Страница 5 из 15
Глава 2
Проклятье. Встреча с самого начала пошла по худшему сценарию. Я надеялся, что мы обсудим потери, он расскажет, как поймал с поличным порталиста и печально покачав головами разойдёмся. Увы жизнь подкинула совсем другие карты.
— Вадим Станиславович, странные вопросы вы задаёте. Разве кроме нашего мира есть другие миры? Или вы имеете в виду слой изнанки из которого мы сбежали вместе с ребятами? — Я посмотрел в глаза нависшему надо мной ректору и ничего хорошего там не увидел.
— Не смей меня обманывать. Я закрыл глаза на многие странности. Даже решил помочь в поимке похитителей, что к слову стоило мне работы. — Ректор собирался продолжить перечисление, но я его перебил.
— В каком смысле? Вас увольняют?
— Виктор Игоревич, когда во вверенном вам учреждении погибает триста двадцать шесть студентов. Тысяча получает ранение. А в добавок ко всему выясняется, что в течение десяти лет происходили похищения, которые покрывали сотрудники академии. То вы чисто физически не способны усидеть в ректорском кресле, как бы вам этого не хотелось. — Я хотел возмутиться его увольнением, но ректор заткнул меня. — Молчите. Мне ни к чему ваша жалость. Я хочу знать кто вы такой?
— Я это я. Дубровский Виктор Игоревич. — Уверенно сказал я, продолжив, смотреть в глаза.
— Друг мой, вы видимо не понимаете своего положения. Давайте я кое-что объясню. — Ректор вернулся за свой стол и закурил. — Вами заинтересовалась служба безопасности. Аномальный рост магической силы случает в нашем мире. — Ректор особенно выделил слово «нашем». — Но это явление редкое и всегда обоснованное. И если безопасники не находят объяснение такому стремительному росту силы, то передают мага под суд. Разумеется, присяжные рассмотрят все ваши аргументы и обязательно вынесут вердикт. Но практически в ста процентах случаев вас будет ждать один из двух исходом. Отправят на плаху или в лабораторию для изучения столь быстро растущего организма.
— Не понимаю, к чему вы клоните? — Сказал я, размышляя о своих перспективах.
— Скажу прямо. Если безопасники не найдут весомых объяснений почему ты так силён, тебя убьют.
— Что за бред? Из-за того, что я знаю пару заклинаний магии природы и магии смерти? — Возмутился я, сложив руки на груди.
— Не за это. — Вадим Станиславович затянулся и выдохнул в мою сторону кольцо дыма. — Куча студентов видела, как ты самолично поднял больше сотни трупов крысолюдов, а после практически сумел убить богиню. Сам понимаешь никому не нужен под боком парень, который на первом курсе способен пободаться с богом. А мысль о том каким чудовищем ты станешь к концу академии пугает даже меня. Если в один из дней ты решишь, что император Кречет плохо правит, то кто сможет тебя остановить?
— Это всё домыслы. Я не собираюсь свергать императора.
— Это ты сейчас так говоришь. Но кто знает, что случится через десяток лет? Ты сам знаешь, легче затоптать искру, чем потушить пожар. Поэтому спрошу ещё раз. Кто ты? — Ректор затушил сигарету и пристально уставился на меня.
В словах ректора я не чувствовал угроз или фальши. К тому же он прав во всём что сказал. Может ректор, хочет мне помочь? Или в последний рабочий день пытается узнать секрет, не дающий ему покоя?
Проклятье. Если промолчу, то нырну в бюрократическую пучину, где меня сожрут и не подавятся. Ведь мой самый влиятельный друг — это отец Юлии, но ему я уже должен услугу. Сомневаюсь, что он снова прикроет меня в долг.
Расскажу правду и возможно ректор сдаст меня безопасникам ради того, чтобы остаться на своём посту. Да нет, это бред какой-то. Если бы он держался за своё место, то никогда бы не принял участия в моей авантюре и уж точно не прыгнул бы в портал рискуя своей жизнью ради спасения студентов.
Как говорил учитель «Стоя на краю обрыва порой нужно прыгнуть вниз, чтобы спастись». Придётся рискнуть.
Если не повезёт, то попытаюсь сбежать в другую страну. От Иркутска до Монголии рукой подать. Каких-то жалких триста километров. От этой мысли я усмехнулся, понимая что дела мои плохи. Не стоило показывать даже десятой части своей силы. Но теперь думать об этом не имеет смысла.
— Вадим Станиславович, я видел в ящике вашего стола бутылочку коньяка. Доставайте. Разговор будет длинным. — Сказал я и сел напротив.
Рассказывая о своём прошлом, я старался выхватить лишь наиболее важные события. Но в конечном счёте увлёкся и стал травить байки о своих приключениях. Спустя час мы уговорили одну бутылку коньяка, а после ректор достал вторую.
И я и Вадим Станиславович немного захмелели, но держались молодцом. Он пытался узнать побольше, а я изначально хотел выдать минимум информации о себе, но чёрт возьми, у меня скопилось столько историй, что грех их не поведать.
Тем более сейчас от меня мало что зависит. Если ректор решит меня сдать, будет уже не важно, что я скажу, ведь безопасники и так меня подозревают в поподанстве. Ха. Слово какое дурацкое по-па-дан-ство. Идиотизм.
Ректор восхищённо слушал и периодически уточнял интересующие его подробности.
— У вас тоже были драконы? — Удивлённо спросил захмелевший Вадим Станиславович.
— Ещё какие! Размах крыльев десять метров в каждую сторону! А если огнём плюнет, то может пол столицы за раз спалить! — Ухмыльнулся я и отпил холодного коньяка, недурное пойло. — Я лично сразил всех крылатых во время битвы у подножья Иггдрасиль. — Усмехнулся я и на секунду завис. — А что значит «У вас тоже?».
Евгений Фёдорович застёгивал ширинку отходя от стола, на котором лежала раскрасневшаяся служанка. С довольным выражением на лице он налил себе стакан водки и осушил его залпом.
— Евгений Фёдорович, а вы чего такой весёлый? — Пыхтя спросила служанка, натягивая трусы.
— Аксинья, а чего мне грустить? Жизнь прекрасна. Я ещё молод, балласт с плеч сброшен, а впереди море планов. — Картаполов посмотрел в окно и улыбнулся.
— Так у вас же сын умер. Не жалко?
— Что? А, да. Ну жалко, конечно, но что поделать? Ладно, иди на стол накрой, а вечером снова придёшь ко мне в спальню. — Картаполов мазнул сальным взглядом по служанке и шлёпнул её по заднице. Та, хихикая, вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Евгений Фёдорович налил ещё стакан водки и опрокинул его залпом. — Жалко? Да мне жалко, что этот сучонок раньше не сдох.