважаемыми и получающими высшую плату являются те, у которых имеются две обязательные лошади, т.е. отмеченные тавром их эмира; плата их точно не установлена, многое зависит от щедрости эмира, который может оказывать в этом отношении предпочтение, кому пожелает. Однако Могол считает, что плата простого всадника с одной лошадью не должна быть менее двадцати пяти рупий или около того, и в своих расчетах с эмирами он исходит из этой цифры.
Оплата пехотинцев наиболее низкая, и потому среди них попадаются очень убогие мушкетеры, особенно если они стреляют, не сидя на земле и не упирая мушкета на подвешенную к нему маленькую изящную деревянную вилку; да и то они очень боятся опалить свои большие бороды и глаза; особенно же они боятся, что какой-нибудь «джен», или злой дух, разорвет их мушкет. Они получают плату в десять — пятнадцать — двадцать рупий, но встречаются канониры, получающие большое жалованье, особенно из наших франти, или христиан, — португальцев, англичан, голландцев, немцев и французов, которые сюда приезжают из Гоа или убегают из голландской и английской компаний. Раньше, когда моголы еще не научились стрелять из пушек, жалованье канониров было очень велико; с того времени остаются еще некоторые, получающие по двести рупий в месяц, но теперь таким канонирам уже дают не более тридцати двух рупий, да и вообще не хотят их больше брать на службу.
Артиллерия делится на два рода. Первый — это крупная, или тяжелая, артиллерия, вторая — легкая, или, как они ее называют, стремянная. Что касается тяжелой артиллерии, то припоминаю, что, когда государь после своей болезни разъезжал со всей своей армией, почти каждый день развлекаясь охотой то на цапель, то на нильгау, или серых быков (как они называют этот род лосей), то на газелей и леопардов, то иногда на львов, продвигаясь мало-помалу к Лахору и Кашмиру, этому маленькому раю Индии, который я опишу в другом месте, и где он собирался провести лето, — эта артиллерия состояла из семидесяти пушек, большей частью чугунных, не считая двухсот-трехсот легких верблюдов, которые несли по небольшому полевому орудию величиной с двойной мушкет; их привязывают к этим животным вроде того, как мы привязывали к лодкам камнеметные машины.
Стремянная артиллерия, показавшаяся мне очень изящной и хорошо обученной, состояла из пятидесяти или шестидесяти маленьких полевых бронзовых орудий, помещенных каждое на маленькую тележку, хорошо сделанную и хорошо окрашенную, с сундучком спереди и сзади для снарядов; ее везли две прекрасные лошади; кучер управлял ею, как коляской; она была украшена маленькими красными лентами и при каждой была еще третья лошадь, которую вел под уздцы помощник кучера-канонира, она служила запасной. Так как тяжелая артиллерия не могла всюду следовать за государем, который сворачивал с большой дороги то направо, то налево через поля, чтобы выбрать хорошие места для охоты и водопоя, — ей приходилось двигаться по большой дороге, чтобы скорее ехать и избегать задержек, которые она причинила бы на трудных переправах, а особенно на понтонных мостах, которые устраивали для переправы через реки. Стремянная же артиллерия была неразлучна с особой государя, поэтому-то ей и дали название стремянной: она отправляется утром, когда государь выходит из своей палатки; он обыкновенно несколько сворачивает с дороги, чтобы попасть к намеченному месту охоты, которое охраняется, чтобы армия не вошла туда, артиллерия же движется прямо и нередко во весь опор к месту сбора, чтобы выстроиться перед его палаткой, которая ставится уже накануне, как и палатки больших эмиров, и в то мгновение, когда государь появляется, вся эта артиллерия стреляет, чтобы предупредить армию об его прибытии.
Полевая армия ничем не отличается от состоящей при особе государя. Везде имеются эмиры, мансабдары, розиндары, простые всадники, пехота, артиллерия, — повсюду, где воюют, отличие заключается лишь в том, что количество полевой армии очень велико, так как одна только армия, которую Могол вынужден постоянно содержать в Декане, чтобы держать в узде могущественного короля Голконды и воевать с королем Биджапура и со всеми раджами, которые к нему присоединяются, состоит не менее чем из двадцати — двадцати пяти, иногда тридцати тысяч всадников.
Кабульское королевство для обыкновенной своей охраны против персов, афганов, белуджей и всяких других горцев требует по меньшей мере двенадцать — пятнадцать тысяч всадников, Кашмирское королевство — более четырех тысяч, а Бенгальское королевство — много больше. К тому же здесь почти постоянно идет война, и нет такого губернатора провинции, который не нуждался бы в большом количестве войск, смотря по размерам и особенностям положения его провинции; все вместе взятое дает невероятное количество. Тем не менее, оставляя в стороне пехоту, не имеющую большого значения, и показное количество лошадей, которое может ввести в заблуждение, я, как и некоторые другие, хорошо знакомые с этим вопросом, полагаю, что действительное число лошадей, состоящих обыкновенно при государе, включая сюда кавалерию раджей и патанов, может доходить до тридцати пяти тысяч, а с теми, которые находятся в поле, это составит двести тысяч и, пожалуй, даже несколько больше. Я сказал, что пехота не имеет большого значения, ибо я не думаю, чтобы армия, которую государь держит при себе, включая сюда мушкетеров, пеших канониров, их помощников и вообще всех, кто обслуживает эту артиллерию, превышала пятнадцать тысяч; по этому можно судить, сколько она может составить в полевых армиях. Из этого ясно, что неоткуда взять то чудовищное количество пехоты, которое некоторые насчитывают в армиях Великого Могола, если только они не смешивают с настоящими военными людьми всех тех слуг и торговцев с базаров, или рынков, которые следуют за армией; в этом случае я готов поверить, что они правы, насчитывая двести и триста тысяч в одной только армии, которая находится при государе; иногда в ней может быть и больше людей, например в тех случаях, когда он предполагает долго отсутствовать из столицы. Это, однако, не удивит того, кто знаком с невероятным нагромождением палаток, кухонь, тряпья, обстановки и даже часто женщин, а в связи с этим — слонов, верблюдов, быков, лошадей, носильщиков, поставщиков фуража и продовольствия, всякого рода торговцев и слуг, которые тянутся за этими армиями. Это не покажется странным тем, кто познакомится с положением страны и с ее особым управлением, при котором государь является единственным собственником всех земель в государстве; отсюда неизбежно вытекает то, что целые столицы, как Дели или Агра, живут почти исключительно за счет армии и, таким образом, вынуждены следовать за королем, когда он отправляется на войну. Города эти отнюдь не похожи на Париж; в сущности говоря, это военные лагери, расположенные немного лучше и удобнее, чем в открытом поле.