Страница 67 из 100
Глава 4
От островной страны к материковой империи
Император Мэйдзи и природа: не повелитель, но исследователь
В середине XIX в. Япония ввергается в жесточайший кризис. Он был обусловлен тем, что мировые державы (США, Россия, Англия и Франция) принудили Японию открыть несколько портов для торговли. Периоду почти в два с половиной века автаркического и мирного существования пришел конец, в Японию хлынул поток европейской культуры. Японцам становится понятно, что страна безнадежно отстала от Запада, прежде всего в военном отношении. Сёгунат, на который возлагалась задача по обороне страны, обвиняют во всех смертных грехах, и в 1868 г. он упраздняется. На какое-то время японцы становятся пленниками комплекса неполноценности – им казалось, что в стране не существует достойной уважения культуры и цивилизации, а спасение может принести только тотальная вестернизация. Задачу по модернизации страны берет на себя группа реформаторов, которые объединяются вокруг юного императора Мэйдзи (1852–1912, на троне 1867–1912). Хотя он ничего не решал в практическом отношении, именно Мэйдзи становится знаменем перемен[415].
В период Мэйдзи происходит решительное переосмысление всего предыдущего исторического и культурного опыта. Этот процесс затронул весь строй жизни японцев, включая такие фундаментальные понятия, как «власть», «пространство» и «время». Радикальные изменения произошли и в отношениях между верховной властью и природой. В VIII–IX вв. складывается поведенческий канон власти, принятый в случае природных аномалий и социальных неурядиц: вознесение молитв для умиротворения всей страны, амнистия, смена девиза правления, оказание помощи пострадавшим. Впоследствии, однако, в силу деградации централизованного государства и упадка императорского дома полномасштабная государева реакция такого рода наблюдается весьма редко.
В середине XIX в. начинается движение за восстановление прав императора на управление страной. Одновременно с этим император реанимирует свое право на приведение страны в умиротворенное состояние. Показателен указ 1854 г. отца Мэйдзи императора Комэй (1831–1866, на троне 1846–1866) о смене девиза правления с Каэй («счастливая вечность») на Ансэй («спокойное правление»). Он буквально списан с аналогичных указов древности: «Слышали Мы, что если правление государя хорошо, а народ и государство пребывают в спокойствии, то Небо и Земля являют благоприятные знамения. Если же управление не светоносно, а в сердце народа боль и печаль, тогда Инь и Ян теряют равновесие. Следует быть настороже». Далее Комэй констатирует, что, с тех пор как он, недостойный и слабый, занял престол, прошло восемь лет, и все это время он вставал рано и ложился поздно, но высшие силы оставили это без внимания, а его преобразующая культурность не распространялась достаточно далеко, энергия ки находилась в подавленном состоянии. Свидетельством этого являются пожар в государевом дворце, прибытие кораблей западных варваров, сильнейшее землетрясение. За все это, заявляет Комэй, только он один несет ответственность. Для достижения великой гармонии и ликвидации всяческих аномалий меняется девиз правления, объявляется великое помилование преступников (амнистия), наполовину снижается отработочная повинность, старикам жалуют рис. Все это делается для того, чтобы достичь обновления, добиться благосклонности Неба и удовлетворения людских чаяний[416].
Таким образом, в середине XIX в. в соответствии с древними представлениями о природе власти добродетельность монарха вновь начинает мыслиться в качестве гаранта стабильности среды обитания. При этом антропогенная и природная составляющие аномальной ситуации воспринимаются как явления одного порядка. Обе они – свидетельство гнева Неба.
Нас не должен вводить в заблуждение самоуничижительный дискурс императора. На самом деле он является свидетельством его претензий на власть: да, он один виновен в происходящем, но только он один в состоянии улучшить ситуацию с помощью комплекса мер, которые способны задобрить Небо. Главной из них является смена девиза правления.
