Страница 45 из 108
Вечером в сераль привели дочь Дары, которую потом отослали к Шах-Джахану и Бегум-Сахеб, потребовавшим ее от Аурангзеба. Что же касается жены Дары, то она покончила с собой еще в Лахоре, где приняла яд, предвидя те бедствия, которые постигнут ее вместе с мужем. Сепе-Шеку был отвезен в Гвалияр. Наконец через несколько дней позвали на собрание к Аурангзебу Малик-Дживана; он получил разные подарки, и его отослали, но, когда он был уже недалеко от своих владений, его постигло заслуженное возмездие: его убили в лесу; жестокий дикарь не знал, что хотя цари и допускают такие поступки, если они клонятся к их выгоде, но всегда чувствуют к ним отвращение и рано или поздно сумеют за это наказать.
Между тем губернатор Бхаккара по приказанию самого Дары, которого принудили к этому, должен был сдать крепость, правда, на таких условиях, какие он сам поставил. Но при этом подразумевалось еще одно условие, что данное ему слово будет действительно. Бедный евнух по прибытии в Лахор был убит его губернатором, Калилулла-ханом, вместе с немногими из его людей, которые находились тогда при нем. Впрочем, причиной того, что условия капитуляции не были соблюдены, послужили сообщения, будто он готовился тайно отправиться прямо к Сулейман-Шеку, не щадя золотых монет, которые он потихоньку раздавал нашим франги и тем, которые вышли вместе с ним из крепости и последовали за ним под предлогом сопровождать его до Дели к Аурангзебу, не раз высказывавшему желание увидеть доблестного мужа, который так храбро защищался.
Из всего семейства Дары оставался, следовательно, только Сулейман-Шеку, которого нелегко было бы выманить из Сринагара, если бы только раджа продолжал держаться стойко, как в первое время. Но тайные переговоры раджи Джай Сингха, обещания и угрозы Аурангзеба, смерть Дары, а также то обстоятельство, что другие горные раджи, его соседи, были подкуплены и готовились начать с ним войну по приказанию и за счет Аурангзеба, — все это наконец поколебало верность трусливого покровителя и побудило его согласиться на то, что от него требовали. Сулейман-Шеку, будучи об этом предупрежден, бежал через глухие местности и пустынные горы к большому Тибету, но сын раджи, немедленно последовавший за ним, приказал кидать в него камнями; бедный принц был ранен, схвачен и привезен в Дели, где он был заключен в Салимгаре, той самой маленькой крепости, в которую на первое время был посажен Мурад-Бахш.
Не медля, Аурангзеб, соблюдая тот порядок, которого держались по отношению к Даре, для того чтобы никто не мог усомниться, что это действительно сам Сулейман-Шеку, приказал, чтобы его привели к нему в присутствии всех придворных. Приходится вспомнить, что я тут проявил слишком много любопытства. У двери при входе с него сняли цепи, которыми были скованы ноги, оставив на руках оковы, которые казались золочеными. Когда вошел этот высокий молодой человек, такой красивый и хорошо сложенный, многие эмиры не могли удержаться от слез, так же как и знатные придворные дамы, получившие разрешение посмотреть на него, спрятавшись за занавесками. Аурангзеб, казалось, сам был очень тронут его несчастьем; он обратился к нему с ласковыми словами и стал утешать его, говоря между прочим, что ему нечего бояться, ему не причинят вреда, напротив, с ним будут обращаться хорошо, он не должен терять надежды, бог велик, пусть он утешится; если он, Аурангзеб, велел умертвить его отца Дару, то только потому, что тот стал кафиром, человеком без религии. После этого принц сделал ему салам (благодарственный поклон) согласно обычаю страны, опустив руки до земли и затем поднимая их как можно выше над головой, и сказал ему с большой твердостью, что если решено давать ему пить пульст, то он умоляет падишаха умертвить его немедленно, что он этим будет вполне доволен. Но Аурангзеб обещал ему при всех, что его не заставят пить пульст, что он может быть спокоен на этот счет и не должен предаваться печали.
Сказав это, он еще раз дал ему сделать салам, и после того как ему задали несколько вопросов от имени Аурангзеба относительно слона, навьюченного золотыми рупиями, которого у него взяли, когда он бежал в Сринагар, его увели и на следующий день отправили с другими в Гвалияр.