Однако в 1-й год правления Мэйдзи («просвещенное», или «светлое», правление, 1868 г.) было принято историческое решение, согласно которому одному императору может соответствовать только один девиз правления, что свидетельствовало о кардинальных изменениях в образе государя. Теперь никакие катастрофы (ни природные, ни социальные) не могли скомпрометировать государево время. Если раньше император объявлял помилование в случае природных бедствий, то теперь он прибегал к амнистии по поводу радостных событий в государственной жизни, например по случаю провозглашения Конституции (1889 г.). Теперь у государя не могло быть недостатков, по умолчанию он мог приносить только благодать и радость (поскольку порицание его деятельности подпадало под уголовную ответственность, выражение «по умолчанию» является в данном случае единственно возможным).
В первых указах Мэйдзи еще можно обнаружить упоминания о его малой добродетельности и недостатке сил. Так говорится, например, в интронизационном указе, где Мэйдзи сетует на недостаток своей добродетельности, но одновременно уповает на помощь предков в деле управления страной[417]. Последний же случай констатации собственной недобродетельности фиксируется в 1879 г. – Мэйдзи жалуется на свое бессилие, поскольку он не в состоянии справиться с бедностью народа и отсталостью экономики[418]. Однако впоследствии жалобы императора на свою некомпетентность полностью исчезают. Вместо этого в его голосе зазвучала уверенность. Продолжая утверждать, что он получил власть от своих предков и является одним из звеньев непрерываемой в веках династии, Мэйдзи провозглашал, что непременно передаст ее своим потомкам. В своих указах он называет себя «отцом и матерью» подданных, которые именуются «младенцами». Это был властный и оптимистический дискурс, исключавший проявление любой нерешительности и сомнения в собственных силах. Будущее рисовалось в самых розовых красках и напоминало произнесение тоста: «Желаем, чтобы при поддержке сановников доставшаяся Нам добродетельность императорских предков наследовала прошлому и открывала будущее, чтобы конституция принесла прекрасные плоды, чтобы наша империя становилась все более светоносной, чтобы внутри страны и за ее пределами наш народ показал свое верноподданничество и дух мужества»[419].
Мэйдзи позиционировался как главнокомандующий (раньше императоры никогда не обладали военной функцией) и абсолютный монарх европейского типа, для которого констатация собственного слабосилия была совершенно неуместной (и это при том, что в действительности Мэйдзи был лишен любой возможности для личного принятия решений). Природные и социальные бедствия традиционно служили указанием на дурное правление, предполагали ответные меры. Мэйдзи же снимал с себя ответственность за возникновение природных катаклизмов. Это послужило причиной, по которой перестали провозглашаться императорские указы по случаю стихийных бедствий, в которых государь брал ответственность на себя. Теперь причины таких бедствий стали искать посредством позитивистских научных методов. Таким образом, поведение природы начинало восприниматься как автономное от поведения человека. Каждое новое крупное землетрясение, наводнение или засуха имели результатом не смену девиза, а новые усилия по развитию сейсмологии или мелиорации, разработку практических мер по преодолению последствий стихийного бедствия. И эта сфера деятельности находилась в компетенции не императора, а правительства. Только в самом начале своего правления, в 1869 г., Мэйдзи единственный раз отреагировал на наводнения, возникшие в результате проливных дождей (1868 г.), и засухи (1869 г.), что повлекло неурожай. Желая продемонстрировать солидарность и образец для подражания, Мэйдзи заявил о том, что вводит для себя режим строгой экономии[420]. Однако это осталось его единственным заявлением по сходным поводам, несмотря на часто случавшиеся в его правление землетрясения, опустошительные пожары, эпидемии, неурожаи. Помощь пострадавшим оказывали, но теперь это стало прерогативой правительства, а ритуальное самобичевание государя уходит в прошлое. При этом в результате развития современной экономики, инфраструктуры и роста налоговых поступлений возможности по оказанию помощи постепенно возрастали.
415
Подробнее см.: Мещеряков А. Н. Император Мэйдзи и его Япония. М.: Наталис, 2013 (последнее переиздание).
416
Мори Киёто. Дайниппон сётёку цукай. Токио, 1941. С. 550–551.
417
Мори Киёто. Дайниппон сётёку цукай. Токио, 1941. С. 598.
418
Там же. С. 720.
419
Мори Киёто. Дайниппон сётёку цукай. Токио, 1941. С. 796.
420
Там же. С. 627.