Пульст, напиток для заключенных в Гвалияре принцев, которым не хотят рубить головы, приготовляется из растертого мака, оставляемого на ночь в воде. Это первое, что им предлагают по утрам, не давая есть до тех пор, пока они не выпьют большую чашку этого напитка; им скорее дадут умереть с голоду. Это заставляет их худеть и незаметно умирать, отнимая мало-помалу силы и рассудок; от пульста становятся как бы сонными и оглушенными. Таким образом, говорят, отделались от Сепе-Шеку, сына Мурад-Бахша, и от Сулейман-Шеку[112].
Что же касается Мурад-Бахша, то от него отделались другим, более насильственным способом: Аурангзеб, видя, что хотя он в тюрьме, но все чувствуют к нему большую симпатию, распространяя стихотворения, восхваляющие его доблесть и мужество, нашел недостаточным для своей безопасности отправить Мурад-Бахша на тот свет, как это делали с другими, тайком, посредством пульста. Он опасался, что останутся сомнения в его смерти, и это когда-нибудь создаст предлог для волнений. И вот обвинение, которое, как говорят, он возбудил против него.
Дети одного богатого сайида (сайеда), которого Мурад-Бахш умертвил в Ахмадабаде, чтобы забрать его имущество, когда он там готовился к войне и брал взаймы или отбирал насильно деньги от всех богатых купцов, пришли в собрание придворных с жалобой, требуя справедливости и головы Мурад-Бахша за кровь их отца. Ни один из эмиров не осмелился возражать, прежде всего потому, что это были сайиды, т.е. родственники Магомета, к которым все относятся с большим уважением; кроме того, они достаточно ясно понимали истинные намерения Аурангзеба, для которого это было предлогом, чтобы отделаться от Мурад-Бахша с некоторой видимостью справедливости. Итак, голова того, кто убил их отца, была присуждена им без долгих проволочек, и они немедленно отправились в Гвалияр с необходимыми распоряжениями[113].
Теперь в ноге Аурангзеба не оставалось другой занозы, кроме Султан-Шуджи, который все еще держался в Бенгалии. Но наконец и он должен был уступить силе и счастью Аурангзеба. Против него в распоряжение Мир-Джумлы послали столько войск всякого рода, что наконец Султан-Шуджу окружили со всех сторон, с обоих берегов Ганга и на всех островах, которые река образует у своего впадения в море; он был вынужден бежать в Дакку, последний город Бенгалии на берегу моря, и тут наступила развязка трагедии.
Этот принц, не имея судов, чтобы пуститься в море, и не зная, куда дальше бежать, послал своего старшего сына Султан-Банка к королю Аракана, или Мога[114], язычнику и идолопоклоннику, спросить, не позволит ли он ему приютиться в его стране только на некоторое время и не будет ли он так милостив, чтобы дать ему корабль для переезда в Моху, когда наступит муссон, или сезон ветров. Он хочет отправиться в Мекку, а оттуда сможет перебраться куда-нибудь, в Турцию или в Персию. Король ответил, что он будет желанным гостем и что ему помогут насколько возможно. Султан-Банк вернулся в Дакку со множеством галеасов, как они их называют, или полугалер короля, управляемых франги (я говорю о беглых португальцах и прочем сброде из тех христиан, которые поступили на службу к этому королю, не зная другого занятия, кроме набегов и грабежа по всей Нижней Бенгалии); на эти суда Султан-Шуджа погрузился сам со всем семейством — женой, тремя сыновьями и дочерьми. Их приняли довольно хорошо, и все, что нужно для жизни в этой стране, им доставляли от короля. Прошло несколько месяцев, пришел муссон, но о корабле нет разговора, хотя Султан и просил его дать не даром, а за деньги: у него еще оставалось немало золотых рупий, серебра и драгоценных камней. Их было у него даже слишком много, его богатства и послужили, по всей вероятности, причиной его гибели или по крайней мере в значительной степени содействовали ей. Подобные варвары-короли лишены истинного благородства, их не удерживает данное слово; они сообразуются только со своей личной выгодой в настоящий момент, не думая о тех бедствиях, которые могут их постигнуть вследствие их грубости и коварства. Чтобы вырваться из их рук, нужно или быть сильнее их, или не иметь ничего, что могло бы возбудить их жадность. Тщетно Султан-Шуджа настаивает, чтобы ему поскорее дали судно, — дело не двигается, напротив, король начинает проявлять холодность и жаловаться на то, что он не хочет его навестить.
112
Сулейман-Шеку умер в Гвалияре в 1662 г.
113
Мурад-Бахш был убит в 1662 г.
114
Аракан — государство, существовавшее на севере современной Бирмы (Мьянмы).